Любовь сильнее расчета - Элизабет Бойл

Услышав ее заявление, Агги мгновенно утратил свою театральную манерность.

— Выплатить наши долги? — Он поднялся со стула, чтобы видеть ее глаза. — Как грубо с его стороны! Ты, конечно, шутишь? Смеешься над стариком? Выплатить наши долги Эшлину — для этого потребуется…

Райли закончила за него:

— Отдать все до последнего фартинга. Затем нам пришлось бы сдать на слом декорации и реквизит, заложить костюмы и украшения и найти покупателя на мебель, чтобы набрать недостающую сумму.

Агги не ответил и с ошарашенным видом плюхнулся на стул, Райли впервые видела его таким. Но молчание и Агамемнон — вещи несовместимые.

— И ты со своим очарованием не смогла убедить его?

— Мои чары, если можно так выразиться, дали нам отсрочку. Можно сказать, мы с лордом Эшлином пришли к соглашению.

Агги возмущенно поднял брови:

— Какой же гнусный тупой болван! Как он посмел! Я этого не потерплю. Я вызову негодяя на дуэль за то, что он своим шантажом скомпрометировал тебя. Моя невинная девочка не какая-то кокетка! — Он схватил шпагу, оставшуюся в реквизите с постановки «Гамлета», и широко размахнулся, заставив Райли и Хасима отбежать в дальний угол. — Я заколю этого грязного болвана только за то, что он посмел предложить такое!

Райли покачала головой:

— Агги! Положи шпагу.

Не слыша ничего, кроме собственного голоса, Агамемнон продолжал размахивать и колотить шпагой по их убогой мебели, поражая своего воображаемого врага и выкрикивая в адрес нового лорда Эшлина все известные ему проклятия из обширного репертуара шекспировских пьес.

— Агги, довольно! — воскликнула Райли. — Что ты так раскричался?

— Этот лорд Эшлин! Как он посмел воспользоваться нашими долгами, чтобы заставить тебя стать его любовницей.

— Ты — старый дурак, я ничего не говорила об этом. Соглашение состоит в том, что я буду учить его племянниц, как им стать такими же очаровательными, как я, когда играю на сцене. Понимаешь, привлекательными для мужчин, чтобы они смогли поймать для себя богатых мужей.

Агги раскрыл рот, и по выражению его лица Райли могла предположить, что правда показалась ему еще более отвратительной, чем предполагаемое предложение графа.

— Что? На что ты согласилась? — прошипел он.

— Ты уже слышал. Я должна обучать его племянниц.

— Нанялась в учительницы? — Он поперхнулся на последнем слове. — Это неслыханно! Показывать свои таланты вне театра? Одному из них?

— Кричи и плачь сколько хочешь, но дело сделано, — сказала Райли.

Агги тотчас же разразился новой тирадой о священных тайнах сценического искусства, раскрываемых ею публике. Идея обучать племянниц графа нравилась Райли не больше, чем Агги, но разве у нее был выбор? Райли не хотела думать о четырех неделях, которые ей придется провести рядом с лордом Эшлином, — это слишком волновало ее. Она признавалась себе, что он довольно привлекателен.

Райли подсунула пальцы под парик и почесала голову. Сложное сооружение из конских волос всегда вызывало у нее головную боль. А от обличительных речей Агги у нее застучало в висках. Она повернулась к нему.

— Пожалуйста, помоги мне снять это.

— Конечно, душа моя.

Забыв о своих высокопарных речах, Агги сел рядом и начал осторожно вынимать шпильки из ее парика, стараясь не задеть волосы.

— Зачем лорду Эшлину понадобилось, чтобы ты обучала его племянниц актерскому мастерству?

— Не актерскому мастерству. Он хочет, чтобы я подготовила его племянниц к дебюту. В обмен он согласен не отбирать наше имущество.

Убедившись, что все шпильки вынуты, Агги осторожно снял с ее головы парик и посмотрел на Райли непонимающим взглядом.

— Ты будешь учить их… — Плечи у него затряслись. Он согнулся от смеха и ухватился за стул, чтобы не упасть. — Великолепно! — Согнувшись, он продолжал трястись от хохота, пока слезы не потекли по его нарумяненным щекам. — Скажи мне, что заставило тебя ввязаться в эту авантюру? Я хочу спросить, почему именно ты будешь учить молодых девиц, как им ловить женихов.

— Не вижу в этом ничего смешного. Я спасла нашу труппу от разорения. Кроме того, это ты любишь повторять то, что пишут все время обо мне в «Обозревателе»: «обворожительная и обаятельная леди, приковавшая к себе внимание публики своими восхитительными и обольстительными манерами…» — Райли расправила кружевные рукава.

Агги больше, чем кто-либо другой, должен был благодарить небо за то, что она еще раз спасла их — когда они находились на пороге долговой тюрьмы.

— Да, о тебе так говорят, Райли, душа моя, но только когда ты на сцене. Вне сцены — другое дело.

— Очевидно, я немного разбираюсь в том, как привлекать мужчин.

— Фу! Я еще никогда не слышал подобной чепухи, — заявил Агги, снова усаживаясь за гримерный столик. — Всему, чему ты научилась, ты научилась у меня. Ты, может быть, и привлекаешь их, но так же быстро и отталкиваешь. Очень глупая затея.

Райли не могла с ним не согласиться, но признаваться в этом не собиралась.

— Если не нравится, тебе некого винить, кроме себя. Это ты придумал весь этот вздор, будто я зависть Афродиты, что бы под этим ни подразумевалось. И это ты упорно распространял сказки о том, что я — потомок Клеопатры, что меня вырвал из похотливых рук паши и пронес меня, больную, в лихорадке, через пустыню мой преданный слуга! — сказала она, кивая в сторону Хасима. — Из-за тебя, стараясь узнать мои так называемые восточные секреты, потеряла голову мужская половина Лондона, а женская или тайно сгорает от любопытства, или приходит в ужас при одном моем появлении на публике.

Агги сделал неудачную попытку изобразить раскаяние:

— Благодаря этому «вздору», как ты его называешь, все наши представления, начиная с «Антония и Клеопатры», шли с аншлагом.

— Все это хорошо, но помешанная кузина графа уверяла его, что если их девиц будет обучать «живая богиня», — Райли остановилась и передернула плечами, — то они выскочат замуж еще до своего дебюта.

— И когда эти ангелочки совершат свой трогательный выход в свет?

— В день нашей премьеры.

Выражение лица Агги изменилось, словно он, подобно Ромео, не только отхлебнул яда, но и пронзил себя кинжалом Джульетты.

— Но остается всего месяц, а мы только что начали репетировать.

Райли сердито посмотрела на своего самого близкого друга:

— Неужели ты думаешь, что я об этом не подумала? Я тебе говорила, что нельзя у одного человека занимать столько денег.

— Ну кто же мог подумать, что такой полный жизни молодой человек, как Фредди Сент-Клер, возьмет да и отдаст концы? Он и его очаровательная жена были в центре внимания всего Лондона. Я помню время, когда они… — Агги замолк, не закончив фразы. — Ах вот в чем дело! Эти девицы — дочери Фредди и Каролины, не так ли?