Не могу отвести глаза - Кейси Майклз

— Да, — ответила Шелби, переводя дыхание. — Да, это мои вещи. Большое спасибо, сэр. Э… по-моему, вы уже можете опустить его на землю.

— Уверены? А не вызвать ли копа, чтобы отправить этого маленького уб… э… парня в местную каталажку? Вы точно не хотите на него заявить?

«Убийца», извивавшийся в стальных руках мужчины, заметно обмяк и уставился на Шелби щенячьими глазами, безмолвно умоляя ее не отправлять его в тюрьму. По его словам, он «всего лишь пошутил с леди» и вернулся бы, чтобы отдать вещи. «Честное слово, леди».

Перед ней встала дилемма. Шелби очень хотелось помочь парню осознать, что все поступки имеют последствия. Но если сделать это, если позволить своему спасителю привлечь местную полицию, ее имя появится в одном из полицейских журналов, и не пройдет и часа, как Сомертон узнает, где она.

— Я хотела бы вернуть свои двадцать долларов, пожалуйста, — сказала Шелби пареньку, — и можешь идти своей дорогой. Кстати, отдай их этому доброму человеку, он их вполне заслужил.

Двадцатка сменила хозяина, и «убийца» рванул прочь так, словно собирался побить мировой рекорд…

— Еще раз спасибо, сэр, — промолвила Шелби, когда спаситель подошел поближе, держа купюру перед собой. — Прошу вас, оставьте ее себе. Вы, без сомнения, заработали ее, и даже больше.

— Простите, мэм, но я не могу принять это, — сказал он, отдавая ей деньги. — Моя мать шкуру с меня спустит, если узнает, что я взял деньги, оказав помощь леди. И куда же вы направляетесь со всеми этими вещами?

Шелби махнула рукой в сторону автобусной остановки позади себя, но потом сообразила, что, даже если этот человек поможет здесь, никто не выгрузит ей чемоданы, когда она доедет до Восточного Вапанекена.

— Я… я точно не знаю. — Шелби откинула со лба волосы, упавшие ей на глаза, когда она гналась за «убийцей».

Шелби было жарко, хотелось есть, ноги гудели. Возбуждение, охватившее ее, когда она покидала Филадельфию, улетучилось. Она вдруг болезненно остро осознала, что за двадцать пять лет жизни ей ни разу не пришлось самой позаботиться о себе, самостоятельно куда-то добраться, принять какое-либо решение. Все это очень угнетало.

— Меня зовут Мэк, мэм, Гарри Мэк, — представился мужчина во внезапно наступившей тишине и, обтерев ладонь о штанину, протянул ее Шелби для рукопожатия. — Не хочу навязываться, но не найти ли нам местечко, где бы мы немного посидели и перекусили? Вы, знаете ли, бледновато выглядите,

— Спасибо, мистер Мэк. — Шелби вызволила свою руку, словно побывавшую в тисках. Она поступила глупо, доверившись «убийце», но что-то в Гарри Мэке подсказывало ей, что на него можно положиться. — Да, это было бы очень хорошо. О, а я Шел… э… Шелли. Шелли… э… Смит. Очень рада с вами познакомиться.

Через десять минут Шелби обрадовалась еще больше, ибо познакомилась с Брендой Василковски, невестой Гарри. Молодые люди собирались встретиться за ранним ленчем поблизости от бюро по трудоустройству, где работала Бренда, и та восприняла появление Шелби со снисходительной улыбкой, свидетельствовавшей о том, что Гарри и раньше приводил домой бездомных и она к этому привыкла.

Невысокая и приятно округлая Бренда Василковски опустилась на довольно жесткое сиденье в кабинке маленького ресторанчика, поцеловала Гарри в щеку, а затем, через покрытый жароустойчивым пластиком стол, улыбнулась Шелби. Ее голубые глаза сияли, каштановые кудри подпрыгивали, а маленький вздернутый носик был усыпан веснушками, не столь милыми, сколь большими. У нее были круглый подбородок и широкая улыбка. Бренда явно любила украшения, потому что на пальцах ее обеих рук красовались кольца.

По возрасту она, пожалуй, была ближе к Гарри, чем к Шелби, но по ее молодежному, до колен, платью в цветочек и сандалиям Шелби поняла, что для Бренды возраст не имеет никакого отношения к выбору одежды.

— Привет, Шелли! — Бренда подмигнула новой знакомой. — Гарри силой приволок тебя и эту гору фирменных чемоданов сюда, или ты пришла по своей воле?

— Нет, чес… — начал Гарри, но Бренда отмахнулась от него, удивленно, почти озабоченно разглядывая Шелби.

— Гарри спас меня и мой багаж, — пояснила Шелби, — а затем пригласил на ленч. Надеюсь, вы не возражаете.

Бренда схватила меню, зажатое между бутылкой кетчупа и большой сахарницей. Она не смотрела на Шелби, хотя по тому, что уже увидела и услышала, поняла: тут что-то не так. Рано или поздно это выяснится, но сейчас Бренде хотелось есть. Она всегда предпочитала еду любому другому занятию.

— Нет. Совсем не возражаю. Вы, ребята, уже заказали? Гарри взял у нее меню.

— Я и тебе заказал. Ты будешь овощной салат, лапочка, правильно? В любом случае ты сама велела заказать его для тебя. Хотя я по-прежнему считаю, что нет ничего страшного в…

— Ну разве он не милый? — быстро вставила Бренда, обрывая Гарри. — Он говорит, что я не толстая. — Она повернулась к нему и снова поцеловала в щеку. — Лгунишка! Как же я тебя люблю! И, чтобы влезть в подвенечное платье, мне нужно сбросить как минимум двадцать фунтов. Овощной салат, да? Почему ты всегда выбираешь неудачное время для выполнения моих желаний? Мне кажется, я сейчас полжизни отдала бы за чизбургер.

Шелби посмотрела на руки Бренды и нашла среди прочих кольцо с маленьким бриллиантиком, на среднем пальце. Свое кольцо с бриллиантом она оставила дома, в шкатулке с драгоценностями, сообразив, что камень в два карата привлечет к ней внимание.

— Когда свадьба, Бренда? — спросила Шелби при появлении официантки, принесшей для них обеих овощной салат и огромную булку, начиненную жареным мясом и щедро сдобренную сыром, для Гарри.

Взглянув на Бренду, он наклонил голову и сосредоточился на том, чтобы скрыть тарелку жареной картошки под кетчупом.

— И правильно, что ты не решаешься посмотреть мне в глаза, Гар. Выбери год между нынешним моментом и вечностью, Шелли. Я купила это платье, когда носила сорок четвертый размер, так что можешь представить, как давно мы планируем это событие. — Наколов на вилку маленький помидорчик, Бренда целиком отправила его в рот.

— Не надо, лапа, не начинай…

— Не начинать? Да, Гар, видит Бог, мы ничего не собираемся начинать. — Затем она улыбнулась и в третий раз поцеловала его в щеку. Похоже, хорошее расположение духа вернулось к ней очень быстро. — Мы помолвлены двенадцать лет, верно, Гарри? — Бренда облокотилась о стол и громко прошептала: — Он вообще-то ничего, но всегда медленно раскочегаривается, если ты понимаешь, что я имею в виду. К сожалению, — закончила она, откидываясь назад, — его дражайшая матушка еще не исчерпала весь свой запас предлогов, чтобы откладывать нашу свадьбу.

Гарри покраснел до корней подстриженных ежиком волос.

— Ну, Бренда, это же неправда. Мама…

— Ненавидит меня, — заявила Бренда, наколов на вилку еще один помидорчик. — Ненавидит, презирает и питает ко мне отвращение. Как я смею уводить от нее младенца, оставлять ее одну, такую бедную, больную старую женщину, и так далее и тому подобное.