Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило

—Смешная ты,— говорю, когда счастливая Даша тащит на кассу охапку пухлых томиков.

—Ну в самом деле, не о любви же читать.

Даша поправляет воображаемые очки и морщит веснушчатый нос, а я смеюсь, представив прагматичную подругу за чтением любовного романа.

Я покупаю новый блокнот в красивой кожаной обложке, набор ярких маркеров и книгу из разряда «Как поверить в себя, если в кармане три копейки».

После мы с Дашей гуляем в парке, едим мороженое, смеёмся. Мне весело, хорошо и спокойно. После покупаем по большому стакану карамельного латте, кормим голубей чёрствой булкой, а шум большого города очаровывает. В Красновке никто никуда не торопится — людям некуда спешить. Все друг друга знают, любой секрет тут же становится достоянием общественности. Порой и хотелось бы что-то скрыть, да не получится. Красновка слишком маленький городок для тайн и секретов.

—Покарауль мои вещи,— просит Даша, ставя пакет с книгами на лавочку.— Я быстро!

Она уносится куда-то, подобная урагану, а я присаживаюсь на лавочку и, глядя на наглых голубей и милых пенсионеров, пью кофе. Эх, хорошо-то как! Ну просто до невозможности хорошо. Улыбаюсь своим мыслям, расслабленно откидываюсь на спинку лавочки, на которой кто-то вывел «Маша и Саша — любовь навсегда» и, прикрыв глаза, подставляю лицо тёплому ветру. Через несколько дней наступит сентябрь, но ещё тепло, словно лето не собирается сдаваться.

—Привет,— раздаётся низкий голос совсем рядом, он заставляет подпрыгнуть на месте. Перепугавшись, едва не обливаюсь кофе, оглядываюсь по сторонам, а совершенно незнакомый парень сидит рядом со мной на лавочке, закинув ногу на ногу, и широко улыбается.

Он высокий и стройный, одет в модный серый костюм, на ногах яркие кроссовки. Голубоглазый блондин с очаровательными ямочками на щеках.

Незнакомый светловолосый парень улыбается широко и смотрит на меня так, будто видит перед собой самую красивую девушку на свете. От его взгляда, полного обожания и восхищения, теряюсь, краснею немилосердно. Сбежать бы, спрятаться, но парень настолько симпатичный, что им хочется любоваться бесконечно.

—Я Никита. И, кажется, я влюбился по уши.

—Очень приятно!

В ответ протягиваю свою руку, загипнотизированная взглядом голубых глаз.

—Ярослава,— представляюсь, осколками растревоженного сознания радуюсь, что удаётся произнести своё имя уверенно.

—Ух ты! Не сомневался, что у настолько очаровательно девушки имя будет невероятное,— хлопает по-девичьи длинными тёмными ресницами, и бирюза его радужки ярче неба.

Его глаза, как омуты. В них нырнуть хочется и плавать там, как в море.

Я сама обладательница необычного цвета глаз, потому Никита мне нравится. Будто бы свой.

Очень красивый парень, просто очень.

Смаргиваю наваждение, зеркалю позу Никиты: кладу ногу на ногу, расслабляюсь.

—Отличный день, да? Погода фантастическая,— Никита склоняет голову к плечу, светлая чёлка закрывает глаз. В низком голосе появляется та самая характерная хрипотца, которая так нравится девушкам.

Чего греха таить? И мне нравится.

—Веришь? Утром проснулся и почувствовал, что именно сегодня меня ждёт что-то очень важное и значимое. Я, знаешь ли, в некотором роде эмпат и экстрасенс. Интуиция никогда не подводит. И вот, проснулся, а на душе так классно. А тут ты сидишь, такая очаровательная, одинокая. Это ли не знак? Самый настоящий!

Никита улыбается обезоруживающе, смотрит на меня внимательно из-под тёмных ресниц, а я в жизни такого красивого парня не видела. Будто картинка, а не живой человек.

О-о-о! Яся, да ты поплыла! Держись! Соберись, дурочка!

Меня накрывает смущением, я смотрю на носки своих кед, а они вдруг пыльными кажутся. Со мной и раньше пытались познакомиться, но обычно это были наши, местные ребята, от которых знала, что ожидать. А Никита… он совсем другой. Из другого мира.

Никита чуть-чуть, всего на несколько сантиметров, пододвигается ближе, не переставая очаровывать меня улыбкой и ямочками.

—Чем ты занимаешься, Ярослава?— интересуется, лихо смахивая со лба светлую чёлку.

Интересно, сколько времени он тратит на укладку? Не могут же его волосы от природы так идеально лежать.

—Кофе пью,— улыбаюсь и салютую стаканом.— Твоё здоровье.

—Жаль, поддержать нечем,— смеётся уж очень обольстительно и ещё пододвигается, впрочем, не врываясь в личное пространство.

Расстояние между нами очень комфортное, и энергия плывёт в воздухе мягкая. Без лишнего напряжения и разрядов электричества. Первое смущение проходит, скованность исчезает, и я окончательно расслабляюсь, свободнее откидываюсь на спинку лавочки. Пауза в разговоре затягивается, и вдруг взгляд Никиты становится более пристальным, блуждает по моему лицу, спускается к шее и ещё ниже…

—Ты очень прыткий, да?— обвожу его стройную фигуру рукой и шутки ради ставлю между нами, как щит, пакеты из книжного.

Несмотря на то что Никита очень красивый, мне не хочется впускать его в свою зону комфорта. Не так быстро, не настолько резво.

—О-о-о, обычно я очень скромный,— скорбно вздыхает и глаза опускает.— Просто…

—И что же тебя сподвигло забыть о скромности?

—Одна очень красивая девушка,— разводит руками и снова двигается, но прилипнуть ко мне мешают пакеты.— Я тебя не видел раньше. Ты не местная?

—А ты всех местных девушек знаешь?

Никита игнорирует мой вопрос и кладёт руку на спинку лавочки. Вроде бы невинный жест, но прохладные пальцы касаются моей спины, от чего передёргивает. По коже проходит озноб, который ничего общего с душевным трепетом не имеет. Неприятно… да, именно так.

Меня отбрасывает к краю лавочки, и второй пакет уже с моими покупками делает «щит» между нами с Никитой прочнее и толще.

—Тебя бы я сразу заметил,— отвечает наконец и улыбается.— Такую красоту невозможно проигнорировать. Я и подошёл к тебе только потому, что понял: если пройду мимо и не познакомлюсь, буду самым большим идиотом и вовсе умру.

Его слова вгоняют меня в краску, и я отворачиваюсь, мечтая, чтобы Дашка скорее вернулась. Мне нравятся комплименты, но я совсем не умею на них реагировать. Глупо хихикать? Ответить, что Никита тоже очень красивый? Милостиво кивать? Не знаю!

—Ну, детка, зачем же краснеть, если это правда?

А вот слово «детка» уже совсем из другой оперы. Ну, то есть… мы же только познакомились, у меня имя есть.

—Можно просто Ярослава,— напоминаю, и Никита будто сказать что-то хочет, рот открывает, но спустя мгновение смыкает губы, пристально на меня глядя.

—Ярослава так Ярослава,— уголок губ ползёт вверх, тонкие «музыкальные» пальцы чертят в воздухе замысловатые узоры.

Может быть, надо с ним чуточку мягче? Ну, назвал меня деткой, так, может, нет в этом ничего эдакого? Обычное слово? Только неприятное жуть, и терпеть его не хочется.