Оплавленный орден - Сергей Самаров

– Тогда почему говорят на русском? – настаивал на своем вопросе старший лейтенант. – Причем прошу учесть, что звонил настоящий Герострат. Разумеется, не древний грек, а который под этой кличкой прячется. И пусть даже он не тот, который представлялся Геростратом раньше, тем не менее нам предстоит вести поиск именно этого, последнего из нам известных, потому что именно он напал на пожарную часть после предупреждения, а потом атаковал склады и похитил какое-то экспериментальное оружие.

– Виктор Валентинович сформулировал то, что у меня в голове сидело, – признался Устюжанин. – Я чувствовал, что в этой записи не все понятно, но сразу не сообразил. И потому хотел еще раз прослушать. Да, два дагестанца должны разговаривать между собой на дагестанском языке.

– А вы знаете, товарищ подполковник, сколько языков в Дагестане? – спросил капитан Мамедов. – Я вот сам, хотя считать умею, всегда говорю просто – много…

– Тем не менее они все классифицируются как нахско-дагестанские языки[6]. И представители восточной группы кавказских народов друг друга понимают. Тогда зачем им нужно было говорить по-русски? Лично у меня есть только одна мысль по этому поводу, хотя она и выглядит шальной. Герострату нужно, чтобы мы этот разговор слышали.

– Не понял, – мрачно сказал подполковник Крикаль. – Зачем это может понадобиться Герострату? Он желал прогнать нам «дезу» или что-то иное?

– А вот для этого мы и собрались здесь, чтобы подумать, зачем, – сказал Устюжанин. – Хотя я сам не совсем понимаю многого. Например, для чего приглашен в самом начале расследования спецназ ГРУ. Мы не относимся к следственным органам и не имеем следственных полномочий. Обычно нас приглашают в последний момент, когда следствие подходит к концу, есть конкретные данные относительно бандитов, и требуются только действия по их уничтожению.

– Или по преследованию и уничтожению… – добавил старший лейтенант Логвинов. – Это наш профиль. А вести следствие мы вообще не обучены.

– Это, Виталий Владиславович, не наша инициатива, – словно оправдываясь, сказал подполковник Крикаль. – Руководству антитеррористического комитета, насколько я понимаю, понравились ваши действия по уничтожению банды амира Чингиса, и потому оно решило, что вы можете и здесь себя проявить с лучшей стороны.

– А я вообще считаю, что наше руководство запаниковало из-за этого оружия, что со складов было похищено, – добавил капитан Мамедов. – И все силы готово бросить на поиски. Говорят, применение этого оружия может дорого обойтись всем, в том числе и нашему руководству, которое не смогло обеспечить охрану и соблюдение тайны. Где-то произошла утечка информации. В результате Герострат напал на базу, и не на все склады, а только на те, что ему были нужны. Он знал даже то, в какие склады груз…

Договорить капитан не успел, потому что вынужден был ответить на звонок «красного» телефона, не имеющего диска и кнопок для набора номера. С кем этот телефон связывает, понятно.

– Слушаю, капитан Мамедов. Да, товарищ генерал. Он здесь. Две секунды. Передаю трубку.

Подполковник Крикаль уже протянул к трубке руку:

– Слушаю, товарищ генерал. Подполковник Крикаль. Понял. Иду. Да. Бегом бегу. Они у нас в кабинете. Обсуждаем. Бегу…

Виктор Львович сунул трубку в руку капитану, а сам заторопился к двери. Уже открыв ее, обернулся, чтобы объяснить:

– Начальник управления вызывает. Новые данные по нашему делу. Прошу вас подождать.

И быстро закрыл дверь. Торопливые шаги подполковника гулко отдавались в коридоре управления…

* * *

Вернулся Виктор Львович через пятнадцать минут, когда капитан Мамедов, на правах одного из хозяев кабинета, успел напоить чаем подполковника и старшего лейтенанта спецназа ГРУ, и молча бросил на стол толстую пачку цветных фотографий. И мрачно осмотрел сидящих в комнате офицеров.

– Что-то случилось, товарищ подполковник? – спросил Мамедов.

– Что могло случиться? Началось…

– Что началось?

– Герострат. Действовать начал.

– Как действовать? Новое оружие?

– Да… – Подполковник Крикаль показал на стол, куда бросил пачку фотографий: – Только что с принтера. Один экземпляр генералу, один в антитеррористический комитет, один нам, один в Москву. Четыре комплекта. Будто не могли в Москву в электронном виде переслать. Я просил четвертый экземпляр для спецназа ГРУ. Не выделили. Но если есть необходимость, могу попросить, чтобы отдельно отпечатали. Наш комплект пойдет в материалы уголовного дела.

Капитан Мамедов первым взял фотографии. Просматривал снимки быстро, перекладывая их на соседний стол, за которым сидел подполковник Устюжанин. Подполковник смотрел внимательнее, стараясь уловить хотя бы общую картину происшествия. И передавал фотографии Логвинову.

– Странный пожар какой-то… – сказал старший лейтенант, просмотрев первые фотографии. – Это и есть действие нового оружия?

– Это и есть действие нового оружия, – подтвердил подполковник Крикаль.

– Я думаю, после первого применения уже нет и смысла даже от нас скрывать его ТТД[7].

– Наверное, уже нет, – согласился с Логвиновым подполковник Крикаль. – В двух словах это объяснить трудно. С «шайтан-трубой»[8]вы знакомы?

– Конечно, – ответил подполковник Устюжанин. – Хотя пользуемся редко. Слишком обширная зона поражения, отсутствие возможности выборочного уничтожения противника. Опасность для окружающих и для всего живого в округе.

– Вот, – продолжил Крикаль. – Наши конструкторы готовят на смену одноразовому гранатомету эту штуку. В «Шмеле», если вы помните устройство, есть одноразовая туба, пороховой двигатель и капсула с огнесмесью. Новое оружие представляет собой гранату, почти такую же, как обычная граната для «РПГ-7». И стрельба ведется тоже из тубы «РПГ-7». То есть тубу после использования не нужно утилизировать. А она тоже денег стоит, как все мы знаем. Теперь на смену пороховому двигателю и капсуле с огнесмесью пришла граната. Впрочем, граната не простая. Прицельная дальность такая же, как при стрельбе из «Шмеля», то есть до пятисот метров. Но через пятьдесят, сто, двести или триста метров, в зависимости от установленной программы – а программа устанавливается выключателем на самом корпусе гранаты, – заряд начинает делиться. Сначала сбрасывает одну часть, через пятьдесят метров вторую и так далее. Всего граната состоит из четырех частей, каждая из которых имеет собственную огнесмесь. Как в обычном огнемете, новые гранаты делятся на три вида. Первый – это термобарический заряд, предназначенный для поражения укрытых огневых средств в городской черте, в полевых условиях или в горах, а также для разрушения укрытий, автотранспортной и легкобронированной техники. Ударная волна от такого заряда обладает способностью «затекать» в укрытия и окопы, полностью выжигает кислород и создает в зоне детонационных превращений температуру свыше восьмисот градусов по Цельсию.