Краповые рабы - Сергей Самаров

* * *

– Непонятная ситуация, – сказал Самоцветов, определяя создавшееся положение. – Мы осмотрели всех убитых и раненых. Дагестанцев только четыре человека вместе с эмиром. Но освобожденные бомжи говорят, что трое с эмиром не из этой банды.

Самоцветов посмотрел на Серафима Львовича. Тот кивнул, подтверждая сказанное ранее. Закивали и другие бомжи, стоящие рядом, плечом к плечу, как три исхудавших мушкетера. Правда, мушкетерского блеска в них видно не было, зато был в глазах блеск какой-то своеобразной гордости за себя и за полное освобождение от всех общечеловеческих условностей.

– Они таких людей в банде не видели. Хотя эти трое и в камуфлированных костюмах, но «камуфляж» другого цвета. Это какие-то посторонние. Или из другой банды, или вообще гражданские, приехали сюда покупать рабов. У нас есть данные, что должны были прибыть владельцы кирпичных заводов. Наличие на всех троих бронежилетов ни о чем не говорит. Бронежилеты в России имеются в свободной продаже. А бизнесменов в местных горах время от времени расстреливают. Значит, могут иметь бронежилеты. Но тогда возникает естественный вопрос – где бандиты? Шестерых вы уложили в ущелье. Остается еще десять человек. Где они?

– Рабов погнали в Грузию, – предположил Семисилов самое, на его взгляд, правдоподобное объяснение.

– Может, их как раз отряд «краповых», что нам встретился, и «ведет»? – высказал свою мысль младший сержант Васнецов.

– «Краповые» что-то темнят. Никакой информации о своих действиях нам не дали. Я, помню, в самом начале своей службы однажды точно так же встретился с отрядом «краповых». И тоже темнили… Потом оказалось, они браконьерничать приехали. Горных козлов для нужд своего отряда решили пострелять. Допускаю, что и здесь может быть что-то подобное. Но у нас своя задача. Отпускать рабов за границу мы не имеем права, – продолжил старший лейтенант. – Нужно догнать. И это не только для нашего оправдания перед следствием, которым нам грозит эмир, хотя это все ерунда. Он – бандит, и мы имеем право на уничтожение его самого и его людей. Тем более что застали его с оружием в руках. И его гостей, так называемых, тоже. Но рабы… Это наше профессиональное дело. Это наша работа. Мы для того сюда и прибыли, чтобы их освободить. Однако идти в погоню с ранеными и пленными мы не сможем. Они будут нас тормозить. Потому придется разделиться…

Командир взвода старший лейтенант Самоцветов посмотрел поочередно на всех сидящих рядом с ним сержантов, которые уже поняли, что сейчас будет производиться распределение ролей. Так и произошло.

– Связи с оперативным штабом антитеррористического комитета у нас нет. Дозвониться отсюда невозможно. Сотовая связь в здешних горах отсутствует. Потому работаем автономно. Я с основными силами отправляюсь в преследование. Тороплюсь, потому говорю быстро. С собой беру чуть больше чем полтора отделения. Третье отделение остается сторожить пленных раненых. С ними не церемониться. При этом, мне кажется, во избежание продолжения сговора, лучше обособить эмира от остальных. А остальные – это сваны, потому что местные убиты. Третье отделение караулит раненых, а старший сержант Семисилов с теми же людьми, с которыми сюда, в ущелье, ходил, двигается к «краповым» и, используя их рацию, которая у них имеется, выходит на оперативный штаб и докладывает обстановку. Если встретиться с «краповыми» не получится – они могут оказаться уже далеко, то идет до ближайшего села – а это сорок семь километров, и оттуда устанавливает связь с оперативным штабом. С собой забирает раненого эмира и освобожденных бомжей. Следственную бригаду оперативный штаб вызовет самостоятельно. Если следаки прибудут до моего возвращения, третье отделение обязательно меня дожидается. Родион может сдать пленника в районное отделение МВД или ФСБ, пристроить куда-то бомжей и тоже вернуться, а может и на месте дожидаться, когда его заберут. Задача ясна?

– Так точно! – в один голос ответили старший сержант Семисилов и младший сержант Ягода, командир третьего отделения.

– Тогда – все. Я побежал… – старший лейтенант, сидевший на корточках у камня, поднялся.

Самоцветов не случайно выбрал спутников старшему сержанту Семисилову. Просто сам заместитель командира взвода, если приходилось выбирать, выбирал именно этих парней, с которыми ему легче было и общаться, и работать. Он их понимал лучше, чем других, и они его понимали без слов. Это уже было многократно проверено в деле. Группа старшего сержанта выступила чуть раньше, чем основная группа. Основная еще переливала воду из фляг пленных бандитов в свои фляги, поскольку карта не показывала по пути следования ни одного источника воды, ни ручья, ни родника, и запастись водой было негде. Как будут бандиты обходиться без воды, да еще учитывая, что они все без исключения ранены, это спецназовцев волновало меньше всего. Старший лейтенант Самоцветов заботился только о солдатах своего взвода, да еще о пленниках-рабах, которым тоже вода наверняка потребуется. О тех рабах, которых еще предстояло освободить. У них у всех и от волнения, и от испытаний глотка трескается. Это обычное явление. В их состоянии даже на морозе горло хочется смочить.

Пока взвод переливал воду в свои фляги, Родион Семисилов тычком автомата поднял на ноги эмира и молча показал ему на выход из ущелья. Бабаджан Ашурович криво усмехнулся:

– Уже на расстрел, что ли?

– Не торопись на тот свет, там девочек нет, – сказал ему бомж с сиплым голосом.

– Двигай… – дал команду старший сержант. – И без вопросов.

– Я ранен. Мне ходить больно. Трудно ходить… – возразил эмир Дагиров.

– Если ты надеешься, что я буду тебе из задницы пулю выковыривать, напрасно, – холодно ответил старший сержант. – Я могу тебе только вторую туда же всадить. Двигай. Нам не далеко. Полста километров ты и в таком виде оттопаешь. Не девица…

Эмир то ли что-то прорычал, то ли проворчал, но встал и пошел, заметно хромая. Радости сообщение о пятидесяти километрах, что предстояло пройти, ему не доставило. Но старший сержант помнил, что пройти предстояло не пятьдесят, а всего-то сорок семь километров, как сказал командир взвода, и, поскольку карта у него была в единственном экземпляре, только показал старшему сержанту пальцем, куда идти и как лучше пройти, чтобы не ползать по скалам вместе с раненым. Возможно, отдельные необходимые зигзаги, которые Семисилов отложил в памяти, и увеличивали путь до пятидесяти километров, может быть, даже «с хвостиком». Тем не менее этот путь необходимо было преодолеть. Конечно, имелась надежда встретить «краповых» и через них связаться с оперативным штабом антитеррористического комитета, вызвать следственную бригаду и вертолет. Однако Семисилов всегда предпочитал рассчитывать на самый трудный вариант и настраивался именно к такому готовиться. Тем приятнее будет, если встреча со спецназом внутренних войск произойдет и решение вопроса упростится. Это всегда легче переносится, чем разочарование. Бывает, готовишься к легкому, а нарываешься на испытания. И тогда на усталость тяжелым грузом накладывается еще и разочарование, и настроения такое положение вещей не улучшает. Впрочем, сам старший сержант, как и его спутники из спецназа, обладал крепкой нервной системой и не боялся разочарований. Они все хорошо были знакомы с понятием «надо». И если было действительно «надо», то делали это без сомнений. Но вот на других своих спутников спецназовцам положиться трудно, как на раненого эмира Дагирова, так и на изможденных бомжей. И их всех сразу следовало готовить к трудностям дальнего пути. Впрочем, путь был и не такой уж дальний. Всего один дневной переход. Для бойцов спецназа, не отягощенных медлительными спутниками, это было бы переходом всего в несколько часов, причем значительную часть маршрута они преодолели бы бегом. Но спутники сильно сдерживали их. Один – ранен, трое – обессилены. Не на себе же их во время бега тащить. И хотя бомж Егорыч перед выходом в маршрут решительно взял в руки один из захваченных бандитских автоматов, надежды на такого бойца было мало. И когда Самоцветов спросил: