Натюрморт с часами - Ласло Блашкович

недостойном, и хваталась за сигарету, зажмурившись, глубоко затягивалась, и дым скоро дарил ей забвение.

Итак, она никак не обнаружила своего головокружения ни перед этим новичком, который так нахально поглядывает на нее вполглаза, неужели она докатилась до то того, чтобы дрожать перед самым обычным инструктором по вождению, перед нагловатым типом, фуй. Впрочем, все это только игра, которой извне не видно, трепетание человеческой рыбки в ее сердце, тайная забава, контрабанда, она годами не была ни с кем, разве ей вообще кто-то нужен после ее мужчин, разве к ним кто-нибудь может приблизиться даже на пушечный выстрел, на час ходьбы? Что себе этот замурзанный воображает, смотрит на нее так, как будто она легкая добыча, как будто он все знает. И что за глупость с объявлением, он из автошколы или с Луны свалился, разве вождению можно учить с завязанными глазами, то есть, без предварительного знакомства? Да ей и не нужен учитель, она водит машину с десяти лет, только нос был виден из-за руля, люди крестились и падали в обморок, визжали и прятались под сиденья, так же, как когда поезд братьев Люмьер прибыл на вокзал Ла-Сьота. Нет, дело в том, что в нее въехал какой-то урод, ни бе, ни ме, гнул пальцы, причитал, трус, никак не могла его вразумить, по-человечески договориться, и вот, полиция, и полицейский (она его сто раз лечила) диву давался, как это она столько лет за рулем, а без прав.

Это просто формальность, — говорит Девочка самоуверенно и переключается на первую скорость.

У меня перепутались объявления, — оправдывается инструктор по вождению, но, по правде говоря, Девочке это вовсе не кажется извинением.

Женитесь по объявлению? — вдруг спрашивает она, но уже спустя мгновение ей становится неловко.

Остановитесь здесь, — показывает мужчина. И пока мигает поворотник, он, слишком резво для своих зрелых лет, выпрыгивает из машины, и вот уже возвращается с охапкой газет и с чем-то еще, с сигаретой для астматиков в зубах. Суетливо улыбается Девочке.

Что это у него за акцент, — гадает она, улыбаясь в ответ сквозь стекло. То есть, инструктор складывал фразы правильно, никто бы ничего не заметил, если бы он их просто читал, но если прислушаться, что-то это напоминает. Такой типичный акцент, похож на сильный, приятный, небанальный запах лосьона после бритья, — подумала Девочка, а потом сразу удивилась, как это ей могло что-то подобное прийти в голову.

«Д» — это сокращение для «дурака», — объяснял инструктор, позволяя ей ехать, куда хочется. Поэтому я все перепутал.

А «Красный сигнал»? Девочка показывает на надпись на капоте. Это «не влезай — убьет»?

Ах, нет, — отмахивается инструктор, раскрывая газету. Но красный цвет всегда в моде, так сказать, «Эвергрин», — наверное, он намекал на какие-то студенческие беспорядки, о которых писали в газетах, с нажимом, готовый рассмеяться, — то есть, красное — вечно зелено! И, сказав это, опять показал желтые зубы.

Венгр, — подумала Девочка почти вслух, ну, да, слышно же, говорит с иностранным акцентом! Она была счастлива, что раскусила его, разоблачила, словно отомстила ему за ту обнаженность. А если бы она любезно задала ему вопрос, он бы ответил ей вежливо, что его зовут Пал, Блашкович Пал, он говорит мягко, потому что венгр, что спина у него немного сгорбленная, потому что он был сапожником, ну, наверное, спина так и так бы сгорбилась, потому что ему за пятьдесят, как говорится, разменял шестой десяток, у них наверняка есть общие знакомые, потому что это не такой уж большой город, чтобы удивляться, как тесен мир.

Девочке это о чем-то напомнило, но дело было не в языке.

Возьмите, — говорит Пал, вытерев большое лицо, и протянул ей раскрытый целлофановый пакетик с освежающими бумажными салфетками. Позднее июньское послеполуденное время, еще все раскалено, человек потеет, будь он и флегматик по природе. Девочка снимает очки, кладет их на колени, двумя пальцами вытаскивает из пачки мягкую влажную бумажку, утопающую в духах, разворачивает ее, благодарно утирает лоб, щеки, нос, подбородок, чувствует горечь на губах, думает, что при таком умывании могла бы стереть и черты лица, и машинально смотрит в зеркало заднего вида, на котором висели — кроличья лапка и желто-черный вымпел футбольного клуба.

Свернув газету в трубку объявлениями наружу, Пал пытался выгнать крупную муху, влетевшую через форточку-«бабочку». Я думал, что, если судить по названию, окошко предусмотрено для бабочек, — говорит он, просовывая два коротких пальца вслед за оглушенным насекомым, едва нашедшим дорогу наружу.

Вы ждали женщину по объявлению? — спрашивает она упорно, как могут только женщины, которым что-то важно узнать. — Что, если она пришла, пока мы вот так бессмысленно катаемся?

Она пришла, — произносит Пал медленно, и Девочка заливается краской.

Разве вам не страшно?

Страшно.

Думаю, кто знает, на кого можно нарваться… На какую-нибудь сумасшедшую, например. На чудовище.

А так я в безопасности, хотите сказать?

Девочка оскорбленно поджимает губы. Обещает себе, что до конца урока сукин сын больше не вытянет из нее ни словечка. Пал развалился на сиденье.

Всё один черт. Всегда покупаешь кота в мешке, нет никакого правила, а опыт ничего не гарантирует. Ничто никогда не повторяется, как бы ни выглядело одинаково, сколько ни бей себя по лбу и ни причитай: я уже все видел, я знал, что так и будет. Тут близость ничего не меняет, всё дело случая. Зажмуриться, вдохнуть и вперед.

И то правда, — думает Девочка. — В этом что-то есть.

А чем сударыня занимается?

Я врач, — отвечает Девочка и прикусывает язык.

А я врачам совсем не верю, — опять улыбается Пал. Как-никак, это был человек, который приятно улыбался.

Иной раз, когда слышат, что я врач, то сразу высовывают язык, показывают на то или другое место, жалуются, что давит, простреливает, покалывает. Счастье встретить кого-то, кто не суетится, — Девочка смотрит на него искоса, вложив при этом в последнюю фразу изрядную дозу иронии. Мужчина кивает головой.

Главное, чтобы при вождении работа вас не отвлекала. Я, например, обучал одну монахиню, так она едва не задавила пешехода, который переходил улицу, потому что молилась с закрытыми глазами… Не будь дублирования управления, я бы из-за нее сел в тюрьму.

Врете, — прыснула Девочка.

Не вру, — отвечает Пал холодно. — Я просто пошутил.

Я и не думала… — Нет, правда, и я перегнул палку.

Пал посмотрел на часы.

Свернуть на бульвар? — снисходительно спрашивает Девочка. Пал пожимает плечами, как будто чужой в этом городе.

Вы действительно хорошо водите.

Не как женщина? — слегка кокетничает Девочка.

Неуверен, что у автомобиля есть пол, мне