Женихи воскресают по пятницам - Дарья Донцова

К моему огромному удивлению, дальше все понеслось, как сани по дороге, щедро залитой маслом. Платье село на меня так, словно его сшил сам Карл Лагерфельд. Оно было лишь самую малость тесновато в груди и широковато в талии. Как приятно осознать, что на свете есть девушки с более скудным, чем у тебя, бюстом и хуже развитыми косыми мышцами живота! Парик и макияж сделали меня дублем Марины Гончаровой, да еще фата плотно прикрыла лицо.

На подиум, где стояла тетка из загса, меня под бурные аплодисменты вывел Роман Глебович. Правда, минут за десять до начала торжества служащая загса вдруг занервничала и воскликнула:

– Где их паспорта?

Глеб Львович моментально подал чиновнице бордовую книжечку, а я растерялась. Но Инна Станиславовна, которая крепко держала руку на пульсе событий, приказала сыну:

– Антон, быстро сбегай в спальню и принеси паспорт невесты.

Парень помчался выполнять указание, в спешке чуть не уронив напольную вазу с цветами.

– Осторожнее! – крикнула ему вдогонку мать.

– Я не маленький, – огрызнулся сыночек и тут же начал падать, неловко размахивая руками.

Я поняла: сейчас Тоша шлепнется прямо в огромный куст роз, который торчит из декоративного кашпо. Но невесть откуда материализовавшийся управляющий Феликс успел схватить парня за руку и удержать в вертикальном положении.

– Понаставили тут капканов… – сердито буркнул компьютерных дел мастер и убежал.

– Спасибо, Феликс, – устало произнесла хозяйка дома. – Надеюсь, мы получим документ Марины в целости и сохранности.

Я отвела взгляд в сторону. Пожалуй, не стоит питать столь радужные надежды. По дороге в комнату матери Антону придется миновать огромный холл с аквариумами, где плавают золотые рыбки, и косолапый парень легко может утонуть в одном из них. То-то обрадуются журналисты, приехавшие писать о свадьбе, – неожиданно образовавшийся труп повысит рейтинг тусовки. Но, как ни странно, недотепа вернулся назад живым и невредимым и принес паспорт.

Больше ни малейшей шероховатости не случилось, и мы с Глебом Львовичем расписались в книге. Потом мы с «молодым мужем» сели за отдельно стоящий стол и стали изображать восторг. Из приятных впечатлений у меня был танец с Романом. Любимый тихо сказал:

– Степанида, я всегда буду помнить, как ты нас выручила.

Я набралась наглости и ответила:

– Поскольку теперь, пусть временно, всего на пару часов, да еще под чужим именем, я являюсь вашей мачехой, можно мне обращаться к вам на «ты»?

Роман расхохотался и на секунду чуть крепче, чем положено постороннему человеку, прижал меня к себе. Я поправила опущенную на лицо фату и закрыла глаза. Вот бы это была моя свадьба с хозяином «Бака»…

Неприятным моментом оказался тоже танец, но с Антоном.

– Больше всего на свете мне сейчас охота придушить деда, – прошипел он.

– Немедленно перестань корчить злобные рожи! – приказала я. – Улыбайся, нас снимают журналисты. Хочешь потом обнаружить свое фото в «Желтухе» с подписью «Внук не смог скрыть ненависть к новой жене деда»?

– Я сержусь не на тебя, а на деда, – возразил Тоша. – Как представлю, что он к тебе после ужина пристает, сразу зубы ноют.

– Свадьба не настоящая, Глеб Львович влюблен в Марину, – попыталась я успокоить парня, – и мы с тобой друзья, а не любовники, у тебя нет повода для ревности.

– А я ревную тебя по-дружески, – еще больше разозлился Антон, – запри сегодня дверь в спальню на ключ и никому не открывай.

Я покосилась на веселого Глеба Львовича. Если он решит, что за свадебной церемонией логично последует брачная ночь, то очень ошибается – я не готова к сексу с динозавром. И вообще я весьма разборчивая особа, согласна отдаться исключительно тому, кого люблю. Остальных, даже очень богатых дядюшек, прошу не беспокоиться.

– Все девушки любят подарки, – зудел Антон, – а дед будет их тебе предлагать.

– Успокойся! – приказала я. – За камушки не продаюсь.

– Просто тебе до сих пор никто не предлагал по-настоящему ценные вещи, – ляпнул Тоша. – Ну, например, колье «Махараджа», как у мамы. Спорим, ты ахнешь, увидев изумруд размером с мой кулак? Те, кто говорит, что их нельзя купить, подразумевают, что это невозможно сделать за скромные деньги. А за миллиард?

В первую секунду мне захотелось влепить Тоше пощечину. Но работа моделью приучила меня к тому, что даже в темной-темной комнате может обнаружиться черная-черная рука, сжимающая фотоаппарат для ночной съемки, поэтому я удержалась от резкого движения и решительно сказала:

– Танец окончен. Я устала.

– Вот принесет тебе дед миллиард в наволочке, – бубнил Тоша, – и ку-ку! Станешь его любимой игрушкой.

Я опять испытала острейшее желание отвесить партнеру сочную оплеуху, но вдруг представила себе бесконечный ряд наволочек, набитых пачками денег, и вздохнула. Сколько полезного можно купить на миллиард… Хватит на все и еще останется. С такой суммой денег даже Глеб Львович может показаться милым. Похоже, моя главная эрогенная зона – алчность.

Несколько секунд, пока Антон, так и не удосужившись прогнать с лица недовольное выражение, вел меня к столику, где цвел улыбкой Глеб Львович, я самозабвенно составляла в уме список покупок и тратила тот самый миллиард. Потом очнулась и разозлилась на себя: Степа, ты продажная особа, ишь, как обрадовалась, узнав о несметном состоянии жениха! Может, Тоша прав, и моя женская честь обусловлена исключительно бедностью тех, кто посягал на нее? Легко отказаться от скромной суммы, а попробуй скажи «нет», услышав про колье «Махараджа»…

Антон неожиданно заржал.

– Что тебя привело в восторг? – сердито спросила я.

– А прикольно получается, – прищурился он. – Ты теперь вроде как моя бабушка.

– Идиот, – прошептала я.

– Не, правда, – развеселился парень. – Глеб Львович мне вроде деда, соответственно, его супруга – бабка. Ой, не могу! Баба Тяпа… Уржаться!

Я поправила через фату иссиня-черную челку, полностью закрывшую лоб и падающую на глаза. Ладно, подожду немного. Сейчас не могу достойно ответить дураку, но завтра он получит по заслугам.

Около полуночи мы с Глебом Львовичем незаметно покинули зал, где орда подвыпивших людей бойко плясала под «Макарену». Если кто-то захочет увидеть новобрачных, ему вежливо скажут: «Молодые уехали в отель. И там в роскошном президентском номере проведут первую брачную ночь».

Но на самом деле Глеб Львович и его «женушка» разбрелись по спальням в доме.

Я доползла до своей комнаты, скинула туфли, платье, сдернула парик и кинулась в ванную. Интересно, много ли молодоженов падает после свадебного пира в двуспальную кровать, мечтая не о сексе, а о крепком сне?

После душа я замоталась в халат, зевая пошла к огромному ложу и услышала тихий скрип. Дверь комнаты открылась – на пороге появился Глеб Львович, тоже в шлафроке.