Любовь, опрокинувшая троны - Александр Прозоров

Федор Никитич находился здесь, завернутый в яркий, красочный халат. Он лежал у стены среди подушек, с интересом что-то читая, и даже появление гостьи не заставило его сразу оторваться от книги.

Женщина поняла, что оказалась права: для знатного человека она была развлечением на один раз. Поиграл и забыл, более не надобна. Но ничего другого Ксения, в общем-то, и не ожидала. Просто дала лишнюю волю наивной мечте… Но кто знает, может, хотя бы Гришке повезет?

И просительница склонилась в низком поклоне:

– Прости, что от дел важных отвлекаю, боярин.

Федор Никитич, выждав малый промежуток, поднял голову, приветливо улыбнулся:

– Ксения! Рад видеть тебя, милая!

Он увидел, как гостья холодно и даже чуть отчужденно поклонилась, немного напрягся от неожиданного поведения женщины, повел рукой:

– Что же ты в дверях стоишь, Ксения? Проходи, присаживайся! Иногда из сих томов научных изумительные вещи узнаешь! Ты знаешь, как кукушки отправляются в дальние края? Крылышки у них слабые и короткие, посему сами они много летать не способны. Так сии пичуги коршунам могучим на спины садятся и на них путешествуют! И, кстати, ученые мудрецы выяснили, что именно из их слюны рождаются цикады.

Боярский сын желал поразить женщину своей ученостью – и ему это удалось.

«Кукушки с цикадами Федору Никитичу интереснее меня, – подумала гостья, делая несколько шагов вперед. – Садиться? Куда?! Он просто насмехается! Зря пришла, зря… Надобно отказ поскорее получить и уходить!»

– Просьба у меня к тебе, Федор Никитич, – стараясь не смотреть на своего сказочного витязя, выпалила Ксения. – Коли уж судьба нас свела, не сделаешь ли дело доброе, не поможешь ли в судьбе юному сироте? Есть знакомый у меня, Гришей нареченный, из рода боярских детей Отрепьевых. Умен, грамотен, почерком красивым одарен. Вот бы его писарем на место хорошее пристроить.

– О воздыхателе заботишься, лебедушка? – попытался пошутить хозяин дома.

– О брате… – кратко поправила женщина.

Мужчина с удивлением начал понимать, что никакого желания его соблазнить, очаровать, заполучить в свои объятия гостья отнюдь не испытывает. Вела она себя сухо, говорила как бы через силу, глаза отводила в сторону. Казалось, ее затолкали сюда вопреки желанию, и общество царского брата женщину совсем не радует.

А он-то уже на сладенькое настроиться успел…

– Хорошо, – дабы разом избавиться от скучного вопроса, ответил Федор Никитич. – Будет место твоему брату. Пусть приходит да Третьяка Уховерта спросит. То приказчик мой, я упрежу.

«Хоть Гришке повезло», – с облегчением вздохнула Ксения и невольно облизнула губы. На миг затаила дыхание, ожидая от пахнущего смолистым дымком мужчины еще хоть слова, намека, хоть полунамека…

Но тот молчал. Даже не приподнялся.

Значит, все. К просьбе своей худородной игрушки боярин снизошел, исполнил. Теперь пора и честь знать. Не отнимать более у знатного человека его драгоценного времени.

– Благодарствую, Федор Никитич, – поклонилась гостья и зашелестела к выходу.

«Она ведь так и уйдет! – остро екнуло в душе мужчины. – Она и вправду приходила лишь за брата похлопотать! И не нужен я ей более никак, не будет никаких соблазнов, даже не взглянула ни разу!»

Это было и обидно, и неожиданно. Вообще непостижимо! Женщина, которую он уже считал бесповоротно своей – уходила с легкостью и простотой! Безмятежно, даже не оглядываясь!

И когда Ксения уже положила руку на створку двери, мужчина не выдержал:

– Стой!

– Да, Федор Никитич? – полуобернулась женщина.

– Раз уж так получилось, что ты пришла, – как мог серьезнее сказал хозяин дома, – то, будучи лекарем твоим… Я должен осмотреть твои раны.

Щеки женщины стремительно порозовели, шало блеснули глаза, и она ответила уже совсем другим, теплым и нежным голосом:

– Да нужно ли сие, боярин?

Воспоминание о полученном лечении и вправду прокатилось по телу Ксении горячей волной, вызвав предательскую слабость в руках и ногах, а платье внезапно стало невероятно тесным в ребрах. До треска нитей на швах!

– Таков мой долг! – Захлопнув «Азбуковник», боярский сын отбросил книгу. – Раз уж взялся, надобно доводить лечение до конца.

Случившиеся в гостье перемены не остались для него незамеченными, и потому на душе мужчины сразу стало легко и весело, и память их первой встречи тоже разгорячила его кровь.

– Да отпусти же ты дверь, Ксюша! – улыбнулся он. – Напомни, сделай милость, какие места мне пришлось исцелять первыми? С коленом вроде бы некая неприятность случилась?

Полулежащему боярину оказалось легко и просто приподнять подол платья, и женщина ощутила, как мягкие горячие пальцы скользнули по ее обнаженной щиколотке вверх, прикоснулись к ямочке под коленкой, каким-то образом обняли ее, с обжигающим своевольством стали подниматься выше и выше…

Ксения испуганно охнула, сглотнула, часто задышала, хлопая ладонями по ткани. Однако надетые ради зимнего холода пять юбок сыграли с женщиной злую шутку. Сейчас они превратились в толстенную броню, через которую она никак не могла пробиться, защититься, остановить наступление мужчины. Женщина оказалась полностью во власти сильных рук хозяина усадьбы и ничего не могла с этим поделать! Хотя, говоря по совести, не очень-то и старалась…

Сладкая нега закружила Ксению и убаюкала, заставила стонать и утопать в нежных горячих волнах, повела через вершины наслаждения, чтобы бросить в пучину страстного до болезненности желания, каковое вознаградилось огненным утолением…

И где-то через полчаса, когда судорожная истома отпустила женщину, она поняла, что лежит, полузакопанная в подушки, странно изогнутая, да еще и вниз головой. Ксения громко фыркнула и засмеялась.

– Не получится из тебя лекаря, Федор Никитич, – выбираясь на свободу, сказала она. – Как ни старайся, но целитель из тебя никакой!

– Это почему, моя лебедушка? – отозвался с середины комнаты боярин.

– Кровоподтеки главные у меня были где? Под грудью, на ребрах! А ты какое место столько времени лечил?

– Это был предварительный осмотр! – Федор Никитич внезапно оказался совсем рядом, крепко поцеловал ее в губы и помог подняться. – Не все сразу.

– Хорошо, поверю твоему опыту. – Ксения споткнулась и повисла на шее мужчины. Снова засмеялась: – Ты точно сделал что-то не то, горе-целитель! Меня теперь ноги совершенно не держат!

– Здесь они тебе все равно незачем. – Боярин подхватил гостью на руки, отнес к окну, положил возле низкого столика с угощением, наполнил кубки: – Один из величайших лекарей нашего мира, премудрый Омар Хайям, учил нас, что хорошее вино способствует кроветворению и укреплению рассудка. Так что давай выпьем за здоровье, прежде чем продолжим твое исцеление!