Любовные игры - Грэм Грин

— Вы принимали участие в автогонках?!

— Несколько раз. Правда, не в этой стране — пока что.

— Успеха вам!

Когда они отъехали, Сара процедила сквозь зубы:

— Демократичный герцог!

Следя за дорогой, он не сразу ответил, и она обрадовалась, что ее маленькое хамство осталось незамеченным. Однако уже в следующий момент Риккардо невозмутимо пожал плечами.

— У нас с вами много общего. Любовь к красивым вещам. И презрение к опасности.

— Я все же рада, что вы, кажется, не намерены использовать улицы Лос-Анджелеса в качестве трека. Это довольно рискованно, особенно в часы пик.

— Все зависит от водителя. А вы умеете водить машину… Дилайт? — ему явно с трудом давалось ее имя. Возможно, оно казалось ему слишком легкомысленным и претенциозным?

— Ну разве что простенький «фольксваген». Такая, как ваша, мне не по карману. Пока.

— А, значит, не теряете надежды, что со временем?..

Обычные слова, но Сара почуяла неладное. Он будто играл с ней в кошки-мышки. Она натянуто засмеялась.

— Естественно. Мечтать не вредно. Но, пожалуй, я ограничусь белым «мерседесом».

— Боюсь показаться навязчивым, но… У вас есть какие-нибудь мечты?

Уверен, что такая красавица, как вы, ни в чем не встретит отказа.

— Хочется надеяться, — нахально ответила Сара и тотчас переменила тему. Куда мы едем?

— Я остановился в «Эрмитаже» — слышали о таком?

Это отель европейского типа с отменной кухней. Они обслуживают только проживающих… и их гостей. Пол с Моникой будут ждать у меня в номере. Мы все пропустим по маленькой, а затем спустимся в ресторан.

Сара насторожилась.

— Вы поведете меня в свой номер?

Ее спутник вздохнул.

— Мисс Адаме, у меня не хватает воображения представить, какой именно жизненный опыт вынуждает вас быть такой бдительной. Но, уверяю вас, у меня и в мыслях не было затащить вас к себе и там изнасиловать. Повторяю, в номере будут ждать Пол и Моника. Если же они еще не успеют приехать, мы оставим им записку и спустимся в «Кафе-рюсс», и это наверняка поможет вам чувствовать себя в большей безопасности.

Хорошо, что было темно и он не мог увидеть, как она покраснела! Но что за наглый, самоуверенный тип! Ему как будто доставляет удовольствие конфузить ее. «Мордой об стол», как выражается Дилайт.

— Спасибо, я могу постоять за себя, — ледяным тоном вымолвила Сара. — И потом, вряд ли настоящий насильник или убийца предварительно катает свою жертву в шикарном «ламборини».

— Вы совершенно правы, что постоянно держитесь начеку. Я слышал, будто Джек-потрошитель с виду решительно ничем не отличался от претендента на английский престол.

Сара стиснула зубы.

— Как это интересно! Думается, однако, что его жертвы не были знакомы с каратэ. Я как-то выиграла «черный кушак».

— Я восхищен! Может, сразимся как-нибудь? Я и сам лауреат «черного кушака» пятой степени!

Так ей и надо! «Сара, держи себя в руках!»

— Благодарю, но я ужасно занята. К тому же мой инструктор…

— Довожу до вашего сведения, что я и сам — квалифицированный инструктор.

А коль скоро Лос-Анджелес опасное место для привлекательных молодых девушек, может быть, вы позволите мне научить вас нескольким приемам на случай, если вашим противником окажется другой каратист?

— Не стоит. Я занимаюсь этим исключительно ради гимнастики.

— Понятно. Какие еще упражнения вам нравятся? — Сара так и ахнула, однако ее собеседник и не посмотрел в ее сторону. — Каждое утро из своего окна я наблюдаю занятия йогов. Это, кажется, очень модно?

Сара изо всех сил старалась не выйти из роли.

— Терпеть не могу рано вставать — кроме тех случаев, когда меня ждет срочная работа. Йога для меня слишком сложна.

Им уже давно пора было приехать! Он что, нарочно тянет время? Кружит по городу, чтобы вывести ее из равновесия?

— Йога, — продолжал он, — не самый эстетический вид гимнастики.

Приходится надуваться, как индюк, задерживая дыхание. Наверное, вы предпочитаете танцы? Я прав? Например, танцевать диско.

Сара едва не выдала себя.

— Нет. Хотя… вообще-то я обожаю танцы, но не слишком часто посещаю дискотеку. Я не могу позволить себе поздно возвращаться домой, потому что утром я должна быть как огурчик.

— Что вы все о работе да о работе! А как же игра, азарт? Просто стыд-позор с вашим-то именем!

Она посчитала ниже своего достоинства отвечать на вызов и ограничилась нейтральными словами:

— Я рада, что вам нравится мое имя. Оно действительно несколько необычно.

Мона рассказывала, что перед тем, как ее спросили, как бы она хотела назвать девочку, она изрядно накачалась шампанским.

— Мона?..

— Да, моя мать, Мона Чарльз. Она не из тех, кого можно запросто звать «матушкой» или «мамашей».

— Понятно.

Он отчего-то помрачнел. Как раз в это время Сара с облегчением различила невдалеке контуры отеля.

«Какой противный тип! — думала она. — Сплошные контрасты! То будто бы заигрывает со мной, а через минуту уже чуть ли не рычит и устраивает допрос с пристрастием. Что ему нужно? Не очень-то он похож на поклонника!»

Она вдруг сообразила, что ведь на самом деле герцог Кавальери гонялся не за ней, а за Дилайт, это ее имя звучало для него как обещание…

— Ну вот мы и приехали.

Опередив бросившегося навстречу швейцара в красной ливрее, герцог перегнулся через Сару, чтобы открыть для нее дверцу. При этом он нечаянно коснулся рукой ее груди, и Сару словно ударило током. И позже, когда сияющий швейцар помогал ей выйти из машины и когда ей пришлось ждать Риккардо, чтобы вместе войти в отель, — все это время у Сары было такое ощущение, будто она голая и он нарочно задел ее. Ах, как ее подмывало залепить ему пощечину!

Однако все, что она могла себе позволить, это оставаться внешне спокойной и ждать, пока он не предложит ей руку и скажет низким, слегка надтреснутым голосом:

— Идемте.

И она покорно пошла рядом, словно не имела собственной воли.

Первое чувство облегчения, испытанное Сарой, когда она увидела в номере Пола Друри и его жену, сменилось осторожным выжиданием. В случае чего чета Друри не очень-то придет ей на помощь. Они явно находились под гипнозом знатного титула и богатства. Ну ладно, все-таки хорошо, что они здесь. Сару охватило чувство признательности к Монике, когда после небольшой светской беседы та заявила, что умирает от голода.