Благодетель и убийца - Полина Сергеевна Леоненко

крупный и нахрапистый из них, когда я подошёл. Жора уже развернулся к нему спиной, держа девушку под локоть, и обернулся с самым невинным выражением лица.

— Мы-то будем муж и жена. Кольцо видишь или очки нужны? — он выпятил безымянный палец почти в самую морду этому дворняге. Тот только и ждал момента, чтобы вытворить чего похуже.

— А у неё?

— Да смотри, сколько хочешь, — с этими словами он аккуратно захватил девичью ладонь и с нескрываемым удивлением воззрился на неё, — а ты кольцо сняла что ли? Правильно, дорогая, я тебе так давно и говорил — на чистку его нести надо. Все ты верно сделала.

— А этот? — он кивнул в мою сторону.

— Вот я голова дырявая — не представился! Я-то буду участковый уполномоченный милиции отделения номер три по данному району. Рьяно борюсь с безобразием и хулиганством. Вы, кстати, безобразников и хулиганов не встречали? — все трое тупо покачали головами.

— Дружище, да что ты скромничаешь? Уполномоченный высшей категории, протеже самого Георгия Константиновича! И это только первое, что на ум приходит. Вы, кстати, знакомы с Георгием Константиновичем? Он строго бдит, чтобы работа третьего отделения шла как надо…

— … а по вечерам любит ходить по улицам и лично ловить нарушителей. Если хотите, можем его вместе подождать.

— Нам, пожалуй, пора.

Они явно были пьяны, гораздо сильнее того же Гуськова, которого на этот раз пиво особо не взяло. Алкоголь только сильнее выпятил наружу их скудоумие. Бьюсь об заклад, они и половины наших слов не до конца поняли. Мы тут же зашагали в противоположном направлении и не заметили, как прошли почти целый квартал, инстинктивно уходя от опасности. Первой очнулась девушка. Она вывернулась из ослабшей хватки Жоры и испуганно посмотрела на нас.

— Куда вы меня ведёте?

Мы переглянулись и едва сдержались от того, чтобы не расхохотаться. Оба подумали про себя: «неужели мы такие страшные?». Я взял слово.

— Вы нас извините, но надо было отойти на безопасное расстояние.

— Отойти для чего?

— Вы не подумайте, мы вам зла не хотим… постойте, знакомый голос… это вы пели сейчас в пивной?

— Какое это имеет значение?

— Да, я не могу ошибаться — это были вы! Позвольте сделать вам комплимент и разделить восторг всех посетителей — на выступлении поразили. Так ведь, Жора?

Его хватило на пробубнить что-то в знак согласия, видимо, весь запал в нем иссяк. Пора была возвращаться домой.

— Спасибо, конечно. Но зачем весь этот спектакль? Вы что, действительно участковый?

— К счастью или к сожалению, нет. Надо отдать должное моему товарищу, он быстро среагировал, что вам нужна помощь.

— Я бы и сама с ними разобралась.

— Пусть так, но, согласитесь, что вышло довольно забавно.

— Отчасти. Я должна возвращаться домой.

— Погодите, — подал голос Гуськов, — что же вы не поблагодарили нас? Мы, может, своей жизнью рисковали!

— Спасибо. А теперь я пойду.

— Лёва, пойдём и мы домой. Холодно, спать хочется, а там Люда одна. А завтра на работу…

— Вспомнил про Люду, надо же…

Вдалеке вдруг раздался смех той самой компании. Пройдя по лабиринту улиц, они вышли на наше направление. Я не мог разглядеть лица девушки (мы были почти в полное темноте), но почувствовал, что вся она напряглась.

— Мне неудобно просить вас, но проведите меня, пожалуйста. Я не уверена, что они не пристанут ко мне, если буду одна.

— Разумеется. Но сначала доставим моего товарища.

— Что же вы такую работу себе выбрали опасную? — спросил по дороге Гуськов, — как бы выкручивались без нас?

— Поверьте, дорогой муж, что-нибудь придумала бы. Да и такое нечасто происходит, только в такие дни, как сегодня. Стоит этим пьяницам услышать что-то про войну, совсем срывает крышу.

Из квартиры не доносилось никаких звуков, когда мы поднялись на этаж. Я предположил, что и Люда, скорее всего, спала. Мы тихо распрощались с Жорой, он с несвойственной обходительностью пожал руку нашей новой знакомой и удалился. Когда я обернулся и в тусклом свете лампочки рассмотрел девушку, стоявшую позади меня, то обомлел. На меня смотрела та самая «Верочка» с фотографии на прикроватном столике Байраковой, только эта была живой. Тени от плохого освещения карикатурно подчёркивали черты ее худого лица, отчего оно было похоже скорее на шарж.

Она заметила перемену в моем лице и сразу спросила, все ли в порядке.

— Да… вернее… прошу прощения. Вы Вера?

— Откуда вы знаете мое имя?

— Не знаю, помните ли вы меня. Я Лев Якубов. Когда-то ваша сестра оперировалась у меня, а вчера я осматривал Эллу Ив….

— А, так вот, о ком они трещали все это время. Простите, но воспоминания о вас у меня смутные. Я была ещё слишком мала, чтобы хорошо запомнить чужого человека.

— Я понимаю. Как ваша мать себя чувствует?

— Получше. Видимо, она хорошо доверяет вам, если впервые за два дня не пожаловалась на плохое самочувствие.

— Это радует. Что же, теперь мне нужно провести вас.

— В этом уже нет необходимости. Я опоздала на транспорт. По милости вашего товарища, между прочим.

— В таком случае предлагаю пересидеть у меня до наступления утра. Метель разыгралась не на шутку — в такое время не надо оставаться на улице, да и я уже чувствую себя неважно. К тому же, мой дом в двух шагах отсюда.

— Спасибо вам. Хотя у меня нет в привычке шляться ночью по гостям у незнакомцев, все когда-то случается впервые.

— Ваши домашние не будут переживать?

— Не будут, — без разъяснений ответила она.

Входные двери я старался открыть, как можно тише, чтобы Фурманша коршуном не выскочила из-за угла и не перебудила весь дом. Пока Вера ждала в моей комнате, я быстро вскипятил чайник. Заодно пригодились подаренные Надей конфеты.

— У вас очень уютно.

— Спасибо, я и сам здесь чувствую себя довольно комфортно.

— А что это у вас за портрет без портрета? — она ткнула пальцем туда, где висел Сталин, — какая-то хитрая задумка?

— Нет. Скорее, молчаливый протест. Повесил его не я — соседка.

— Почему же не уберёте?

— Это моя защита от назойливого ворчания. Пусть уже висит и отпугивает всяких… вы поняли.

Впервые за вечер она улыбнулась. Не язвительно, не игриво и не театрально, а искренне, и Вера стала даже красивее Нади. Она грела руки, обхватив ими чашку, и была совсем не похожа на куклу со сцены.

— Честно говоря, ни за что бы не узнал вас без всех этих ярких одежд.

— На то и расчет.