На краю пропасти - Дженни Лукас

Насупившись, Лаура осмотрелась. Пентхаус выглядел, как и прежде, хотя кое-что все-таки изменилось.

К своему удивлению, она заметила, что все розетки и острые углы прикрыты. Украдкой заглянув в столовую, она увидела, что та полна игрушек.

– И все это ради одной ночи? – поинтересовалась Лаура у Габриеля.

Он поморщился:

– Не благодари меня. Это дело рук Марии.

Обрадовавшаяся было Лаура, поникла.

– Мы отлично проведем день, правда? – сказала Мария Робби, кружась вместе со смеющимся малышом. – Если не возражаете, сеньора Лаура, мы пообедаем.

Лаура хотела последовать за ними в кухню, но Габриель остановил ее:

– Все будет хорошо. Иди освежись.

Лаура бросила на него сердитый взгляд:

– Хватит понукать мной. Ты был намного дружелюбнее, когда я работала на тебя.

– Ты хочешь принять душ или нет?

Из кухни доносился звон посуды. Мария доставала миски и сковородки и пела Робби песенку на португальском языке. Малыш колотил деревянной ложкой по кастрюле. Им было весело. Лаура стиснула зубы и с неохотой признала:

– Да, хочу.

– У тебя десять минут.

Когда она не сдвинулась с места, он приподнял одну бровь, усмехнувшись:

– Тебе помочь?

Габриель развернулся и пошел по коридору, на его губах заиграла улыбка. Сняв рубашку, он бросил ее на пол и остановился у двери, ведущей в спальню. Затем, прищурившись, посмотрел на нее:

– Иди. Не то я составлю тебе компанию.

– Уже иду! – заторопилась Лаура и побежала к своей бывшей спальне, хватая ртом воздух.

Эта комната тоже изменилась. Конечно, здесь больше не было ничего из ее старой мебели. Пространство превратилось в безликую гостевую комнату. За исключением…

Лаура увидела совершенно новую деревянную детскую кроватку, стол для пеленания с подгузниками, детской одеждой и всем прочим, что могло бы понадобиться Робби. Она радостно воскликнула, прикасаясь к гладкому дереву. А в шкафу была приготовлена новая одежда и для нее. Габриель действительно все продумал. Молодая женщина погладила мягкую ткань черного платья.

А затем она увидела размер на ярлыке.

«Да уж, – вздохнула Лаура, – он предусмотрел не все».

Десять минут спустя Габриель все еще мерил шагами террасу на крыше. Он остановился и взглянул на пляж. Снизу доносилась громкая музыка. Люди праздновали. А за толпами туристов, уличными продавцами и желтыми пляжными зонтами сверкал океан. Габриель смотрел на прибой и пытался успокоить бешено колотящееся сердце.

Теперь Лаура тут, и скоро все будет решено. Оливейра и Адриана поверят, что Габриель и Лаура влюблены друг в друга. Они просто обязаны поверить. Иначе…

Нет, нельзя думать о неудаче. Он не имеет права потерять фирму своего отца, когда сделка близка к завершению. Габриель облокотился на перила и посмотрел на горизонт, где небо встречалось с ярко-голубым океаном. Вдоль всего побережья высились небоскребы, соперничая с остроконечными зелеными горами за власть над облаками.

Он оделся в местном стиле: шорты цвета хаки, расстегнутая рубашка поверх майки и шлепанцы. И снова зашагал по террасе.

Габриелю было всего девятнадцать, когда он потерял все. Своих родителей. Брата. Дом. Его руки вцепились в перила. Ему представилась возможность продать компанию на следующий день после похорон, и Габриель воспользовался ею. Он улетел в Нью-Йорк, оставив горе позади.

Но оно все равно последовало за ним. Горе поглотило его. Даже создав компанию крупнее, чем была у отца, он постоянно чувствовал вину за то, что натворил – стал причиной аварии, но сам выжил, унаследовал бизнес отца, но бездумно продал его. Чувство вины всегда было с ним.

– Ух, я справилась. – Лаура вышла на террасу. – Десять минут.

– Молодец, – сказал он, поворачиваясь. – Тебе следовало бы знать, что…

Слова застряли в горле.

Шокированный, Габриель уставился на нее. Он не мог оторвать взгляд от тонкой ткани, обтягивающей ее бедра. Перед глазами появилось эротическое видение: глубокий вырез черного платья больше не мог сдерживать ее неприлично большие груди.

– Где, – задыхаясь, спросил он, – ты взяла это платье?

Она хмуро посмотрела на него:

– Оно висело в шкафу. Разве это не для меня?

– Нет, для тебя. – Габриель не мог отвести от нее взгляд и пожирал глазами соблазнительное женское тело.

Его охватили воспоминания об их объятиях, о самой невероятной ночи любви в его жизни. Он хотел Лауру. Здесь, в Рио, под бразильским солнцем Габриель хотел ее.

Он облизнул губы и произнес осипшим голосом:

– Я не ожидал, что оно будет так смотреться на тебе.

На ее щеках появился румянец стыда. Лаура неуверенно приподняла очки, пребывавшие на кончике носа.

– Я немного поправилась из-за беременности, – пролепетала она. – Я больше не такая худая, как раньше.

– Да-а, – протянул Габриель, уставившись на нее и чувствуя, как его тело переполняет желание, – ты больше не худая.

Пытаясь держать себя под контролем, он пригласил ее за стол, стоящий около бассейна:

– Мария приготовила завтрак. Иди поешь. Лаура нахмурилась:

– Это приказ?

– Да.

– Наверное, мне не стоит завтракать, если предстоит появиться на людях в купальнике, – тихо сказала женщина. – Я пробовала сидеть на диете, но…

– Никогда больше не сиди на диете, – коротко распорядился он. – Ты идеальна.

Усадив Лауру, Габриель стоял не двигаясь. Его руки по-прежнему лежали на спинке стула, совсем рядом с ее плечами. Он почти чувствовал тепло ее кожи.

Лаура посмотрела на него снизу вверх, хмурясь:

– Ты пытаешься быть милым?

Он уставился на нее:

– Ты замечала, чтобы я когда-нибудь пытался быть милым?

Улыбка коснулась ее полных розовых губ, и она подмигнула.

– Хороший довод. – Лаура наклонила голову, размышляя. – То есть ты действительно считаешь, что я выгляжу… нормально?

– Хм. – Габриель задержал взгляд на ее впечатляющей фигуре. Лаура и прежде была красива, но лицезрение ее идеальных женственных изгибов стало для него пыткой. Какие соблазнительные бедра! А грудь!

«Она слишком привлекательна», – подумал Габриель. Он хотел убедить Филиппа и Адриану, что влюбился в Лауру. Однако в его планы не входило, чтобы на нее пялились все мужчины.

– Ты хорошо выглядишь, – бросил он раздраженно. – Но это платье однозначно не подходит. Мы пройдемся сегодня по магазинам и купим что-нибудь другое.