Завещание рождественской утки - Дарья Донцова

– Алло! Нам напитки в зал обсуждения церемонии.

– Понял, – ответило украшение.

Наша компания плавно переместилась в квадратное помещение с черными креслами, журнальным столом и темно-бордовым ковром.

– Могу я узнать, кто усоп? – деловито осведомился Леонид. – Возраст, пол?

Иван Николаевич хрустнул пальцами.

– Трудно ответить точно на все вопросы. Это я. Зарецкий. Мужчина. А вот насчет прожитых лет информация пока отсутствует. Никто не знает, сколько ему судьба отмерила. Сегодня утром ты жив, а вечером на кладбище несут.

Менеджер ловким движением снял с лацкана огромный крест, вытащил из кармана золотой полумесяц такого же размера и прикрепил его на освободившееся место.

– Да, да, я понял вас, господин Зарецкий. Погребение по религиозным обрядам наш конек. Вы совершенно правы, Коран велит упокоить дорогого человека до захода солнца. Утром жив, вечером на кладбище, как правильно вы заметили. Не беспокойтесь, времени нам хватит. Так кто усоп? Мужчина или женщина?

– Уже пояснил. Это я, – повторил Зарецкий. – Никакой спешки. Пока я еще жив.

Леонид моргнул, но, похоже, служба в ритуальной конторе приучила его к разным нештатным ситуациям. Чтобы прийти в себя, ему понадобились доли секунды.

– Прошу простить, но хочу уточнить. Усопенного пока не имеем?

– Нет, – ответил Иван Николаевич.

– Господин Зарецкий решил заранее сам организовать свои похороны, – пояснила я.

– Золотые слова, – не упустил возможности похвалить меня бизнесмен. – Впрочем, как все, что исходит из ваших уст и из-под вашего пера. Маленькая деталь: надо не только распланировать, но и тщательно проверить расходы.

Леонид в мгновение ока снял полумесяц, водрузил вместо него звезду Давида и закатил глаза.

– Господин Зарецкий совершенно прав. Все лучше делать самому.

– Иван Николаевич человек предусмотрительный, – выделив голосом имя-отчество своего спутника, добавила я.

Менеджер искоса глянул на меня и быстро совершил очередную рокировку брошек – на лацкане вновь засверкал крест.

– Счастлив приветствовать будущего дорогого усопенного в стенах лучшего агентства ритуальных услуг. Мы, пентхаусцы, сумеем доставить вам ни с чем не сравнимое удовольствие, отправив в путешествие на тот свет по высшему разряду. Безмерно рад сообщить вам, что на предварительные услуги существуют солидные скидки.

– Пустячок, а приятно, – крякнул Зарецкий.

– Иван Николаевич не первый, кто решил организовать свои похороны при жизни? – поразилась я.

Лицо Леонида озарила лучезарнейшая улыбка.

– В нашей практике это пока единственный случай, но прейскурант разработан. Если вы надумали приготовиться за год до усопения, то три процента долой. За пять лет – цена уменьшается на десять процентов.

– А какова самая крупная скидка? – деловито осведомился Зарецкий.

– Девяносто процентов, – без запинки ответил служащий. – Но ее получают в случае столетней ожидаемости.

Я постаралась не расхохотаться. А вот банкир не усмотрел в словах собеседника ничего комичного, даже слово «усопение» его не позабавило.

– Значит, чтобы оплатить одну десятую от стоимости похорон, мне надо протянуть целое столетие?

– Именно так, – подтвердил Леонид, – весьма выгодные условия.

– Жаль, что воспользоваться ими никто не сможет, – не утерпела я.

– Эх, плохо вы моего босса знаете, – подал голос Антон. – Он, ежели захочет, до исчезновения солнца проживет.

– Извините, что спорю, но, госпожа Виола, вы не правы, – прожурчал менеджер. – Дети, рожденные в нынешнем году, имеют все шансы переместиться в рай в возрасте библейских старцев. Знаете, как трудно подобрать достойный подарок на крестины? Мы предлагаем прекрасную вещь: сертификат на элитное погребение. Человек растет, мужает, стареет и не беспокоится, знает, что его после усопения проводят с почестями.

Чудесные слова «усоп», «усопение» и «усопенный» заставляли меня вздрагивать, а Иван Николаевич продолжил допрос:

– Как вы узнаете, когда я умру? Каким образом рассчитаете размер скидки?

Леонид воздел руки к потолку.

– На все воля божья. Оставите предоплату пятьдесят процентов. Когда родственники принесут нам весть о вашем мирном, счастливом усопении, мы сделаем перерасчет, и, скорее всего, близким не придется ничего доплачивать, или мы вернем им часть залога.

– Меня это устраивает, – согласился олигарх. – Ну, с чего начнем?

– Полагаю, с выработки концепции, – оживился менеджер. – А вот и напитки. Прошу вас, вода, свежевыжатый сок, кофе, чай. Элен, обслужите наших дорогих клиентов.

Девушка в черном шелковом платье с золотой брошкой в виде креста на большом воротнике быстро справилась с задачей и удалилась.

– Итак, – потер руки Леонид. – Что желаете? Исторические похороны?

– Это как? – не поняла я.

Служащий фирмы закатил глаза.

– Поверьте, это великолепно. Допустим, погребение в стиле Цезаря. Гости одеты как древние римляне, путешественника везут на колеснице десять белоснежных коней, хор поет стихи Гомера, сам поэт сидит у могилы и читает строфы из «Одиссеи». На концертной площадке актер, загримированный под дорогого упокоившегося и наряженный в такой же, как у него, костюм, разыгрывает сценки из «Двенадцати подвигов Геракла». Очень красиво, оптимистично. Как правило, присутствующие рыдают от восторга. Банкет обслуживают рабы. Еда, правда, обычная, не древняя.

– М-м-м, – протянул Иван.

– Сюжетов тьма, можем выбрать любой, – пообещал Леонид. – Если пожелаете видеть в роли себя любимого актера, никаких проблем, достанем кого душа пожелает. Недавно привозили из Голливуда лауреата премии «Оскар». Прошу простить, фамилию назвать я не имею права, пентхаусцы свято хранят тайны, рот у всех на замке. Когда усопляется известный человек, то на церемонию, куда приглашены достойные люди, всегда пытается проникнуть разномастный сброд – фанаты, журналисты. Но у нас с этим строго. Ни одна крыса не просочится мимо охраны без приглашения, не волнуйтесь. Если только вы сами не захотите увидеть у своего пентхауса воронье с камерами и баб с бумажными цветочками.

Я покосилась на Ивана Николаевича. Интересно, он понимает Леонида? Лично мне не ясно, при чем тут пентхаус и какого путешественника повезут на колеснице десять белоснежных лошадей.

– Исторические похороны – это первый вариант, – вещал далее менеджер. – Второй – художественные. Выбираете кинокартину, и мы ее играем. Месяц назад один очень достойный человек заказал для своего Барсика стихотворение «Кошкин дом». Господи, как красиво получилось! Даже я, повидавший миллион роскошных отлетов, прослезился. Кот лежал на розовой подушке, у пентхауса пели наряженные котятами хористы, актеры замечательно играли. Барсик, вернее, тот, кто его исполнял, был удивительно хорош, благороден. А потом, когда пентхаус очутился на аэродроме, все начали бросать в лифт сухой корм, заиграла бессмертная музыка Бетховена…