Месть длиннее жизни - Кирилл Казанцев

Посад встретил разбитыми дорогами с остатками разметки, путепроводом с лишней опорой, поросшей поверху травкой и молодыми березками, облупленными фасадами зданий, пылью и тоской. Народ двигался неспешно, машины тоже не торопились, вороны летали медленно, голуби вообще себя взлетом не утруждали, ходили по проезжей части и по тротуарам. Дорога пошла вверх, потом под горку, слева впереди показались пухлые купола самоварного золота над белыми монастырскими стенами. Разноцветным блеклым зданиям было за ними тесно, крыши и стены выпирали над белокаменной подпоркой, вокруг крестов с карканьем кружилось воронье. Водитель маршрутки, что шла параллельно, вдруг скинул бейсболку и истово перекрестился на ворон, не глядя на дорогу, едва не въехал во встречную груженую «Газель», но обошлось. Машины погудели недовольно и разъехались. Дальше образовалась пробка точно напротив небольшого прудика, по берегам сидели рыбаки и алкаши, первые забрасывали в заросшую ряской лужу крючки с наживкой, вторые метали пустые бутылки и прочую использованную посуду. По разделительной прогуливался здоровенный лебедь, перебирал красными лапами и шипел на автомобили. Лебедя старательно объезжали, нарушая при этом ПДД, из окон машин летели куски хлеба и почему-то колбаса. Птица злилась еще больше, хлопала крыльями и клюнула-таки за колесо оказавшуюся слишком близко «Мазду». Тут движение ускорилось, сердитый лебедь остался далеко позади, Андрей проскочил вовсе уж безлюдные посадские окраины и благополучно добрался до нужного поворота.

На удивление приличного качества дорога уводила в глухой еловый лес, стало еще мрачнее вокруг и тошно на сердце. Но скоро деревья отступили от трассы, потом пропали, Андрей оказался в чистом поле, а прямо по курсу виднелись красно-зеркальные корпуса за забором с колючкой поверху. «Посадская труба» — красовалась белая на кирпично-красном надпись, и Андрей понял, что попал по адресу. Оставил «Тойоту» на парковке и направился к проходной, оттуда в сопровождении охранника по переходу между цехами в офисное здание, стоявшее, как в сказке, к лесу передом, к миру задом. Вид из панорамных окон завораживал: предосенний лес, серое небо с голубыми просветами меж туч, и сколько хватало взгляда — ни единой крыши, ни одного строения, только лес да небо. Ну и вышки ЛЭП да сотовой связи, куда без них.

Кабинет Глухова оказался справа от лифта, дальше коридор сразу изгибался и уходил в неизвестность. Андрей вошел в приемную — никого, стол секретаря пустой, пахнет валерьянкой, на стойке разбросаны упаковки успокоительных таблеток. Дверь в кабинет приоткрыта, слышится громкий властный голос, даже крик, причем выражений человек не выбирает, кроет кого-то последними словами. Андрей постучал для приличия и шагнул через порог. Кабинет ни обстановкой, ни размерами воображения не поразил, выделялось лишь окно во всю стену с тем же чисто левитановским пейзажем за тройными стеклопакетами. Вдоль стен развешаны большие фотографии под стеклом, на них этапы строительства завода: от котлована и торчащей из грязи арматуры до того самого красного фасада, блестящего, точно елочная игрушка. На столе темного дерева пиликали сразу два мобильника, мигал красным глазком стационарный, а хозяин кабинета точно ничего и не слышал. Немудрено, орал он так, что его и вороны бы пролетающие мимо слышали, будь тут такие, но ворон поблизости не было.

— Не могу я им сейчас заплатить, ну не могу, понимаешь? Нет денег пока, будут через неделю, вот зуб даю! Объясни, убеди, угрожай, сиськи им покажи, в конце концов! Я за что тебе такие бабки плачу? Не за сиськи, точно…

Он повернулся, застыл с телефоном в ладони.

— Я Лавров, — Андрей подошел к столу, — вам Корнеев насчет меня звонил. У вас проблемы, я так понял.

Человек отошел от окна, швырнул мобильник на стол. Телефоны, было смолкшие, снова запели на все лады, замигали разноцветные экраны.

— Я Глухов Сергей. — Он выглянул в приемную и чертыхнулся. Андрей рассматривал проблемного клиента, прикидывая, как бы заставить его делать то, что надо, а не то, что захочется. Глухов роста был высокого, на полголовы ниже Андрея, резкий, подтянутый, видно, что со спортом дружит не на словах. Рожа широкая, серые глаза чуть с прищуром, рыжеватые волосы на макушке дыбом, физиономия зверская. Одет просто, но вещи дорогие: и застиранные джинсы, и длинный синий свитер, и ботинки на тонкой подошве. А из-под рукава свитера видны неприлично дорогие швейцарские часы на матовом черно-серебряном браслете. По всему видно, что сладить с таким нелегко, что привык командовать, но от Глухова многое зависит, поэтому лучше сразу объяснить ему все расклады, а дальше пусть сам решает.

— Смылась, дура, — Глухов вернулся в кабинет, — истеричка безмозглая. Будто раньше дохлых кошек никогда не видела… — Кошек? — Глухов глянул недовольно на Андрея, взял первый попавшийся мобильник, нажал отбой, отбросил, схватил следующий.

— Утром коробку в приемной нашли, — быстро говорил владелец завода, — типа посылку мне кто-то привез. Моя дура распаковала, а там кошак дохлый. Свежий, не воняет еще, а Ирка в истерику. Полчаса уже где-то носится.

Мобильники заткнулись, Глухов уселся в свое кресло во главе стола, показал Андрею на стул рядом.

— Корнеев мне вас как лучшего специалиста по такого рода проблемам отрекомендовал. — Глухов смотрел в упор, не считая нужным скрывать недоверие и скепсис. — Точно разрулить можете? В смысле денег, за мной не заржавеет, не сомневайтесь. У меня госконтракт на подписи в центральном офисе заказчика, а тут предписание от пожарных — производство остановить. Нарушаю, понимаешь, что-то хрен знает что… — Глухов принялся рыться в бумагах на столе, — потом покажу, или Ирка вернется и найдет. СЭС докопалась, я им в речку отходы сливаю, видите ли. Пятнадцать лет тут живу, эта дрянь в речку всю жизнь текла, и ничего, все довольны. А тут нате, болт в томате. Трудовая докопалась, налоговая.

— А кошка? — перебил Андрей. — Кошку именно вам просили передать? Адрес на коробке был?

Глухов осекся, недоуменно поглядел на Андрея и заметно растерялся.

— А черт его знает, не уточнял. Можно посмотреть, если коробку уборщица не выкинула. Ирка на весь завод орала. Если это важно, то и дохлятину с помойки притащим…

— Не надо, — отказался Андрей, — кошка — это хорошо на самом деле. Территория охраняется, как я заметил, значит, кошку принес кто-то из сотрудников, что легко установить по записям с камер. У вас же есть видеонаблюдение?

По виду Глухова было понятно, что тот это слово если и слышал, то давно и где-то в другом месте.

— В цехах камеры висят, — проговорил он, — а у меня нету. В приемной тоже, кажется. Зараза! — Он хлопнула ладонью по подлокотнику. — А могли бы скотину сегодня же отловить.

Андрей мысленно поставил себе плюсик: во-первых, первоначальный диагноз подтверждался, рейдеры действуют по обкатанной схеме. Уже работает вся тяжелая артиллерия типа налоговой, СЭС, пожарных и прочих контролирующих органов, в чьей власти сделать хоть крохотную, но гадость, а вкупе эти гадости могут парализовать работу этакого монстра местного масштаба, у коего госконтракт на стадии подписания. Во-вторых, ситуация не так запущена, у рейдеров есть сообщник из сотрудников, и не один, и вряд ли это работяга из цеха, что автоматом отсекает две трети коллектива. А в-третьих, в глуховском взгляде исчезло недоверие, значит, почти половина дела сделана.