Океан - Диана Лилит

Мы пили, курили и говорили ни о чем. Леа часто шутила, много смеялась. Я и забыл о том, что скоро рассвет. Но небо все еще было темным, огни города бесшумно горели, а горизонт расплывался в темноте.

– Когда-нибудь я отправлюсь туда, – сказала она, указывая на него.

– Ты знаешь, что там ждет?

– Нет. Скорее всего, там такие же ночные огни. А если пройти еще немного, то будет вода. Все рано или поздно приводит к воде.

Когда Леа вновь потянулась к бутылке, рукав тонкой кофты сдвинулся, и я увидел на изящном, почти прозрачном запястье цветы, нарисованные черной гелевой ручкой. Она были похожи на кувшинки или маргаритки. Точно определить было невозможно.

– Зачем ты рисуешь на руках? – задал я вопрос, прикоснувшись к одному из цветочков.

Она тут же спрятала рисунки, натянув рукав обратно.

– Секрет, – тихо сказала девушка и опять улыбнулась своей загадочной полуулыбкой, словно ее нарисовал Леонардо да Винчи.

Я знал, что задавать еще вопросы ей бесполезно. Она всегда умело уходила от ответов.

А мы продолжали пить малиновое вино и курить. И вот начало появляться солнце. Небо стало лиловым, и облака, которые еще полчаса назад были темно-синими, стали нежно-розовыми.

– Красивое небо, да? – заметила Леа.

– Да… Макото Синкай такое в своем аниме рисует, – ответил я.

– Я бы тоже хотела нарисовать такой шедевр. Хотя зачем мне создавать его, когда один уже нарисован природой? – задумчиво произнесла она.

Я просто молчал. Обычно люблю говорить, но не с ней. Ее я просто хочу слушать. Слушать семь вечностей подряд.

– Теперь это небо похоже на конец света… – наконец-то сказал я.

– Конец света? Интересно. А что бы ты сделал, если бы знал, что это последний день жизни и завтра ничего уже не будет существовать? – спросила Леа.

И я поцеловал ее. Поцеловал так, словно завтра и правда конец света и больше нас не будет. Я забыл обо всем, что тревожило меня. Ведь все это мимолетное и не такое важное, как кажется на первый взгляд. А жить надо моментами, ведь только их мы сможем вспомнить в глубокой старости.

А потом я отпустил ее. И даже не знал, что сказать. Но она не выглядела злой, не начала толкаться и кричать на меня. Просто промолчала и выпила еще вина.

– А что бы сделала ты? – неожиданно для самого себя спросил я.

– Хрень какую-нибудь. Может быть, пошла бы поиграть в русский бильярд или легла спать, – предположила Леа.

Я ничего не говорил.

– Ты такой же хороший, как Нико, – вдруг заявила она. Я посмотрел прямо ей в глаза. – Если бы не было Нико, я бы хотела целовать тебя, но ведь он есть, и я его люблю. – Девушка закурила очередную сигарету.

– Что значит целовать меня? Не встречаться со мной? – озадаченно уточнил я.

– Ты же мой друг. Не могу я тебя как парня воспринимать, но дружба куда крепче, когда вы целуете друг друга, понимаешь? – сказала она.

– Тогда можно и сексом заниматься по дружбе, она ведь от этого тоже крепче станет… – язвительно ответил я.

– Нет, это уже вульгарно и дешево, – возразила Леа.

Ее слова буквально вызвали у меня слезы. Нет, не про секс по дружбе, а про то, что она любит Нико. Мне было стыдно, но это были слезы гнева. Не грусти, не обиды, а гнева. Я вырвал сигарету из ее руки, но пальчики оказались крепкими, и я уцепился за всю ладонь, из-за чего она чуть не съехала с крыши.

Эта секунда показалась мне вечностью. Я чуть не убил ее. Сердце сжалось в жесткий комок, тело словно загорелось пламенем. Всплеск адреналина. Дыхание сбилось. Я сразу протрезвел, и мне даже показалось, что малиновое вино было плодом больного воображения.

А она смеялась, так сипло и истерично, что я растерялся. Но сигарету все же выкинул.

– Нельзя столько курить, ты же можешь умереть, – с обидой сказал я.

– Да, ты прав, – ответила она, продолжая смеяться.

Но чего я мог ожидать от нее? Она пьяна, не сильно, но все-таки пьяна и сама по себе безрассудна, эгоистична. Но не плохая. Я любил ее со всеми совершенными несовершенствами, а она просто играла со мной.

С того утра в компании Леа прошло четыре дня. Мы стали чаще видеться, чему я был несказанно рад. Единственное, что меня очень напрягало, так это то, что она постоянно умудрялась говорить о Нико.

Всегда. Она. Восхищалась. Им. Словно. Он. Бог.

Это бесило. Раздражало. Не знаю, что еще тут можно добавить. Ясно только одно – я очень сильно ревновал. После того как поцеловал ее на крыше, мне стало казаться, что мы в отношениях. Она же вообще этому значения не придавала. Маленькое разочарование…

Клемент знал о наших встречах и частенько зависал на крышах с нами, прихватив гитару.

Вот и сегодня был день, когда мы должны были вновь встретиться.

Я сидел на последней парте и пытался не слушать скучную лекцию о том, что мы должны думать о последствиях домашних вечеринок. Идиотское слайд-шоу с фотками сгоревших домов, детей с алкогольным отравлением и куч сигаретных окурков. Кому интересна эта муть? Умные люди не устраивают вечеринки в своих собственных домах. Они идут тусить в чужой. Серьезно. В жизни бы не устроил тусу в своем доме. Пусть только кто попробует разбить мою фарфоровую вазу или заблевать пол… Однажды мама предложила мне позвать домой всех одноклассников и «повеселиться как следует», пока они с отцом будут в гостях у бабушки и дедушки, на что я ответил, что не собираюсь подвергать дом риску. И вообще, меня не интересуют подобного рода развлечения, где главный смысл в том, чтобы разнести чужой дом, ужраться до потери сознания и дождаться, когда соседи вызовут полицию (кстати, однажды я сам был таким соседом, который вызвал копов во время жаркой вечеринки в доме напротив нашего). Мои родители единогласно решили, что живут в одном доме с занудным дедом, который постоянно ворчит и жалуется.

Короче, как вы уже поняли, я не страдаю подобными вещами, и лекции о вреде домашних вечеринок были совсем не в кассу.

Наконец-то урок закончился, и я, схватив рюкзак, вышел из аудитории. В коридоре наткнулся на довольно омерзительную картину. Артур и Натан опять избивали чокнутого Эмануэля. Светловолосый парень, в свою очередь, вообще не предпринимал никаких действий, чтобы защититься.

– Эй, парни, вы совсем страх потеряли? Устраивать драку прямо в коридоре! – крикнул я.

Внезапно оба обернулись в мою сторону и с ухмылкой посмотрели мне в глаза.

– А ты что, решил стать великим защитником ущербных и убогих?

Я нервно сглотнул, понимая, что попал. Либо сейчас я вступаю в драку и ухожу домой со сломанными костями (или вообще не ухожу), либо просто тихо отваливаю, не говоря никому ни слова.