Бархатная маска - Эмилия Остен

– Вы не обязаны были это делать, – мягко произнесла Лаис.

– О, – коротко отреагировал Фламбар, – но мне было приятно.

Что ответить на это, Лаис не знала, и потому махнула рукой, отпуская фехтовальщика.

Уже много позже, лежа в постели и отчего-то не смыкая глаз, хотя ночь уже шла на убыль, Лаис размышляла: может ли она позволить, чтоб ее сыну сказки читал тот человек, на шее которого под платком виден явственный след от веревки?..

– «Quarte»[1]! – доносилось из фехтовальной «классной комнаты», усыпанной осенними листьями. – Мастер Джеральд, ну что же вы делаете? Разве вы не видите, как показывает мистер Фламбар? Мне стыдно, Энджел, что мальчик этого не усвоил. Я ведь учил его…

– Не терзайтесь, Жюль, – отвечал негромкий голос. – Мастер Джеральд, встаньте в позицию правильно. Рука на уровне талии, острие направлено в лицо противнику. Я для вас высоковат, но все же постарайтесь.

Лаис тихо остановилась под сенью яблонь, скрытая ветвями и пожелтевшей листвой. Темно-золотое платье графини, надетое в ожидании визита подруг, давало надежду, что учителя и сын не заметят ее; хотелось тихонько понаблюдать за ними.

Месье Венар сидел в неизменном кресле, укутав ноги пледом и внимательно наблюдая за коллегой и воспитанником, а Фламбар и Джеральд застыли друг напротив друга. В правой руке каждый держал рапиру, в левой – кинжал.

– Показываю еще раз, – вполголоса говорил Энджел. – Парирование нижней «quarte». – Он медленно двинулся. – Ответный удар в «seconde»[2]. Альтернативный удар над кинжалом. – Рука Фламбара двигалась медленно, чтобы Джерри легче было запомнить. – «Riverso»[3]в руку.

– Я понял, – поспешно заявил Джеральд.

– Хорошо. – Энджел встал в исходную позицию. – Медленно.

Они раз за разом повторяли, и наконец у Джерри начало получаться. Мальчик выполнял все указания очень старательно: видно было, что авторитет учителя для него непререкаем. Еще бы. Лаис понимала, на что способен Фламбар, неудивительно, что Джерри очарован учителем и пытается достигнуть тех высот, которые ему доступны.

А еще он ему сказки рассказывает. И Тамине.

Что именно сделал Фламбар для того, чтобы дети к нему так привязались, Лаис не могла понять. Он вел себя отчужденно и замкнуто, и тем не менее детвора в нем души не чаяла. Мистер Уилсон и мисс Гривз отчаянно ревновали и на этой почве даже перестали ссориться, объединившись против общего врага. Они старательно не замечали Энджела во время общих трапез, что, по всей видимости, фехтовальщика совсем не трогало, и не упускали случая мимоходом обронить неприятную для Фламбара фразу. Им казалось, что неприятную. Лаис же видела, что Энджела существующее положение вещей скорее забавляет, чем злит: временами его глаза откровенно смеялись, хотя за месяц, проведенный в Джиллейн-Холле, графиня так и не дождалась от учителя ни одной улыбки.

Ей все любопытней и любопытней становилось узнать, что он собой представляет. Не может у человека не быть прошлого, привязанностей, родственников. Все попытки заговорить с Энджелом разбивались о его немногословность, старания вовлечь в общий разговор – об односложные ответы. Казалось, он намеренно окружает себя стеной молчания, как можно меньше соприкасаясь с живым миром и повседневными проблемами. Его речь стала гораздо более внятной, да и с детьми он говорил больше, чем со всеми взрослыми, вместе взятыми. Графиня иногда жалела, что ей не десять лет и она не может забросать Фламбара вопросами, которые временами обрушивала на него Тамина. Уж Лаис бы спросила – о своем.

Она бы спросила, почему он отводит взгляд, когда на него смотришь слишком пристально, почему не глядит в глаза ни женщинам, ни мужчинам дольше нескольких мгновений. Почему запирается в комнате или часами бродит по саду, слушая щебет птиц. Почему человек, всесторонне обученный и прекрасно воспитанный, который мог бы достичь невиданных высот, оставшись в той среде, где получил образование, предпочел работу учителя в самом сердце провинциальной Англии. Человек его талантов и образования легко нашел бы себе занятие при любом европейском дворе. Да и отыскать кому-то его там было бы гораздо сложнее, чем в английской провинции, где каждый новый человек становится объектом пристального интереса.

Это удивляло Лаис больше всего. Что здесь забыл Фламбар? Лорд Эйвери в своем письме ничего не сказал об этом, лишь прислал рекомендацию. И чем дальше, тем яснее Лаис становилось, что учителю фехтования есть что скрывать.

– …А теперь парируйте в «tierce»[4], мастер Джеральд.

Может быть, стоит написать лорду Эйвери, думала Лаис, наблюдая, как Джерри пытается победить своего учителя. Спросить напрямую, что собой представляет Фламбар и в каких историях был замешан. Этот след от веревки не давал Лаис покоя. Она видела такие следы на шеях разбойников, которых иногда вешали в Лестере, – если ловили, разумеется. Однажды Лаис и Роберт проезжали по городской площади, когда с виселицы снимали тела осужденных, и, прежде чем отвернуться, графиня видела и навсегда запомнила этот характерный след.

Возможно, Фламбар – разбойник, ограбивший и убивший настоящего учителя фехтования, ехавшего в Джиллейн-Вэлли, завладевший его рекомендательными письмами и теперь готовящий какую-либо пакость? Не сходилось. Будь Энджел грабителем, давно бы впустил ночью в дом своих дружков и смылся вместе с тем добром, что удастся унести. Все его манеры говорили о том, что человек этот близок к благородному сословию. Привилегированные слуги герцогов часто держались как самые настоящие аристократы. Почему же Аттенборо его отослал? Не сошлись во мнениях? И куда тут приплести следы на шее, черт побери? И, кстати, обычно повешенные не разгуливают по провинциям и не нанимаются учителями фехтования. Висельникам вообще не свойственно бродить. Они обычно спокойно лежат. В могиле. Неудачная попытка самоубийства? Нет, Фламбар не похож на того, кто будет вешаться. В особенности вешаться неудачно. Он из тех мужчин, что пускают себе пулю в лоб. Почему-то Лаис была в этом уверена.

– На сегодня все, мастер Джеральд. – Фламбар отсалютовал мальчику шпагой и бросил ее в ножны, Джерри ответил тем же. – Продолжим завтра. – Он повернулся к яблоням, за которыми скрывалась Лаис, и произнес: – Добрый день, миледи.

А она-то думала, что ее не замечают. Немного смущенная, Лаис вышла из укрытия.

– Миледи. – Месье Венар поднялся и отвесил поклон. Графиня кивнула обоим мужчинам.