Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт - Владимир Величко

– Кто из вас Эксперт? – выглянувшая из двери зала, где проходило судебное заседание, секретарь назвала его фамилию. – Вас приглашают пройти в зал.

Эксперт зашел в зал и первое, что он там увидел, – холодно-возмущенное лицо Сергеича и заплаканное, но неприступно-высокомерное – его дочери, матери Антона. Эксперт поздоровался с ними кивком, но они не ответили и даже отвернулись.

После всех формальных вопросов о месте работы, должности, стаже, взятия расписки о том, что Эксперт предупреждается о последствиях за заведомо ложные показания, Судья сказал, что к Эксперту имеются вопросы по некоторым аспектам его заключения, и предоставил слово адвокату со стороны погибшего мальчика Антона:

– Скажите, господин Эксперт, чем вы руководствовались, написав в ответе на, – тут адвокат полистал копию его заключения, – на 12-й вопрос, что в крови трупа мальчика было обнаружено 3,1 промилле этилового спирта?

– Результатом судебно-химического исследования, – ответил Эксперт.

– Позвольте спросить, откуда оно взялось, это исследование?

– Из судебно-химической лаборатории Областного бюро, – недоумевая, ответил Эксперт, ибо не мог понять, куда и к чему клонит господин адвокат.

– А скажите тогда, каким образом объект исследования – кровь из трупа погибшего оказалась в вашей лаборатории, если вы ее туда не направляли?

И только тут Эксперт увидел свой промах: он забыл написать в конце своего заключения, что кровь и моча из трупа направлены на судебно-химическое исследование. От этого Эксперта даже в краску бросило, и у него мелькнула мысль: «Надо же так вляпаться – когда хочешь сделать как лучше, получается только хуже!»

– Ну, вы же понимаете, господин адвокат, что это чисто техническая ошибка, технический брак!

Они с адвокатом препирались несколько минут, после чего тот ходатайствовал перед судом о признании результатов судебно-химического исследования недопустимым доказательством и просил их исключить из заключения.

Судья, выслушав все стороны процесса, удалился для разрешения ходатайства, объявив перерыв на 30 минут.

Эксперт вместе с остальными участниками процесса вышел из зала и, постояв пару минут в коридоре суда, подался на улицу. Остановившись на широком и высоком крыльце, стал разглядывать окружающие дома (суд проходил в другом районе, где он бывал довольно редко). Эксперт стоял и размышлял: почему же люди сначала думают о самом плохом? Почему, несмотря на долгие года знакомства, они заподозрили его, почему решили, что он мог польститься на деньги? И в который уже раз Эксперт попытался ответить на вопрос: а откуда взялись такие цифры этанола в крови? Перепутал пузырьки с кровью? Теоретически такое может быть. А практически – все давно и четко отработано… Да и отпуск был. Он тогда отправлял на исследование кровь всего от трех трупов – двоих мальчишек и «висельника», причем все флакончики были подписаны. Перепутать в такой ситуации – это постараться надо! Тем более что в крови, взятой из трупа повесившегося, этанола было немногим меньше – 2,6 промилле.

В этот момент из дверей вышли Сергеич с дочерью, и на секунду он встретился с ней взглядом. В нем он увидел такую боль и презрение, что ему стало не по себе, и он отвернулся, после чего они разошлись в разные стороны, будто никогда и не знали друг друга.

Никогда не знали… Эксперт пошел в сторону аллеи и там, присев на лавочку, снова вспомнил, как эта девочка закончила школу, как со второго раза поступила на юридический, как они с ее отцом – Сергеичем – ездили к ней в город, вспомнил, как она замуж выходила, как родила одного сына, затем второго. И как старший сын убил младшего…

– Участники заседания, пройдите, пожалуйста, в зал! – раздался громкий голос секретаря с крыльца. – В зал, в зал!

И эксперт пошел на второй этаж, размышляя при этом: «Удовлетворит ходатайство судья или нет? Ведь понятно, что ошибка… А впрочем, какая разница…»

Судья в зал зашел почти одновременно со всеми и, когда все успокоилось, зачитал:

– …выслушав мнения сторон… постановил… признать результат судебно-химического исследования недопустимым доказательством… полученным с нарушением требований закона…

Эксперт молча выслушал решение судьи, внешне никак не среагировав на это, однако в душе у него было пакостно – нечасто его, как последнего разгильдяя, взяв за шиворот, окунали в дерьмо по самую макушку. Огласив это решение, судья объявил перерыв в судебном заседании, после чего Эксперт вышел из зала. А на улице его встретил Сергеич и ехидно поинтересовался:

– Небось денюжки теперь возвращать придется?

Эксперт круто повернулся и взял Сергеича за куртку:

– Слушай, ты, друг… прошлогодний! Неужели ты в самом деле считаешь, что я – я! – за деньги пошел на махинацию? Неужели ты всерьез думаешь, что я смогу так поступить с вами? С теми, с кем не один пуд соли съел? Нет, в самом деле? Вот никогда не говорил, но вы ведь все живете только потому, что я вложил в вас свои умения, знания и опыт. Ведь ты, Сергеич, уже давно бы сдох от водки. Дочь твоя – прокурорша задрипанная – ни за что не поступила бы на юридический! А ты не учел того момента, что если бы я на самом деле решил смахинировать, то никогда так глупо бы не поступил. Ведь только идиот мог «сделать» такую концентрацию алкоголя в крови трупа – 3,1 промилле. Да если бы я это делал, в крови трупа было бы 1,0 промилле и никто бы не подумал, что дело нечисто… э-э-э… да что говорить… – И Эксперт, махнув рукой, повернулся и хотел уйти, но Сергеич, ухватив его за рукав, горестно и тихо сказал:

– Если честно, я так не думаю. Так думает дочь и… ты пойми, пожалуйста, Иваныч, – она сейчас потеряла в жизни все, и ей легче думать, что все вокруг виноваты. Так ей проще, она часть вины на других перекладывает. Она ведь тоже казнит себя за то, что отпустила Антона… А я не могу ее переубеждать… Прости, Иваныч!

– Да ладно… И ты прости, Сергеич, что я про дочь твою так сказал. Это я в запальчивости. Прощай! – и Эксперт, повернувшись, пошел к автобусу. Там, в полупустом салоне, устроившись у окна, он подумал о проклятии – а иначе и не скажешь! – семьи Сергеича.

Все началось (впрочем, может, и продолжилось) лет пять назад, когда Антон, взяв с собой младшего братишку, пошел купаться на пруд. Там они нашли самодельный плотик и поплыли на нем кататься. И на середине пруда плот застрял, зацепившись за корягу. Ребятишки пытались высвободить плот, как-то отцепить его, но у них ничего не вышло. Вскоре младший стал хныкать, что хочет к маме, домой, что он устал. Тогда Антон не придумал ничего лучше, как посадить братика себе на плечи и поплыть к берегу. Никто не знает до сих пор: то ли Антон стал тонуть и сбросил братишку, то ли братик сам испугался, соскользнул с плеч и утонул. Тело нашли через пару часов.

Случай этот прогремел на весь Городок, были пышные (терпеть не могу это слово по отношению к таким событиям) похороны. И там, на кладбище, кто-то из зевак сказал: «Это бабушка внучка забрала».

Эту трагедию особенно сильно переживал отец мальчиков. Однажды Эксперт его встретил на улице, и они очень спокойно поговорили, вроде ни о чем – просто легкий треп. И в какой-то момент он сказал Эксперту: