Погоня за радугой - Ребекка Тейт

— Да. С детства. Многие не разделяют моих вкусов. Мама терпеть не может молоко.

— Это непереносимость лактозы.

— Звучит очень заумно.

— Да, признаюсь. Просто у всех разные вкусы, — мягко улыбнулся Дэвид.

Стейси замерла. Ей показалось, что она ни разу не видела такую вот его улыбку. Наверное, так он улыбается Лоле. По спине пробежала дрожь, и Стейси поспешно встала.

— Уже поздно. Я, пожалуй, пойду спать.

— Спокойной ночи. — Он не встал ее проводить.

Поднимаясь по лестнице, Стейси подумала, что ее затея с приездом в Беркли может оказаться не такой успешной, как она предполагала раньше.

— Добрый день, мисс! А Дэвид дома?

Стейси выпрямилась и приложила ладонь козырьком к глазам, пытаясь разглядеть, кто ее зовет. Через живую изгородь небольшого садика на нее внимательно и дружелюбно смотрела женщина средних лет, с мелкими кудрявыми темными волосами.

— Нет, он уехал в университет. Очень рано.

Настолько рано, что Стейси, проснувшись, его не обнаружила. Только записку на кухонном столе, в которой было сказано, что она может пользоваться содержимым холодильника, а также что деньги на ремонт в прилагающемся конверте. Стейси даже не думала, что он оставит деньги, ведь идея расписать столики и стулья принадлежит ей. Но Дэвид, похоже, думал иначе. В конверте Стейси обнаружила триста долларов — вполне хватит на первое время.

Она позавтракала, соорудив омлет с овощами, и решила, что для начала хорошо бы вытащить на веранду будущие объекты ее художественного беспредела, чтобы краской не пахло в доме. Стейси как раз выволакивала освобожденный от газет и журналов кривоногий столик, когда ее окликнули с соседнего участка.

— Я Розмари Боунс, — представилась женщина. — А вы гостья Дэвида?

— Да. Приехала на неделю. По делам, — расплывчато высказалась Стейси. Она не желала обсуждать с соседями всю эту сложную ситуацию. Пусть Дэвид сам выкручивается. — Меня зовут Стейси, Стейси Лартер.

— Ох как здорово! В этом доме нечасто бывают женщины.

Вот как? Значит, своих подружек Дэвид сюда не привозит. Настоящее семейное гнездо. Она надеялась, что Лоле тут понравится. Хотя сестра привыкла к большому городу, шуму ночных клубов и своим бесшабашным друзьям… Для нее будет некоторой проблемой приспособиться к местному образу жизни.

Стейси отерла пот со лба тыльной стороной ладони.

— Я собиралась зайти к Дэвиду вечером на чай, — нерешительно произнесла Розмари. — Но если у него гости…

Стейси не имела ни малейшего желания огорчать милую соседку.

— Ну что вы, конечно приходите! Не думаю, что из-за моего приезда все отменяется.

— Может быть, вам хотелось бы побыть вдвоем…

— Нет, ничего такого, — поспешно открестилась Стейси. Не хватало еще, чтоб поползли слухи. В этом смысле предложение Дэвида перебраться в отель начинает казаться разумным. — Мы обычные приятели.

— Да? Тогда я приду, — обрадовалась Розмари. — Я принесу булочек со свежей малиной. Дэвид их очень любит.

— Где вы достали малину? — удивилась Стейси. — Ведь еще май!

Розмари хитро подмигнула.

— У меня свои маленькие секреты. — Она попрощалась и скрылась в своем саду.

На этой тихой улице у каждого дома был сад, это Стейси уже успела выяснить. И так как район не считался богатым, жители ухаживали за этими садиками сами. Стейси подумала, что это очень патриархально, в духе старой доброй Америки. Что-то из времен Скарлетт О'Хара. Хотя нет, там садами занимались рабы, во всяком случае на юге.

Оставив в покое столик, она прошла по дорожке, извивавшейся между кустами. Уже распустившиеся мелкие розы приманивали пчел, которые с басовитым гудением парили над чашечками цветов, сбрызнутыми каплями прозрачной росы. На Стейси снизошло умиротворение. Она уселась на траву под большим розовым кустом и закрыла глаза, наслаждаясь солнечным утром. Потом встала и направилась в дом: пора приступать к осуществлению великого плана.

Для начала следовало съездить за красками, и Стейси включила ноутбук, чтобы найти в Интернете план Беркли и, соответственно, Бёрк-стрит, о которой давеча упомянул Дэвид. Вся информация отыскалась быстро. Стейси уже хотела закрыть ноутбук, когда в голову ей пришла одна идея. Она села обратно за стол и быстро набрала в строке поиска имя Дэвида Райта.

Она уже искала таким образом Грэма, но тогда поиск не дал результатов. Вернее, дал, только результатов оказалось слишком много и Грэма среди них Стейси не отыскала. А что с Дэвидом?

Конечно, людей с таким именем оказалось немало. Однако информация о том Дэвиде Райте, которая была нужна Стейси, нашлась буквально на первой странице. Как выяснилось, это была страничка Калифорнийского университета в Беркли, где давалась краткая сводка обо всех преподавателях. Ничего особенного: фотография не слишком хорошего качества — видно, что снимали второпях, — и у Дэвида на ней удивленное и недовольное выражение лица; перечисление работ и наград; часы преподавания. Стейси начала просматривать результаты поиска дальше. Нашлось несколько опубликованных в Сети работ Дэвида, но в них она ничего не поняла, как и в той вчерашней книжке с кошмарным названием. Фотографий его тоже было мало. Скромный преподаватель математики из Беркли. Совершенно не похожий на бесшабашного человека, который предстал перед Стейси, когда Лола их познакомила…

Грэм Райт явно ведет двойную жизнь. Интересно, Лола-то знает о том, кем он является на самом деле? Или он поскромничал и не сказал ей, опасаясь, что как преподаватель из Беркли не будет ей интересен? Лоле нравились отчаянные парни. Увлеклась бы она Дэвидом Райтом, таким, как он есть? Стейси подозревала, что нет.

Впрочем, это не ее дело. Ее дело — доставить жениха к алтарю, а там пусть они с Лолой сами разбираются. Стейси не желала получить упрек вроде вчерашнего, что она, мол, до старости хочет контролировать сестру. Она всего лишь желает, чтобы Лола была счастлива. И не будет заставлять сестру выйти за Райта, если они почему-то разругаются. Но это должна решать Лола, а не она, Стейси.

В магазине оказалось все, что Стейси было нужно, так что в дом Дэвида она возвращалась в превосходном настроении. Сгрузив покупки у порога, Стейси задумалась. Ей внезапно пришла в голову мысль, что вечером сюда придет гостья, а значит, нужно приготовить ужин. Чуть дальше по улице есть супермаркет, и в нем наверняка найдется все необходимое.

Через полчаса Стейси, напевая, разложила по полкам холодильника купленные продукты, кое-что поставила размораживаться, а сама, переодевшись в купленный рядом с художественным магазином тренировочный костюм, взялась за колченогий столик.

Запах краски и растворителя успокаивал, в нем было что-то привычное, родное. Так пахло вокруг с тех пор, как Стейси поняла, что такое краски и как с их помощью можно выразить то, что у тебя внутри. Она рисовала, сколько себя помнила. В ломаных линиях пряталась настоящая магия цвета, они приносили радость, горечь, счастье и иногда — боль. Но ведь без этого не бывает художника. Это как сама жизнь. Жизнь тоже раскрашена, и каждое чувство и событие имеет свой цвет. И обида, и удовольствие, и любовь.