Злое наследие - Ярослав Коваль

– Да, для меня тогдашнего это уже было легко. И я всегда чувствовал, что магия наполняет всё моё существо, когда я засыпаю и снова начинаю тренироваться в мире сна. Чародейство сопровождает нас постоянно.

– Не спорю.

– Видимо, Годтвер рассчитывает, что, оставшись единственным поборником, окажется обладателем огромной магической власти. И она, может быть, спасёт ему жизнь, а может, наделит такими возможностями, о которых поборники раньше и мечтать не могли. Кто поручится, что это не так?

– И он планирует в одиночку спасать Опорный мир от бестий? Подозреваю, он догадывается, что это просто невозможно. То есть ему плевать на Опорный.

– Думаю, догадывается. Так своя рубашка ближе к телу!

– Надеюсь, он обломает зубы на других поборниках.

А если нет? – Аригис даже кружку отодвинул. – Ты слышал, я думаю, что Годтвер – один из лучших. И противостоять ему трудно, тем более что он не один. У него наверняка есть отряд, оплачиваемый семьёй. А у поборников не принято объединяться. Тебе бы в первую очередь стоило обдумать эту угрозу потщательнее. Очевидно, что именно ты будешь его ближайшей целью.

– Почему именно я?

– Не притворяйся. Всё ты понимаешь.

Роннар молчал довольно долго. Уже и хозяйка заведения, заметив опустевшие миски, унесла их, и овечий сыр подала для приятного завершения трапезы. Воспользовавшись паузой, Аригис торопился доесть всё, что ещё осталось, даже к пиву больше не тянулся, чтоб в желудке осталось больше места. Друг подумал, что стоило бы предложить ему заказать какую-то еду с собой и не давиться, но почти сразу забыл. Мысль пошла по другому пути.

– Во всей этой ситуации больше всего удивляют даже не поборники, не князь Остреборха, а Лучезарный. Ведь поборничество – его создание, и магия вся в его руках, а значит, защита Опорного от бестий, по идее, должна быть в первую очередь его задачей. Почему никто из Лучезарного не вмешивается?

– Что от них вообще можно ждать, Ро?! Там сейчас не до нас. Там куча наследников делят трон. Раз уж начали, то ещё долго будут этим заниматься, а нам придётся выживать своими силами.

– Что там делить? Трон один, и король будет один. Сложно ли нахлобучить корону на одну голову? Я думал, король ещё при жизни кого-то из сыновей наделяет обязанностями наследника.

– По слухам, король не оставил завещания.

– Откуда тебе знать?

– О, у поборников есть свои способы находить информацию и обмениваться ею. Верь, сведения надёжные – завещания не было. Такое произошло впервые за пять столетий. В этой ситуации порядок определения наследника так сложен, что у Лучезарного очень не скоро до нас дойдут руки.

– Ну, прекрасно! И это сейчас, когда нам так нужна помощь!

– Ничего не поделаешь, придётся ждать, пока они там выберут нового короля какими-то своими магическими методами, а потом уже новый король определит, кто из принцев будет заниматься Опорным миром.

– Ну да…

– На это могут уйти годы. Ну, сам подумай – они же все, наверное, хотят править. Как бы не закончилось гражданской войной!

– Они нашли время.

– Смерть не ищет время. Король умер именно сейчас.

– Да, властолюбие тоже не подыскивает удобного случая. Лучезарной знати плевать, что сейчас бы лучше подумать о благе наших миров – они будут пилить власть.

– Это их право. Плевать на чужие великосветские заботы, нам надо заботиться о себе. Тебе в первую очередь, но и я ведь тоже поборник. Я тоже рискую головой – и с бестиями, и с Годтвером.

– Мы всегда рискуем головой, дружище. Такими уж мы стали с того момента, как начали во сне учиться военному искусству и чародейским приёмам. Раз лучезарная магия стала обучать нас, значит, мы обречены воевать, пока нас не сожрут.

– Это да, но угроза от бестий – штука обычная. Привычная. А вот от своих же.

– Причём со всех сторон.

– Ты о чём? – Аригис даже насторожился, отодвинул и тарелку, и кружку. – Ну-ка? Что такое ты имеешь в виду? Что задумал?

– Меня будут держать в этом замке, пока я не состарюсь и не подохну, бесполезный для мира и дела. Если до меня раньше не доберётся этот Годтвер.

– Последнее очень даже вероятно. Он, конечно, поставит себе целью расправиться с тобой, даже если пока ты и не списке первоочередных целей.

– Меня это волнует намного меньше, чем собственная бесполезность. Неважно, опасается ли меня князь или бережёт, его действия только причиняют вред. Я – поборник и должен сражаться с бестиями. Если в бой с ними меня не сопровождают отряды, значит, я должен идти один.

– Рискованно. Очень даже.

– Ты ведь знаешь, как это бывает. Магия не оставит меня в покое. Она подталкивает меня в бой, остаётся только подчиниться.

– Ещё бы. Конечно, знаю. Я ведь чувствую то же самое. Сил уже никаких нет подчиняться приказам, тем более что мы, словно назло, ходим только по самым безопасным местам. Ни одной бестии не видел уже три года, даже издали… Ну, скажи, что ты задумал?

– Очевидно. Нам нужно отправляться в Иоману. Бороться с бестиями там, раз здесь от поборников нет никакого толку.

– Пожалуй. – Аригис в задумчивости комкал краюшку хлеба. – Но тебя ни за что не отпустят из замка.

Значит, придётся уйти так. Прямо сейчас, потому что в другой раз увольнительной может и не быть. Оружие, конь и деньги при мне, а вещи… Да мир с ними, обойдусь без тряпок.

– Согласен, – подумав, ответил его друг. – Я с тобой. Жалованье мне выплатили за полгода. На первое время хватит.

– Тебе бы подумать дважды. Зачем бросать хорошую устоявшуюся жизнь?

– Ерунда. Я уже подумал. Я тоже должен действовать так, как от меня требует моя выучка. И лучше нам держаться вместе, это хорошая защита от Годтвера или тех, кто ещё захочет пойти по его дорожке.

– Хм.

– Да-да, подобные претензии заразительны! Могауд (он многому меня учил и много вспоминал о прежних временах) рассказывал, что в прошлый раз, когда такое случилось, сразу с десяток поборников захотели побороться за первенство и за то, чтоб оказаться в числе обладателей большей силы.

– И что выяснилось тогда? Убивая друг друга, поборники действительно становятся сильнее?

– Не обязательно убивать друг друга. Просто когда нас становится меньше, сила каждого отдельного поборника растёт. Именно магическая, а не физическая. Могауд рассказывал, и его рассказ точен, потому что он ведь застал то время. И высказывал предположение, что король придумал это именно на случай трудных времён, когда бестии начнут убивать поборников, а новые не успеют подрасти. Так хоть оставшиеся окажутся способны на большее.

– То есть Годтвер, в принципе, прав. Мог бы и раньше сказать прямо. С друзьями надо быть прямолинейными и честными.