Навсегда моя - Ники Сью

мое участие, действительно, многое значит. Как минимум, на концерт придет народу больше обычного, а как максимум, она привлечет еще ребят на разные сценки. Ведь если сам Глеб Гордеев участвует, значит, будет что-то крутое. Женька не дура и вполне умеет вывернуть ситуацию в свою сторону.

— Какая команда, Одинцова? Ты забылась?

— Послушай, все здесь для того, чтобы сделать что-то значимое, — произносит твердо она, не планируя упускать шанс в виде меня. — Дарья, я очень тебя прошу, — Женя неожиданно подходит к Дашке, берет ее за руки и смотрит не хуже кота из “Шрека”. Отлично! Мне нравится этот ход, он выводит нас к финальному “шах и мат”.

Нестеров тихо цокает и явно ищет весомый аргумент остаться.

— Для меня это очень важно, это выпускной год. А Глеб, — уже чуть тише произносит Одинцова, сжимая крепче руки Даши, словно смущена своими словами. — Он реально как звезда, за которой потянутся люди. Мне действительно, капец, как не хватает людей.

Женька выжидающе смотрит на Дашку, и я отчего-то тоже напрягаюсь.

Ну же… Не смей отказывать мне.

* * *

— Тоже мне звезда, — влезает Артем, разбавляя внезапно образовавшуюся тишину.

— Да ты так-то сам на танцора диско не тянешь, — Руслану всегда тяжелее сдерживать свой характер.

Они с Нестеровым кидаются еще какой-то взаимной колкостью, которую я пропускаю мимо ушей — слишком зациклен на Даше. Наши взгляды пересекаются, у нее на лице и тени улыбки нет, зато сурово сведены брови. Мысленно я испускаю вздох, понимая, что мое поведение наверняка вызывает кучу вопросов. Но бывает так, что ты безумно хочешь чего-то, несмотря на тотальный запрет, и, черт возьми, с этим поделать ничего не можешь.

Хотя нет, я же тут вроде благое дело совершаю: не даю хорошей невинной девочке попасть в лапы тигра. Могла бы сказать спасибо.

Губы Даши размыкаются так, словно она говорит: “Ну что еще?”.

Вместо ответа я засовываю руку в карман и отворачиваюсь. Не могла выбрать другого парня? Мало того, что таскается в мой универ, теперь еще мозолить глаза будет в обнимку с Нестеровым?

— Если я не участвую в постановке, — вдруг достаточно громко заявляет Артем, заставив всех уставиться на него. — То и Денис тоже.

— Что за Денис? — слышу, как Рус уточняет у Арса.

— На гитаре играет, — а уже шепотом друг добавляет. — Ну, так себе играет, конечно, посредственно.

— Артем! — Женька ясное дело принять такой финал не готова, не привыкла девочка проигрывать. — Ты поступаешь сейчас отвратительно. У нас нет другого гитариста, а он обязательно нужен в номере. Это подло.

— Подло поступать так, как ты поступаешь, Одинцова…

— Ты как ребенок, у которого отобрали конфету, — не выдерживаю и все-таки выдаю колкость. Нестер едва не вспыхивает от моих слов, вон как кулаки сжимаются.

— Ты вообще кто такой тут? Главный распорядитель? — и да, это наконец-то случается — Артем замечает меня. Он в два шага сокращает между нами расстояние, и теперь мы дышим друг другу в подбородки, кидаясь взглядами-молниями. В моем вечный вопрос: “Когда ты уже оставишь меня в покое?” В его: “Как ты достал меня, Гор”. Неплохой диалог выходит, многословный.

— А ты? — склоняю голову набок, смотря на него с присущим пренебрежением. — Учишься тут без году неделю и решил права качать, и срывать людям концерт?

— Слышишь! — рычит Нестеров.

— Это ты сейчас меня послушаешь, — цежу сквозь зубы я, в то время, как по скулам бегают желваки. Правда, нашей недопотасовке не суждено сбыться — Даша откуда-то вырастает рядом со мной и Артемом, протискиваясь между нами. Правда, интересно другое: она почему-то становится спиной ко мне, а не к нему, типа, парню, который ей нравится.

Воздух моментально наполняется ее ароматом, и меня прошибает от того, что мы вновь достаточно близко, но в то же время я невольный узник, который не имеет право даже на банальное прикосновение. Например, взять девушку за руку, переплетая пальцы. Почувствовать чужое тепло, передать свое и сказать что-то хорошее, а не привычную ядовитую фразочку. Отвратительно.

— Артем, я помогу им. Пожалуйста, не нужно ставить никаких ультиматумов.

— То есть… будешь танцевать на выступлении с ним? Вернее для него?

Молчание. Затянувшаяся короткая пауза. Словно Дашка и сама не уверена, что готова рискнуть.

— Да, — шепчет она.

— Что? — перекрикивает Нестер.

— Да! — увереннее заявляет Даша и в этот раз даже поднимает голову.

Глава 09 — Даша

Не несколько часов до…

— Вай, ты так круто смотришься на сцене, Валюш!

— Ну что вы, девочки! Смущаете…

— Ты молодец, это, правда, — фальшивит Лана, откидывая очередную похвалу.

— В разы круче нашей “а-ля примы”, — далее следует заливистый смех, с нескрываемой ноткой ядовитости. Я прижимаюсь спиной к стене, разглядывая пуанты в руках. Мне сказали взять перерыв, видимо для того, чтобы найти замену. А я пришла сюда, потому что совесть грызла, ведь нельзя вот так из-за каких-то сердечных капризов подвести людей. Выходит, зря все…

Губы трясутся, на глаза наворачиваются слезы… Ощущение ненужности преследует, словно тень смерти. И еще этот дурацкий смех, голоса девчонок, их поддержка какой-то новенькой, пусть и ненастоящая. В балете нет ничего настоящего, по крайней мере, мне не повезло встретить здесь искренности.

Засовываю пуанты в пакет и бегу по коридору, пытаясь не разреветься. Видимо, мама права, я везде лишняя. Я проиграла. Всем вокруг. Слезы все-таки катятся градинами по щекам, приходится остановиться, спрятаться в закуток в холле и сделать несколько глубоких вдохов.

Минут через пять успокаиваюсь, а пуанты оставляю в гардеробной, обещая милой бабушке, что вернусь за ними через пару часов. Ложь. Не вернусь. Не сегодня и даже не завтра. Вряд ли это случится в ближайшее будущее.

В универ еду в подавленном настроении. Усаживаюсь в автобус на последнее место, засовываю капельки в уши и включаю громче трек: James Arthur — Never Let You Go. Закрываю глаза, прислонясь к окну. Такая пустота внутри, словно кто-то выдернул сердце и выбросил к чертовой бабушке в открытый океан.

Единственное, что вызывает хоть какие-то эмоции — это поведение Глеба. Он как шторм в море, подхватывающий мое разбитое сердце. Глумится над ним. Напоминает, что есть такие поступки в нашей жизни, которые относятся к категории ошибок. И наш поцелуй явно был одной из них.

Его слова до сих пор отзываются чем-то болезненным в груди: «Чужачка».

И зачем ты только поцеловал эту чужачку? Забыть. Выкинуть, словно ненужный фрагмент пазла. Это воспоминание мне больше ни к чему. Ошибка — вот, что между нами произошло.

А потом, уже