Гордая бедная княжна - Барбара Картленд

Герцог внимательно глядел на него.

— Не вы ли?..

— Да, я — Иван Керенский.

Герцог хотел было подняться, чтобы приветствовать его, но, к его глубокому изумлению, князь вынул из-под своих лохмотьев револьвер и направил на него.

— Я просил вашу светлость прийти сюда, — сурово сказал он, — чтобы потребовать от вас содействия, в котором нуждаюсь и не могу получить иным способом.

— Потребовать? — спросил герцог. — Неужели, о чем бы вы ни пожелали просить меня, нельзя исполнить разумным и цивилизованным образом?

— Сомневаюсь, что при других обстоятельствах вы стали бы меня слушать, — с горечью в голосе ответил князь.

— В этой ситуации у меня, конечно, нет иного выхода, как только выслушать, что вам от меня надо, — сказал герцог.

Он говорил холодно и спокойно, но был тем не менее сильно поражен не только поведением князя, но и его внешностью.

Неужели перед ним был тот обходительный, элегантный, красивый мужчина, дипломат до мозга костей и кончиков пальцев, которого он знал в Санкт-Петербурге?

Князь, все еще держа револьвер, приблизился к герцогу, в то время как пришедший с ним мужчина, выглядевший не менее подозрительно, остался стоять в дверях вместе с женщиной.

— Мы требуем от вас, ваша светлость, — сказал князь, — чтобы вы переправили сокровище, о котором я упоминал в письме, и нас в Каир на вашей яхте. Это — единственный возможный для нас способ побега. Мы находимся на грани голодной смерти, и единственный шанс выжить — это заставит» вас исполнить наше требование.

— И что это за сокровище? — спросил герцог.

Несколько секунд князь молчал, и герцог понял, что тот обдумывает, сказать ему правду или нет.

Наконец он ответил:

— Сокровище, которое мы скрываем здесь и ради которого требуем вашего содействия, это — Великий князь Алексис!

Ему сполна удалось ошеломить герцога.

— Великий князь Алексис! — воскликнул герцог. — Но ведь он же был казнен большевиками!

— Они намеревались сделать это, — мрачно сказал князь, — с самого начала революции.

— Вы хотите сказать, что все эти годы смогли сохранить в безопасности его императорское высочество?

Князь Иван утвердительно кивнул.

— Нам помогло то, что во время революции Великий князь был не в Санкт-Петербурге, а по пути на юг России. Мы не сразу узнали о победе большевиков и об их намерении убить всю царскую семью.

Он помолчал, прежде чем смог продолжить неровным голосом, в котором еще слышалась боль:

— Только когда наши друзья известили нас о том, что царь и императрица убиты и что Великий князь также числится мертвым, мы поняли всю опасность, которая грозит ему.

— Я понимаю ваше положение, — тихо сказал герцог.

— С тех пор мы скрываем Великого князя, — продолжал князь. — «Мы»— это, кроме меня, его племянник князь Александр Саронов…

Он указал на другого мужчину и добавил:

— И его дочь ее светлость княжна Милица.

Герцог взглянул на женщину, стоявшую в тени у задней двери. Свет от свечей едва достигал ее, и она показалась ему такой же таинственной, как и тогда, когда пришла на яхту прошлым вечером.

Он снова посмотрел на князя Ивана, продолжавшего свое повествование:

— Месяц за месяцем, год за годом мы продвигались вдоль побережья Черного моря, поджидая случая, чтобы бежать из России. Вместе с тем мы боялись оставить свой народ, который не питал любви к революции и был готов помогать нам с пропитанием, что поддерживало в нас жизнь.

Он взглянул на князя Александра, как бы желая получить подтверждение своим словам, и продолжал:

— Месяц назад мы узнали, что большевистская агентура напала на наш след, и нам удалось найти судно, доставившее нас в Константинополь. На это ушли последние наши рубли.

— А теперь вы хотите переправиться в Каир? — спросил герцог, когда князь закончил свой рассказ.

— Там в банке у меня есть немного денег, — отвечал князь, — и есть друзья, которые могут помочь мне найти какую-нибудь работу. Александр же намеревается вступить в Иностранный легион.

— Это разумно, — сказал герцог, — но вы могли бы попросить меня, не угрожая мне револьвером.

— Чтобы вы отказались от своего обещания подобно вашему королю? — огрызнулся князь.

Герцог понял, с какой горькой обидой князь относился к тому, как король Георг V сначала обещал царской семье убежище в Англии, когда началась революция в России, а затем изменил свое решение.

На заседании английского кабинета министров было решено послать императору и императрице приглашение приехать в Англию вместе с их детьми.

Российский император и императрица просили позволения присоединиться к их кузену и кузине, королю Георгу и королеве Марии, и в течение двух с половиной лет войны Россия была верной союзницей Англии.

Но как только приглашение было послано, король Георг V стал раскаиваться в своем шаге.

Его секретарь лорд Стамфордхем написал российскому министру иностранных дел об озабоченности короля относительно высказываний по этому вопросу, которые прозвучали со стороны лейбористских членов Парламента в палате общин.

Король стал думать об иных путях решения возникших разногласий, и через несколько дней российское министерство иностранных дел было информировано о том, что возражения против прибытия в Англию императора и императрицы России были настолько сильны, что присланное ранее приглашение отзывается.

Герцог, как и многие английские аристократы того времени, считал чрезвычайно подлым подобное поведение Англии. которое должно было вызвать глубокую обиду русских аристократов.

— Нет, — сказал князь Иван, — я не могу вам довериться. Вы пообещаете помочь, а потом, оказавшись в безопасности на своей яхте, не захотите связываться с нами и бросите нас на произвол судьбы.

— Если вы не верите моим словам, что я хочу помочь вам, — сказал герцог, — каким же образом вы решили бежать?

— Княжна, — отвечал князь Иван, — видела вашу яхту и предложила, чтобы я держал вас здесь в качестве заложника, пока Великий князь не окажется на борту, а затем мы отпустим вас. Но имейте в виду, ваше сердце будет под прицелом моего револьвера до тех пор, пока яхта не выйдет из турецких вод.

— Чрезвычайно разумный план! — признал герцог. — Но вы говорите, что за вами следят, поэтому согласитесь, если большевистские агенты наблюдают за яхтой, то они заметят, как на ее борт поднимаются чужие, нищенски одетые люди.

Наступило молчание, и герцог увидел, что его слова убедили князя. Он продолжил:

— Кроме того, пройдет какое-то время, пока мое письмо, которое вы, очевидно, заставите меня написать, будет доставлено капитану, а любой стрелок будет снимать каждую из своих жертв по мере того, как они будут появляться на палубе.