Поводырь мёртвых - Павел Корнев

Пришлось лезть в расширенную индикацию состояния персонажа.

Голод: 13/100

Жажда: 67/100

Воздух: 9/10

Холод/Жара: +91/|100 |

Не голоден. Хочу пить, но это не смертельно, пока просто в горле пересохло. С дыханием проблем никаких. Перегрелся. Я – перегрелся, кто бы мог подумать!

Зараза! С моей лысиной и тепловой удар на таком солнцепёке схлопотать недолго.

Я выругался, стянул с себя рубаху и замотал ей голову. Стало немного легче, так дальше и двинулся. Попутно прикинул, что при первой же возможности следует раздобыть сумку, запас провианта и фляжку с водой. Да и нормальной одеждой разжиться не помешает, в моих обносках ночью замёрзнуть ничего не стоит. И обувь. Хотя бы завалящие сандалии.

А минут через десять, уже на самом краю ржаного краю поля я увидел его.

Пугало.

Невесть чем набитый мешок водрузили на вкопанный в землю шест и обрядили в выгоревший до невозможности мундир и широкополую соломенную шляпу. Заодно намалевали зловещую ухмылку и пару чёрных глаз, это обстоятельство и заставило замереть на месте, опасаясь подвоха со стороны разработчиков.

А ну как это вовсе не мешок с сеном, а нечто одушевлённое?

Но солнце припекало, и ходить с импровизированной чалмой по понятным причинам не хотелось, да и плечи начинали понемногу обгорать, я решился. Сошёл с тропинки и сдёрнул с пугала шляпу, а потом и лишённый пуговиц мундир, бывший некогда ярко-красным, но из-за дождей и солнца сделавшийся бурым.

Пугало не шевельнулось, и я быстро попятился от него. Вернулся на дорогу, надел рубаху, сверху натянул мундир, на голову водрузил шляпу. Вид у меня после этого оказался – просто закачаешься. Если б не фламберг на плече, был бы вылитый бродяга. А так то ли поиздержавшийся наёмник, то ли разбойник с большой дороги – сразу и не поймёшь. Но зато и на некроманта нисколько не похожу. А предупреждения о том, что моих собратьев по ремеслу обитатели этого мира любят исключительно в жареном виде, я не забыл.

Продолжая коситься на пугало, я двинулся прочь, потом глянул на состояние своего персонажа и с удовлетворением обнаружил, что солнечный удар мне больше не грозит. Правда, чем дальше, тем сильнее донимала жажда, но по счастью на опушке соседнего леса попался ручеёк с кристально-чистой и очень холодной водой, там и напился.

Фляга! Ничуть не меньше сумки мне нужна была фляга.

Вновь с обеих сторон тропы начали выситься раскидистые деревья, иногда в кустах слышался треск, иногда за их листвой мелькали силуэты животных, но сам я в чащу не углублялся, а здешние обитатели оказались слишком пугливы, чтобы напасть на человека. Потом тропинка влилась в петлявшую меж деревьев дорогу с двумя оставленными тележными колёсами колеями, и я успокоился окончательно. Зря, наверное, но обошлось – повернул наугад налево и вскоре вышел к ближайшей деревушке.

А вот уже на околице, прежде чем приблизился к невысокой ограде, но уже после начисления двадцати очков опыта за открытие новой локации всплыло окошко с внешним видом моего персонажа и начал помаргивать блок с репутацией.

Я нахмурился, потом обратил внимание на отношение ко мне местных жителей, точнее – на сгенерированное программой описание персонажа.

Странный и опасный чужак

Чужак – это понятно. Только почему «странный и опасный»?

Так ведь сразу собак пустят, а то и стрелами утыкают. Попробуй – докажи, что не душегуб! Но с какой стати? Неужели каким-то образом мою специализацию сходу определить можно?

Я нашарил под рубахой костяной амулет, и тяжесть фламберга заставила перекоситься на одно плечо. Ну конечно же! Фламберг!

Зайдя в кусты, я воткнул меч в землю и отступил на пару шагов. Игровая механика немедленно начислила очередные двадцать очков, а описание сменилось на вполне приемлемое:

Безобидный бродяга

Определение «безобидный» меня определённым образом покоробило, но переживать на этот счёт не стал, поскольку новый статус оставлял неплохие шансы вступить с местными обитателями в диалог. А фламберг никуда не денется. Наверное, есть возможность от него избавиться раз и навсегда, но сам по себе меч точно не потеряется и никто его не украдёт.

Выбравшись из кустов, я двинулся к ограде и порадовался, что на плечо больше не давит эдакая тяжесть. Ну а если меня из-за собственной беспечности сейчас прибьют, так не беда – прокачаюсь, вернусь и всех тут изведу. Уверен, труда это не составит: в деревеньке-то всего пара десятков дворов да колокольня.

Но сходу на меня никто бросаться не стал. Да бросаться было особо и некому: у открытых ворот сидел на брёвнышке один только бородатый дед в шляпе наподобие моей. И пусть под рукой у него лежала увесистая сучковатая палка, опасным противником сторож не казался. Я попытался присмотреться к нему и без толку: не удалось определить ни уровень, ни класс. Система «порадовала» сообщением о недостаточности восприятия, пришлось идти знакомиться по старинке.

– А ну стой! Ты кто таков будешь?! – встревожился дед и подтянул к себе дубинку, стоило только выйти на открытое пространство.

Я вплотную к деревенскому сторожу приближаться не стал, как не стал и представляться, просто сказал:

– Хожу, работу ищу.

Мог бы заикнуться о еде и ночлеге, но решил проверить, не обломится ли каких заданий. Не обломилось.

Правда, дед мигом успокоился и вновь опустился на бревно.

– Нищий, что ли?

– Странник.

– А одет как нищий побирушка! – выдал вздорный старикан.

– Лихие люди обобрали, – развёл я руками.

– И чего не отбился?

– Не обучен.

Дед махнул рукой и презрительно сплюнул под ноги.

– Не обучен он! Вот я в твои годы! Э-э-эх!

Выслушивать нотации нисколько не хотелось, и я спросил:

– Есть работа в деревне?

– Есть, как не быть! – подтвердил сторож, глянул в небо и покачал головой. – Как жарит! Как жарит-то, мочи нет!

– Так я пойду?

– Двигай в корчму, – разрешил дед. – Корчмарь у нас теперь за старосту.

– Теперь?

– А как прежний староста от морового поветрия со всей семьёй преставился, так корчмарь все вопросы и решает.

Я кивнул и двинулся к воротам, но только миновал их, и послышался окрик:

– Молодой!

– Да?

– Чужое возьмёшь или подерёшься с кем – вздёрнем. Сам и вздёрну. Учти!

– Ты здесь ещё и палач? – уточнил я.

– На все руки мастер! – расхохотался дед.

Он вполне мог меня чему-нибудь научить, и миг я колебался, но приставать с расспросами всё же не стал и двинулся прямиком к корчме. Репутацию мне среди деревенских жителей установили в три пункта, что расшифровывалось системой как «подозрительность и недоверие»; с таким отношением не до расспросов.