Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане - Борис Николаевич Флоря

ни шляхтича на Украине; а захочет ли хлеба, который из наименьших пусть войску Запорожскому послушным будет, а на короля не крикнет» (Michalowski 1864: 375–376). В этой речи-манифесте победоносного вождя восстания видны три элемента: 1) народно-освободительный — освобождение всего русского народа от польского правления и начертание территории до Вислы, охватывающей Украину, Подолье, Волынь и города Львов, Холм и Галич (Michalowski 1864: 375–376); 2) формирование идеала самодержавной монархии, несомненно, противостоящей польской традиции; 3) политический реализм, подчеркивающий верность королю, что означало намерение остаться в границах Речи Посполитой, но на своих условиях.

Экономические основы. Около 1648–1649 гг. был создан новый государственный институт «Войсковы скарб» (казна), находящийся в личном управлении Б. Хмельницкого (Гвоздик-Прiцак 1999: 99-107). Вопреки общему мнению так и действовали последующие гетманы и лишь только в Гетманстве (Малороссии) в 1728 г. появился особый чин управляющего скарбом (подскарбия генерального). В казну поступили все земли, экспроприированные казаками, — королевские, шляхетские имения, имущество католической церкви (Гвоздик-Прiцак 1999: 103–104). Б. Хмельницкий применил польскую казенную систему. Он стал получателем всей прибыли от вышеназванных имений, кроме того, в казну поступали доходы от внутренней и внешней торговли (таможенные налоги и мыта), доходы от полезных ископаемых и монетного двора, дани и налоги, которые он наложил на все население своими универсалами. Л. Гвоздик-Прiцак утверждает, что Хмельницкий играл в то время двойную роль: польского короля, как главы государства, и подскарбего, как распорядителя казны. В условиях продолжительных войн, поглощающих огромные средства, Хмельницкому не нужно было согласия старшины на конкретные расходы. Уже современники оценивали доход скарба казацкого в 5 миллионов польских злотых (Грушевський 1995: 109). Л. Гвоздик-Прицак оценивает годовые приходы казны Хмельницкого в 7495 тыс. зл. (Гвоздик-Прщак 1999: 114), которые расходовали: на содержание 60-тысячной армии казаков вместе с артиллерией — около 4400 тыс. зл., на татарскую конницу — около 1000 тыс. зл., на дипломатическую службу — около 1150 тыс. зл. и в резерве оставалось около 1000 тыс. зл., отчего пошло убеждение, что у казацкого гетмана «никогда не бывает отсутствия грошей». Это стало возможным благодаря монетному двору, созданному в 1649 г. в Чигирине, где чеканили монету с именем Хмельницкого. Описание такой монеты находим в рапорте московского посла Г. Кунакова от декабря 1649 г.: «А в Чигирине де учинил Богдан Хмелницкий мынзу, и деньги делают; а на тех новых деньгах на одной стороне меч, а на другой стороне его, Богданово, имя» (Воссоединение… 315). Как таковая монета не сохранилась, она неизвестна современной нумизматике.

Международное положение. Казацкое государство возникло только благодаря поддержке Крымского ханства, которое было самым близким соседом и партнером. Казацкая элита давно сдружилась и поддерживала близкие (а также семейные) отношения с татарской знатью. Условия договора о казацко-татарском союзе хорошо исследованы в историографии. Со стороны Крыма договор был направлен на устранение планов крестового похода польского короля Владислава IV и ликвидации ханства (Туранли 2000: 71–75 и другая литература). Пока государство Хмельницкого ослабляло Речь Посполитую, Крым усиленно поддерживал казаков, но не бесплатно (мы уже говорили, что татарская конница ежегодно получала 1 миллион зл.). Но действия 1649 г. показали, что хан Ислам Гирей III не допустил потери равновесия между соседями Крыма и чрезмерного усиления одной стороны конфликта. Поэтому он принудил Хмельницкого принять условия Зборовского соглашения. Но когда в борьбу за Украину в 1654 г. вступила Россия, Крым немедленно поменял ориентацию и поддержал Польшу, правильно оценивая угрозу со стороны объединенных сил России и казачества (Wojcik 1959).

Прежние достижения историографии достаточно обосновывают тезис, не совсем приемлемый для украинских историков, о том, что победа т. н. казацкой революции была возможной только при поддержке Крымского ханства, которое в исламском мире отвечало за политику в Восточной Европе (Гвоздик-Прiцак 1999: 132–137). Кроме платы коннице, Хмельницкий отдавал татарам всех пленных (ясыр) и делал богатые подарки хану и крымской знати.

Поскольку мир с Речью Посполитой был устойчивым при условиях, навязанных поляками при поддержке хана, Хмельницкий с самого начала предпринимал поиски союзников и протектората других монархов — Турции (1650), России (1653), Швеции (1655). Лучшим и хорошо знакомым союзником могла стать Турция из-за тесных экономических связей, процветающего торгового пути от Киева и Чигирина через Яссы в Стамбул и надежды на династическую связь с Молдавией. Статус вассала Турции мог принести государству Хмельницкого безопасность со стороны Польши и легитимизировать его династию (Гвоздик-Прiцак 1999: 129). Это разъясняет, почему Хмельницкий до 1653 г., до смерти сына Тимоши, вел упорную борьбу за Молдавию и только лишь после того реализовал вторую альтернативу — союз с Московией. Выбор Москвы вытекал из необходимости подчинения православному сюзерену, который являл с идеологической точки зрения противовес польскому королю — католику и турецкому султану — мусульманину.

Резиденция гетманов в Чигирине

В это время связей между Украиной и Россией практически не было. В сознании казачьей верхушки эти связи были только исторические, книжные. Казаки посещали Слободскую Украину и Дон, условия тамошней жизни хорошо знали, но им не хватало действительного знания жизни Москвы. Это выявилось уже в момент окончания Переяславской рады 1654 г. Не только казацкая канцелярия не знала полностью царских титулов, но казаки не понимали сущности царского самодержавия. По мнению З. Когута, в 1654 г. столкнулись две традиции: российского централизма, опирающегося на концепции наследственного царства, и автократии с договорной системой отношений украинских казаков с королевской властью (Когут 1996: 317). Только из-за отсутствия реальных возможностей установления своего порядка царь Алексей Михайлович признал широкую автономию Войска Запорожского и согласился на договор одновременно и союза, и протектората[5]. Со своей стороны, Хмельницкий относился конъюнктурно к этому союзу и использовал любые возможности для укрепления своего государства. Во время начала русско-польской войны (1654–1667) и шведского нападения на Польшу (1655), вопреки приказам из Москвы, он начал расширять свою территорию. Казаки заняли юго-восточную Беларусь — Гомель, Могилев, Быхов, где создали казацкий белорусский полк и построили порт, предназначенный для контактов с Прибалтикой. Командование в Беларуси получил Иван Нечай, зять Хмельницкого. Россия смогла ликвидировать казацкую администрацию в этой части Беларуси лишь после смерти Хмельницкого в августе 1657 г. Нечай пользовался титулом белоруского, могилевского и гомельского полковника и утверждал, что Хмельницкий повелел ему туда «панование», что привело к официальной реакции Москвы, которая обратила внимание, что «панование» обозначает «государствование», а в России «государствует и пишется царь» (Горобець 2001: 151–157; Грушевський, т. IX/2: 1212).

Война с Речью Посполитой. Существование казацкого государства зависело от Речи Посполитой: примет она мирное соглашение или перейдет к наступлению для отвоевания взбунтовавшейся провинции. До 1650 г. польской политикой руководили канцлер Ю. Оссолинский и воевода А. Кисель, которые признавали фактическую самостоятельность казацкого государства при условии формального признания над собой власти польского короля и гарантии, что Хмельницкий не будет вступать в союз с врагами Речи Посполитой. Оссолинский и