Тайны, что мы храним - Ана Вудс

все ровно наоборот. Я жду от вас пунктуальности, самостоятельной работы и видимых результатов, потому что все ваши неудачи отразятся на Роузфилде как на учебном заведении, а вы ведь не хотите запятнать нашу репутацию, правда?

– Нет, – тихо пробормотали мы.

– Хорошо. Я тоже не ожидал, что занятия будут проводиться дважды в неделю, но я жду, что вы будете учиться, учиться и учиться даже в свободное время. Кроме того, итоговый экзамен предусматривает, что с октября вы будете тратить на этот курс каждые вторые выходные. Как именно это будет выглядеть, я вам сейчас расскажу.

Я с трудом сглотнула, мои ладони намокли. Кто бы знал, что на этом курсе придется заниматься и по выходным. Вообще-то, я планировала посвящать их расследованию. У меня и так уйма занятий на неделе, еще хотелось бы найти ансамбль. Придется жертвовать свободным временем ради учебы. Разумеется, мечта сделать себе имя и взять штурмом мировую сцену, чтобы вдохновлять своими композициями как можно больше людей, никуда не исчезла, однако мне также хотелось выяснить, что случилось с сестрой. Что ж, потребуются силы, чтобы все совмещать, но я к этому готова.

В течение лекции мистер Прайс не дал нам ни минуты передышки. Первые сорок пять минут он посвятил организационным вопросам: учебным материалам, тестам, промежуточным экзаменам. Я пыталась записывать, но профессор говорил так быстро, что я понимала лишь половину его слов.

– Ты можешь найти все это на онлайн-портале, – прошептал Тристан, должно быть, заметив, как поспешно я пишу.

Я ослабила хватку на ручке и вздохнула с облегчением.

– Ты не мог сказать раньше?

– Было бы не так весело.

– Мистер Макки, может, поделитесь предметом вашей беседы с остальными студентами? – Голос мистера Прайса прогремел над нами, как раскат грома, и все повернулись в нашу сторону.

Я заметила легкий румянец на щеках Тристана, затем он прокашлялся.

– Нет, простите.

Мистер Прайс повернул голову и посмотрел на меня злобным взглядом, от которого хотелось раствориться в воздухе. Джоанна ехидно усмехнулась. Понятия не имею, в чем была ее проблема, но подозреваю, она боялась, что я уведу ее Тристана. Вот уж что точно не входило в мои планы. То, что место рядом с ним оказалось единственным свободным, – случайность. Разумеется, я не хотела ее провоцировать.

После короткой паузы мистер Прайс невозмутимо продолжил. Больше я не позволяла Тристану отвлекать меня разговорами, не желая испортить отношения с преподавателем в первый же день.

Когда занятие наконец закончилось, у меня задымился мозг. Казалось, чтобы обработать новую информацию, мне потребуется несколько дней или даже недель.

Все начали как можно тише собираться. Я повесила сумку на плечо и собиралась выйти из кабинета, но Тристан меня остановил.

– Хейзел?

– Да? – Я повернулась.

На его губах играла лукавая улыбка. Тристан почесал трехдневную щетину.

– Извини, не хотел доставлять тебе неприятности. Могу я исправить это чашкой кофе?

– Я не пью кофе, – ответила я.

– Я мог бы пригласить тебя на чай или стакан воды, если тебе так больше нравится.

Я слегка покачала головой:

– Нет, спасибо.

– Ну ладно, – сказал Тристан. Если он и разочаровался, то не подал виду. – Передумаешь – дай знать.

Он поднял свою кожаную сумку через плечо, сунул руку в карман брюк и вышел из кабинета. Я растерянно посмотрела ему вслед.

В принципе, ничто не мешало мне встретиться с Тристаном. Он был милым, привлекательным и не производил впечатления высокомерного и самовлюбленного человека, скорее, наоборот: он был полон очарования. Тем не менее слова Шарлотты и Милы не выходили у меня из головы: никаких дружеских отношений в рамках одного факультета. Я решила, что, наверное, так лучше: прислушаюсь к их совету и буду держаться от Тристана подальше.

В любом случае меня не то чтобы интересовало что-то серьезное. Мой последний опыт с парнями оставлял желать лучшего: не всех устраивало, что я постоянно занята.

Я всегда хотела добиться успеха в музыке и рано начала над этим работать, поэтому после школы мне приходилось не только выполнять домашние задания, но и репетировать. Помимо пары двойных занятий в неделю, я каждый вечер проводила за фортепиано от одного до трех часов. Так продолжалось до тех пор, пока мои пальцы не заскользили по клавишам сами собой и я не научилась играть большинство произведений с закрытыми глазами.

Многих парней напрягало, что у меня было мало свободного времени, поэтому мои отношения никогда не длились дольше нескольких недель. Если честно, я сомневалась, что когда-нибудь найду того, кто с этим смирится, однако незачем ломать над этим голову сейчас.

Я сделала глубокий вдох и, избавившись от мыслей, тоже покинула кабинет.

5. Хейзел

– А теперь встаем на четвереньки, – промурлыкала преподавательница йоги и показала упражнение на коврике.

Шарлотта и Мила уговорили меня заниматься с ними в этом семестре, и, поскольку другие виды спорта меня не особо привлекали, я согласилась, хотя йога мне совершенно не давалась. Мне не хватало гибкости, и меня не покидало ощущение, что мои позы далеки от идеала, что дико напрягало. Понятия не имею, почему многие утверждают, что йога расслабляет.

Я бы предпочла свернуться на коврике калачиком и вздремнуть. Нагрузка последних дней все еще ощущалась в теле, к тому же недавно мне доставили первые коробки. Перевозчики не занесли их в комнату, а нагромоздили перед общежитием, бросив меня на произвол судьбы. Как я вообще не рухнула на пол из этой асаны?

– Сделайте глубокий вдох и выдох.

Мои руки дрожали, несмотря на то, что занятие началось всего десять минут назад.

– Похоже, ты не в форме, – хихикая, заметила Шарлотта. Помимо коврика для йоги, она одолжила мне комплект спортивной одежды.

Я сдула со лба прядь волос.

– Мягко сказано. Вас это правда расслабляет?

– И переходим в позу собаки мордой вниз.

Только не это.

– Ты справишься, Хейзел. – Хотя Мила и хотела подбодрить меня, ей пришлось подавлять смех, пока я судорожно пыталась принять требуемую позу. Йога явно для акробатов! – Поначалу тяжело, но как только поймешь, что к чему, станет намного приятнее.

– И долго ждать? – промямлила я под весом своего напряженного тела.

– Где-то несколько недель, – ответила Шарлотта.

Я кое-как сдержала стон. Подруги лишь тихо посмеялись надо мной. Когда-нибудь я им отомщу.

Некоторое время мы молча следовали инструкциям преподавательницы, к тому же я едва ли была в состоянии параллельно разговаривать. Через час у меня назначено занятие в репетиционной. Может, у Тристана тоже? И у меня будет возможность еще раз послушать, как он играет? Вообще-то, я не очень