Принцесса пепла - Лора Себастьян

стыда, напротив, в моих жилах вскипает обжигаю-щая ненависть, она заполняет всё мое существо, точ-но вода из стремительно тающей глыбы льда. Я так долго ее подавляла, что теперь, дав ей волю, ощущаю безудержное злое веселье. Пока что моя злость ни на кого не направлена, но это легко исправить: следует пустить ее в нужное русло. Мне требуется план дей-ствий.

Правда, есть одна существенная загвоздка: в этом замке я отрезана от мира, и опереться тут не на кого. Все сведения о внешнем мире я получаю, подслушав болтовню придворных, через десятые руки, поэтому никак не могу определить, какая часть услышанно-го является правдой. В капитолии есть астрейцы, но все они рабы, причем большинство их моложе меня, они недоедают и поэтому слабы. И хоть я и ненави-жу себя за подобные мысли, не уверена, что могу им доверять.

Есть еще Тейн. При одной мысли о нем на меня вновь накатывает тошнота, но если кто и знает что-то о восставших астрейцах, так это он, с этим не поспо-ришь. Возможно, Кресс что-то слышала от отца, вот только ее мало волнует всё происходящее за предела-ми дворца, так что вряд ли она запомнила что-то важ-ное. Нет, мне придется сегодня вечером самой пого-ворить с Тейном, даже если находясь рядом с ним, я опять чувствую себя шестилетней девочкой и слов-но наяву вижу, как он перерезает моей матери горло.

Уверена, Тейн тоже не слишком-то меня жалует, но если он будет проходить мимо, пока я буду болтать с Кресс... Можно испуганно округлить глаза, заго-ворить с ним дрожащим голосом, дескать, меня до дрожи в коленях путает перспектива наличия у Ам-пелио сторонников, которые могут попытаться на-пасть на дворец и отбить меня силой... Тогда Тейну

волей-неволей придется что-то на это ответить. Ско-рее всего он заявит, что никаких мятежников больше не осталось, но при всем своем воинском искусстве врать Тейн не умеет.

Кресс как-то раз упомянула, что, обманывая, ее отец краснеет, и это заметно, несмотря на густую светлую бороду, закрывающую половину его лица; в такие моменты он пристально смотрит собеседни-ку в глаза, и у него раздуваются ноздри.

В любом случае мне нужно выяснить, как обстоят дела с восстанием.

Хоа собирает мои волосы на макушке и закрепля-ет заколкой; служанка смотрит в зеркало, встречается со мной взглядом, и на миг я готова поклясться, что она читает мои мысли, как открытую книгу. Женщи-на щурится, но потом отводит глаза, заплетает по-следнюю косицу и закалывает шпилькой.

В дверь стучат, а уже в следующую секунду входит, не дожидаясь разрешения, служанка, неся в руках зо-лотую шкатулку.

Последний штрих, завершающий мой туалет.

В шкатулке лежит корона, точная копия той, что носила моя мать: сотканный из языков пламени ве-нец, перечерчивающий лоб и возвышающийся на не-сколько дюймов, так что кажется, будто языки пламе-ни лижут воздух.

Одним легким движением Хоа надевает корону мне на голову — она делала это бессчетное количе-ство раз, так что действие кажется привычным, обы-денным, но сегодня всё по-другому.

На этот раз я позволяю себе вспомнить, как мама иногда разрешала мне примерить корону, но та неиз-менно оказывалась велика и падала мне на шею. Ко-рона мамы была сделана из черного золота и украше-на рубинами, а венец, присланный для меня кайзе-

ром, слеплен из пепла: стоит надеть корону на голову, и она начинает рассыпаться, пачкая мои волосы, ко-жу и платье.

Мою величественную, сильную мать именова-ли «Королева пламени», а меня насмешливо называ-ют «Принцесса пепла».

* * *

Стоит мне войти в банкетный зал, как на меня тут же устремляются тяжелые взгляды, за спиной звучат перешептывания и смешки, отчего у меня сразу же начинают гореть щеки. При каждом моем шаге, при каждом легком повороте головы от короны отрыва-ются хлопья пепла и падают, опускаясь на мои ще-ки, плечи и грудь. Я делаю вид, что не замечаю это-го, держу голову гордо поднятой и скольжу взглядом по толпе, как вдруг мои глаза встречаются с глазами принца, такими же холодными, как у его отца. Едва осмеливаясь дышать, я отвожу взгляд, мечтая прова-литься сквозь пол и исчезнуть — какой позор, сов-сем недавно меня стошнило на наследника престо-ла. У принца есть основания смотреть на меня с от-вращением и презрением, но ничего подобного в его взгляде я заметить не успеваю.

Чувствуя настойчивый взгляд принца, я замечаю жмущихся в тени у стен рабов, терпеливо ожидаю-щих приказаний. В основном это дети и подрост-ки с потухшими глазами, хотя есть и несколько жен-щин — слабые, не способные поднять руку на хозяев. Невольники очень худы, грязны, у многих недостает зубов, жидкие волосы свисают паклей.

«Не смотри», — требует привычный голос у меня в голове, но я не обращаю на него внимания. Мне нужно смотреть, нужно видеть.

— Вот ты где, — восклицает Крессентия, и я по-спешно отвожу взгляд от рабов. Подруга подходит и берет меня под руку, не обращая внимания на пач-кающую платье золу. Жизнерадостность Кресс нару-шает повисшее в зале напряжение, и придворные ма-ло-помалу теряют ко мне интерес; они не хуже ме-ня помнят, что случилось в тот день, когда кайзер впервые прислал мне пепельную корону: семилетняя Крессентия подбежала и провела большими пальца-ми по моим щекам, размазывая пепел длинными тем-ными полосами.

«Вот так, — мягко сказала она, так что никто, кроме меня, не услышал. — Теперь ты готова к битве». Этот маленький акт неповиновения стоил мне десяти уда-ров кнутом, и, я уверена, Тейн наказал и Кресс тоже. Теперь подруга, как и я, делает вид, что никакой ко-роны на мне нет.

— Я слышала о том, что случилось на суде, — ти-хо говорит она, жалостно выгибая брови. — С тобой всё в порядке?

«Суд» — довольно странное определение случив-шегося, ведь не было ни свидетелей, ни судьи, ни возможности у обвиняемого защититься. Это бы-ло обычное убийство, и я сама выступила в роли па-лача.

Умом я понимаю, что выбора мне не оставили, но от этого чувство вины не исчезает.

— Всё закончилось, — говорю я, небрежно пома-хивая рукой. Если бы можно было с такой же легко-стью забыть, как меч вонзился в тело Ампелио... — Надеюсь, Хоа сумеет отстирать кровь с платья, оно ведь такое милое, ты не находишь?

— О да, я ужасно тебе завидую. Желтый цвет ме-ня просто убивает, но тебе очень идет, — подхва-тывает подруга, сжимает мою руку и тянет за собой

в дальний конец зала, подальше от королевской семьи и пронзительного