Место под названием "Свобода" - Кен Фоллетт

Через реку действительно был переброшен только один мост, но существовал и другой путь, чтобы выбраться из долины.

– А вдруг Макэш попробует скрыться через горы? – спросил Джей.

– В такую-то погоду? Пусть только решится. Как только мы узнаем, что он пропал, пошлем конный отряд по объездной дороге, чтобы шериф и солдаты поджидали его на противоположной стороне, когда он доберется туда. Сомневаюсь, однако, что ему это удастся.

Джей не питал столь твердой уверенности в этом. Шахтеры обладали силой и закалкой оленей, а Макэш отличался редкостным упорством. Но он не стал спорить с отцом.

Следующей в замок прибыла леди Хэллим. Темноволосая и темноглазая, как и дочь, она не обладала ни малой толикой яркого, искрометного и темпераментного характера Лиззи. Она уже заметно располнела, и сейчас на ее мясистом лице читалось крайне неодобрительное выражение.

– Позвольте мне снять с вас шубу, – обратился к ней Джей и помог ей вылезти из-под тяжести плотных мехов. – Подойдите ближе к огню. У вас руки просто заледенели. Не желаете ли выпить немного глинтвейна?

– Какой же вы милый мальчик, Джей! – сказала она. – Да, я с удовольствием выпью чего-нибудь горячего.

Постепенно появились и все остальные, кто ездил в церковь, потирая замерзшие руки и роняя капли от таявшего снега на каменный пол. Роберт с собачьим упрямством навязывал Лиззи разговор на пустяковые темы, переходя от одной банальности к другой, словно загодя составил их список. Отец принялся обсуждать деловые вопросы с Генри Дроумом, коммерсантом из Глазго, приходившимся родней его первой жене Олив. Мать Джея беседовала с леди Хэллим. Пастор и его супруга не прибыли. Судя по всему, их слишком расстроила бурная сцена, случившаяся в церкви. Присутствовала и небольшая группа других гостей. В основном родственников. Сестра сэра Джорджа с мужем. Младший брат Алисии с женой. Двое или трое соседей. Разговоры между ними неизменно сводились к обсуждению Малакая Макэша с его глупейшим письмом.

Через какое-то время общий приглушенный гул голосов перекрыло громкое восклицание Лиззи, и постепенно она привлекла к себе всеобщее внимание.

– Но почему бы и нет? – вопрошала она. – Я хотела бы все увидеть своими глазами.

С очень серьезным видом ей ответил Роберт:

– Угольная шахта совершенно неподходящее место для леди, уж поверьте моему мнению.

– О чем это вы? – заинтересовался сэр Джордж. – Неужели мисс Хэллим высказала пожелание спуститься в шахту?

– Я считаю, мне следует знать, как там все устроено, – объяснила Лиззи.

Роберт нашел новый довод:

– Помимо прочих причин, женское платье сделает это неосуществимым на практике.

– Тогда я переоденусь и притворюсь мужчиной, – последовал мгновенный ответный «выстрел» Лиззи.

Сэр Джордж тихо рассмеялся.

– Мне известны девушки определенного сорта, которым это сошло бы с рук, – сказал он. – Но вы, моя дорогая, слишком красивы, чтобы притворяться мужчиной.

Он явно счел, что сделал ей утонченный комплимент, и оглянулся, ища поддержки у остальных. Все покорно захохотали ему в тон.

Матушка Джея привлекла внимание его отца и сказала ему что-то очень тихо.

– Ах да, конечно! – произнес сэр Джордж. – Надеюсь, всем наполнили бокалы? – И не дожидаясь ответа, продолжал: – Давайте же выпьем за здоровье моего младшего сына Джеймса Джеймиссона, известного всем как просто Джей, по случаю исполнения ему двадцати одного года. За тебя, Джей!

Они выпили под этот тост, после чего женщины удалились, чтобы привести себя в порядок к ужину. А беседа среди мужчин неизбежно свелась к теме бизнеса.

– Не нравятся мне новости, поступающие из Америки, – сказал Генри Дроум. – Все это может стоить нам немалых денег.

Джей понимал, о чем завел речь делец из Глазго. Английское правительство обложило налогами различные товары, импортировавшиеся в американские колонии: на чай, бумагу, стекло, свинец и красители. Колонисты возмутились новыми поборами.

Сэр Джордж тоже высказал свое мнение с негодованием:

– Они ведь хотят, чтобы наша армия защищала их от французов и краснокожих, но не желают платить за это. Подумать только!

– И не станут платить, насколько я понимаю, – подтвердил Дроум. – Недавно в Бостоне был наложен бойкот на весь британский импорт. Они отказываются от чая и даже готовы экономить на черной ткани, отказавшись от ношения траурных одеяний!

– Если другие колонии последуют примеру Массачусетса, половина нашего торгового флота останется без грузов, – добавил реплику Роберт.

А сэр Джордж сердился все сильнее.

– Эти колонисты – проклятые бандиты, вот они кто! А бостонские производители рома самые отпетые из них. – Джея удивила подобная горячность отца. Он должен был терять действительно крупные суммы, чтобы до такой степени разъяриться. – Закон обязывает их покупать черную патоку из сахарного тростника на британских плантациях, но они контрабандой приобретают ее у французов, сбивая цену на товар.

– В Виргинии дела обстоят еще хуже, – подлил масла в огонь Дроум. – Тамошние табачные плантаторы никогда не платят своих долгов.

– Мне ли не знать об этом? – подхватил сэр Джордж. – Один из моих должников там только что обанкротился, оставив мне никому не нужную плантацию. Это место называется Мокджек Холл.

– Слава богу, что не обложили дополнительным налогом импорт в Америку преступников, – заметил Роберт.

Раздались дружные одобрительные возгласы. Наиболее прибыльной частью судоходного бизнеса Джеймиссона была транспортировка в американские колонии приговоренных в Великобритании преступников. Ежегодно суды приговаривали к высылке многие сотни людей. Это считалось равноценной альтернативой смертной казни, например, за воровство, и правительство платило владельцу корабля пять фунтов за голову каждого доставленного им в Америку заключенного. Причем девять из десяти таких преступников пересекали Атлантику именно на судах, принадлежавших Джеймиссону. Но правительственная дотация не оставалась единственным способом зарабатывать на заключенных. По прибытии в колонии они обязаны были принудительно трудиться бесплатно в течение семи лет, что давало возможность, по сути, продавать их в семилетнее рабство. Мужчины стоили на таком рынке от десяти до пятнадцати фунтов, женщины восемь-девять, а за детей давали поменьше. Забив трюм под завязку ста тридцатью или ста сорока заключенными, как сельдями бочку, Роберт мог получить до двух тысяч фунтов чистой прибыли на одном рейсе – сам корабль столько не стоил. Более выгодного и доходного предприятия придумать было невозможно.

– Так-то оно так, – кивнул отец, опустошая свой бокал, – но только и этому может наступить конец, если вовремя не обуздать зарвавшихся колонистов.

А жалобы от колонистов поступали постоянно. Хотя они и продолжали покупать приговоренных из Англии для работы на себя, поскольку рабочей силы остро не хватало, им не нравилось, что метрополия сбрасывает им на руки отбросы общества, считая заключенных главной причиной роста на своих территориях уровня преступности.