Роковой мужчина - Элизабет Торнтон

Прежде чем отправиться в покои начальника тюрьмы, похитители Розамунды наскоро посовещались. Мэйтленд сказал, что им не удастся уйти, если они скажут, что дочь герцога ранена. Часовой наверняка захочет послать за тюремным доктором, чтобы тот осмотрел рану. Лучше будет сказать, что дочь герцога Ромси упала в обморок и начальник тюрьмы велел им отнести ее в герцогскую карету.

— Где стоит твоя карета? — спросил Мэйтленд у Розамунды все тем же холодным жестким тоном.

Лгать не было смысла, так что она ответила правду.

И снова этим дерзким наглым негодяям все сошло с рук. Часовой бросил один лишь взгляд на побелевшее лицо Розамунды и поспешно отворил последнюю дверь.

Когда беглецы выбрались на улицу, Мэйтленд пошел медленней, пошатываясь под тяжестью своей ноши. Розамунду это вовсе не удивило. Толстушкой она никогда не была, но при росте в пять футов и семь дюймов — весила немало. Если для Мэйтленда такая ноша тяжела, ему следовало выбрать Кэлли. Вот уж кого можно назвать карманной Венерой!

Словно прочтя ее мысли, Мэйтленд заметил сухо:

— Мне бы следовало взять ту, другую. — С этими словами он без особых церемоний поставил Розамунду на ноги. — Похоже, я надорвал спину. Настоящая амазонка, верно?

Розамунда ощутила краткую вспышку гнева, но его тут же заглушил страх. Не стоит выводить из себя этого мерзавца. Она все еще в его руках.

— Что это такое? — спросил Мэйтленд.

Все трое разом вскинули головы и прислушались. Из-за поворота улицы доносился невнятный, но грозный рокот: то ли раскаты грома, то ли конский топот.

— Это бунтовщики, — с нескрываемым удовольствием пояснила Розамунда. — Они идут на Ньюгейт. На вашем месте я бы здесь не задерживалась. Что ж, полковник Мэйтленд, прощайте! Быть может, я еще когда-нибудь увижу вас. — «В петле», — добавила она мысленно.

Мэйтленд сощурился, окинув ее все тем же жестким взглядом, и Розамунда похолодела от недоброго предчувствия.

— Ты никуда не уйдешь, — процедил он сквозь зубы, — покуда я не узнаю, почему ты пыталась меня убить.

На миг Розамунда лишилась дара речи, но только на миг.

— Да вы с ума сошли! Это, должно быть, кто-то из надзирателей нечаянно выстрелил в панике.

Мэйтленд схватил ее за запястья и стиснул с такой силой, что Розамунда едва не закричала от боли.

— Ты расскажешь мне правду, даже если для этого придется переломать одну за другой все твои аристократические косточки! Где лошади? — обратился он к своему спутнику.

— Там, за церковью.

И все трое бегом бросились к церкви Гроба Господня. Розамунда едва поспевала за своими мучителями. Раза два она споткнулась, но Мэйтленд, этот бессердечный негодяй, лишь грубо дернул ее за руку, волоча за собой.

И Розамунду вдруг охватила такая ярость, что она забыла свои страхи. Она послушно исполняла все приказы своего похитителя — и какова же награда за послушание? Без ее содействия этот висельник ни за что бы не выбрался из Ньюгейта. Нет, долой покорность, иначе она, чего доброго, станет первой жертвой беглого убийцы!..

В это мгновение на улицу перед ними хлынула распаленная толпа бунтовщиков, и Розамунда поняла, как ей следует поступить. Отчаяние придало ей силы. Словно дикая кошка, она прыгнула на Мэйтленда и изо всех сил ударила его кулаком в спину. От неожиданности он упал на колени и разжал пальцы, железными тисками охватившие ее запястье. Розамунда вырвала руку и опрометью бросилась прочь, навстречу толпе бунтовщиков.

— Вот дьявол! — проворчал Харпер. — Эти остолопы отрезали нам путь. Теперь нам нипочем не добраться до лошадей.

Мэйтленд встал и оглянулся.

— Назад нам тоже дороги нет.

Из ворот Ньюгейта рекой хлынули вооруженные надзиратели.

— Эге, — пробормотал Харпер, — куда это она мчится?

И Мэйтленд увидел, как Розамунда, увернувшись от столкновения с бушующей толпой, проворно нырнула в проулок.

— Где она оставила свою карету? — спросил Ричард.

— В «Сороке и Пеньке».

Беглецы переглянулись и, увертываясь от града камней и пуль, побежали вслед за Розамундой.

Розамунда бежала что есть духу. Ей не нужно было ломать голову над тем, где искать спасения. Совсем рядом, на перекрестке Олд Бейли. Там судьи, прокуроры, вооруженные служители закона. Они защитят ее от Ричарда Мэйтленда. Розамунда расскажет им, как он коварен и злобен, и они, в отличие от тюремщиков Ньюгейта, будут готовы ко всему.

Этот человек не только кровожадный убийца, он, видимо, еще повредился в уме. Всюду ему чудятся враги, все вокруг только и жаждут убить его. В каждой случайной встрече ему видится предательский заговор. Но как мог он предположить, будто она, дочь герцога, замыслила убить его, да еще именно в Ньюгейте, причем накануне казни?

Этот человек безумен — вот единственное разумное объяснение. А когда имеешь дело с безумцами, бесполезно взывать к здравому смыслу.

Розамунда добежала до Олд Бейли и остановилась у первой попавшейся двери. Заперто. Она что есть силы заколотила кулаками по двери. Тишина. Розамунда так запыхалась от быстрого бега, что ее крики о помощи скорее напоминали жалкое мяуканье полузадушенного котенка.

Девушка оглянулась. Толпа бунтовщиков все так же текла к Ньюгейту, а ее преследователей нигде не было видно. Розамунда, однако, не спешила радоваться. Она обменялась с Мэйтлендом всего несколькими фразами, но все же успела оценить характер этого человека. Ричард Мэйтленд был явно не из тех, кто легко сдается.

Невзирая на боль, Розамунда подхватила юбки и побежала дальше. И тут впереди, из проулка, разъяренной рекой хлынули бунтовщики. От топота ног, кровожадных воплей, искаженных яростью лиц кровь Розамунды застыла в жилах. Грянул ружейный залп, и толпа пришла в неописуемое бешенство.

Метнувшись к ближайшей двери, Розамунда что есть силы заколотила по ней кулаками. На сей раз ее старания оказались не напрасны: из окна над самой дверью раздался злобный окрик, а затем в щели между ставнями показалось дуло нацеленного в нее мушкета.

— Помогите! — крикнула девушка. — Я леди Розамунда Девэр, дочь…

Но тут она услышала щелканье затвора и, испуганно вскрикнув, прижалась к стене дома. Загрохотало, зазвенело стекло — это бунтовщики бросали в окна камнями. Защитники Олд Бейли отвечали им оружейной пальбой, целя покуда поверх голов, — однако это только еще больше разъярило толпу.

Розамунда прильнула к стене, дрожа всем телом, голова у нее шла кругом, мысли путались. Что ей делать, куда бежать? И в этот миг, раздираемая сомнениями, она увидела, как из-за угла Ньюгейт-стрит вынырнули двое: Ричард Мэйтленд и его уродливый приспешник. Они бежали прямо к ней.