Рассказы не для чтения - Роман Игоревич Потапов

в коридоре дверь. Оказавшись с Юлькой в комнате, я попытался сразу закрыть дверь, но щеколда на ней была сломана, а хлипкий замок не вызывал доверия. Я поднял с пола какую-то железку и подпер ею дверь, подергал за ручку – показалось надежно, хотя вся дверь надежной не была. Пока я возился с дверью, Юлька сидела на кровати и смотрела на меня. Закончив с дверью, я подошел к ней. Под ногами около кровати валялись чьи-то вонючие растоптанные кроссовки, запах от них был жутким. Я по-футбольному отправил их в дальний угол. Было невыносимо жарко, хотелось как можно быстрее раздеться. Перед тем как заняться Юлькой, я оглядел комнату. Помещение оказалось большим, в нем умещались шесть кроватей. Судя по беспорядку и антисанитарии, ночью тут была ночлежка для нелегальных строителей или что-то вроде этого.

Третья запись:

Мы и не заметили, как весь мир погружался в пекло. Все вокруг горело, люди в панике вырывались из расплавленного мегаполиса. Почти каждый час в городе случался крупный пожар. Густой смог заполонил улицы и проспекты, дышать было совершенно нечем. Раскаленный дым проникал в легкие людей, марлевые повязки уже не спасали, многие теряли сознание прямо на улице. Те, кто мог еще двигаться, тяжело брели по дорожному полотну. Пахло горячим асфальтом, расплавленный гудрон прилипал к обуви, от чего передвигаться становилось невозможно.

Асфальт проваливался на глазах, стекая в пропасти инженерных сооружений Москвы, будто сливочное масло с горячего тоста. Чаще же он представлял волнистую, как неровно уложенная ковровая дорожка, раскаленную полосу, из которой торчала прилипшая обувь и… тела не выдержавших этого пути людей. Снять или потерять обувь было равносильно гибели. Под ногами шипело разогретое до ста градусов мягкое желе, когда-то называвшееся мостовой.

Нам повезло, мы ехали в машине и еще до полного коллапса успели выскочить из столицы, а теперь еле ползли по трассе, стараясь не уходить из левого ряда. В правом ряду ехать было невозможно – страшный жар от пылающей лесополосы добивал систему охлаждения двигателя. Обочины были забиты сгоревшими и брошенными машинами. То тут, то там случались аварии, от чего гигантская пробка растянулась до горизонта, и конца ее не было видно.

Машинопоток почти не двигался. Большие пыльные внедорожники с включенными мигалками прорывались сквозь колонны разношерстного автотранспорта, тараня и царапая его. Но на такие мелочи уже никто не обращал внимания, потому что все хотели уехать из этого ада во что бы то ни стало.

Кондиционер в нашей «Тойоте» работал на полную мощность, но все равно было очень жарко и душно. Угарный газ постепенно проникал в салон, у меня першило в горле и резало глаза, постоянно хотелось пить.

Проезжая совсем близко от застывшей на дороге пылающей машины, я ощутил жар от нее, хотя находился за довольно толстой дверью нашего внедорожника. Я почувствовал, как пластиковая ручка двери в моей руке нагрелась, а затем увидел, как от жара вспучилась краска на переднем крыле нашей машины. Юлька хотела что-то сказать, но в этот момент мы врезались в белую «Мазду». Машина остановилась и заглохла. Впереди было почти ничего не разглядеть из-за поднятой с обочин пыли и густого смога. Удар был не сильным, «Мазда» впереди не двигалась, вероятно, в ней кончился бензин, и она остановилась прямо у нас на пути. Я посмотрел на свою спутницу: «Юль, ты как?» – спросил я. «Норм!» – отрезала она и повернула ключ в замке зажигания.

Машина тронулась, и мы медленно объехали «японку». Сквозь закоптившееся стекло я разглядел, что внутри «Мазды» сидит человек, упершись головой в руль. «Возможно, потерял сознание», – подумал я. «Ты видела, Юль? Там…» – «Нет!» – уже со злостью крикнула Юлька и заплакала.

Я и сам понимал, что бросать этого парня в таком состоянии было равносильно убийству, но и останавливаться и тем более выйти из машины мы не могли. В последний момент, когда мы уже почти отъехали от «Мазды», на заднем сиденье я увидел ребенка – он пытался отстегнуться, сидя в детском кресле. От отчаяния у меня вырвалось: «Блядь!»

Юльку я больше ни о чем не спрашивал. Она тоже сидела молча, вцепившись в руль, и давила на газ. Так мы ехали какое-то время, но вдруг где-то впереди раздались хлопки. Звук был похож не то на выстрелы, не то на взрывы покрышек пылающих машин. В голове поселился страх, ведь отчаявшиеся люди могли отобрать у нас машину или бензин.

Четвертая запись:

Мы ползли вперед – к воде. Да все равно куда, лишь бы хватило топлива. Встречная полоса была забита ехавшими рядом с нами машинами, все сорвались прочь, подальше от Москвы. Я молча смотрел на дорогу, как вдруг слева от нас промчалась пожарная машина. Она бешено неслась, как пушечное ядро, тараня все, что попадалось на пути. Мы переглянулись. «На какой пожар она так спешит?» – сыронизировала Юлька. Действительно, тушить можно было что угодно, полыхало все вокруг. Пожарка неслась между рядами. Машина была уже сильно помята со всех сторон и от нее отваливались части, стекол в окнах не было, похоже, водитель сошел с ума или тоже отрубился и не управляет машиной. «Урал» по касательной задел несколько машин и налетел на отбойник – тысячи осколков поднялись в воздух вместе со страшным грохотом. Огромную махину подбросило метра на два, а затем она плюхнулась на землю, оставшись, однако, на колесах. «Слава богу, не придавил никого», – подумал я. Не останавливаясь, мы поехали дальше и даже немного ускорились, но ненадолго… Через десять километров пробка встала окончательно. Справа от дороги горел лес, слева – стояли машины с кипящими радиаторами и открытыми капотами. Люди бегали между рядами железных коробок и стучали в окна проезжающих авто. Среди этих бедолаг были женщины с детьми, они выглядели отчаяннее остальных. Кто-то просто сидел на обочине и ждал конца. Солнце в зените палило нещадно. Для многих это был последний полдень в жизни.

Проехав еще немного, мы услышали грохот, потом еще. Похоже, начали рваться бензобаки и пошла цепная реакция. Впереди повалил черный дым, перемешиваясь с серым смогом. На нашей машине стрелка температуры двигателя быстро поползла вверх, и мы решили заглушить мотор, пока стоим.

Прошло около часа, но мы так и не сдвинулись с места, все застыло в неведомом ожидании. В салоне нашего авто стало нечем дышать, пот катился градом, радио не работало. Похоже, все кончено…

Пятая запись:

Чем дальше мы ехали, тем хуже выглядели машины на дороге, из-за