В живых не оставлять - Сергей Бакшеев

— Этих людей помните? Они были в тот вечер?

— Дайте посмотреть. Красивая женщина, но у нас ее не было. А вот мужчину припоминаю. Выпил лишнего, но не буйный, ушел одним из последних.

— В ту же ночь он скончался.

— Да что вы говорите, — забеспокоился администратор. — И отчего?

— Есть версия, что от вашей еды или напитков, — буравя взглядом толстячка, заявил Валеев.

— Как так, невозможно! — загораживаясь растопыренными ладошками, возмутился администратор. — Для всех гостей было общее меню и напитки. И никто ничего, никаких жалоб.

— Откуда вы знаете? — строго спросил Валеев.

Администратор округлил глаза и пожал плечами:

— Вы же первый явились. Иначе нас бы уже растерзали.

— Логично, — пробормотал Валеев и отошел, чтобы позвонить в лабораторию эксперту-криминалисту Устинову. — Миша, ты проверил коньяк на наличие яда?

— Даже без проверки могу сказать: яд там есть.

— Выкладывай подробности, — оживился Марат.

— Объясняю: этиловый спирт в больших дозах самый настоящий яд.

— Головастик, давай без заумствований.

— Если по-простому, мы имеем стандартную бутылку коньяка «Martel VS». Опасных примесей и отравляющих веществ я в ней не обнаружил.

Валеев разочарованно протянул:

— То есть если у человека отказало сердце…

— Этот коньяк ни при чем, — подтвердил криминалист.

— Естественная смерть.

— Неестественно только то, что на бутылке я не обнаружил никаких отпечатков пальцев. А бокал так вообще вымыт.

— Вот как?

Марат задумался. Волков принес бутылку из ресторана, открыл, налил в бокал, выпил, потерял сознание — и ни одного отпечатка пальцев. Ни на бутылке, ни на бокале. Нереально! Как учила Петелина, нестыковка в мелочах — ключ к поиску истины.

Получается, кто-то тщательно вытер бутылку и вымыл бокал. Но зачем, если коньяк безопасен?

Давтян потянулся, не вставая с постели, и прислушался. Из-за стены донеслись легкие шаги, сменившиеся шумом воды в душе. Мужчина почесал волосатую грудь и зажмурился от удовольствия. Приятно, когда в твоей квартире просыпается молодая женщина, это по-особому бодрит, если тебе давно за сорок.

Накануне Сурен Ашотович согласился приютить Алису Никитину. Пока она ехала на такси, он думал, как ее встретить, чтобы произвести впечатление. У него были деньги, чтобы дорого и со вкусом одеваться, и было время, чтобы посещать элитный фитнес-центр. Он встретил девушку в белой рубашке и светлом костюме, подчеркивающем его хорошую фигуру, и понял, что зря волновался. Она готова была уткнуться ему в плечо мокрым носом, даже если бы он предстал толстяком в мятом халате.

— Этот он. Он вернулся и мстит мне, — твердила перепуганная Алиса.

Оба понимали, о ком идет речь. Давтян уточнил:

— Ты его видела?

— Нет.

— Откуда же ты знаешь?

— Сломанные астры, — захныкала девушка, закрыв лицо ладонями.

— Возьми салфетки и успокойся, — утешал Давтян. — При чем тут астры?

— Он дарил мне только астры, а в тот день, когда мы окончательно поссорились, я их сломала. Он посмотрел на меня таким диким взглядом… А потом, потом отравил попугайчика. — Алиса заревела.

— Денису дали восемь лет, — стал мысленно подсчитывать Давтян, припоминая дату ареста. — Тогда была осень, сейчас весна.

— Я думала, это вечность.

— Вот они и прошли, восемь лет и шесть месяцев, — закончил подсчет бывший заведующий химической лабораторией.

Он по-отечески успокаивал девушку, дружеские прикосновения к ней были приятны, но скованность от страха не отпускала ее. Помогло вино. Она выпила, выпила много и уснула. Они духовно сблизились во время разговора, и манящее женское тело, о котором он мечтал когда-то, оказалось в его власти. Но он устоял, постелил ей в гостиной, а сам ушел в спальню.

Давтян долго не мог уснуть, вспоминая их прежнее знакомство, как пытался ухаживать за Алисой и завидовал Денису Никитину. Сначала зависть распространялась только на его красивую жену, а затем и на талант, который проявился в молодом ученом. Двойная зависть прожигала дыру в душе Давтяна, разрушительный огонь требовал выхода изнутри наружу.

В то время яркая нетерпеливая Алиса хотела всего и сразу. Она не то чтобы отвергала его ухаживания, но и не приближала к себе. А Давтян подогревал ее недовольство мужем, суля ему годы прозябания на минимальной зарплате. Но у тебя есть запасной аэродром, где тебя ждут, намекал он, даря мелкие подарки.

Соблазнение протекало от случая к случаю, и дорогу Давтяну перешел молодой выскочка Александр Волков. Благодаря высокопоставленному отцу он сполна имел то, к чему стремилась Алиса, — комфортную беззаботную жизнь и карьерные перспективы. Однако Никитин любил Алису болезненной страстью и не собирался уступать ее никому. Гири супружества можно было сбросить, только придавив ими мужа. Давтян намекнул, что знает верный способ.

И однажды Алиса ему позвонила. Дрожащий голос был почти таким же испуганным и умоляющим, как сегодня. Тогда, восемь с половиной лет назад, их интересы совпали.

…Они встретились около ее дома. Разговор проходил в скромном «форде» Давтяна, машине хоть и новой, но в минимальной комплектации. Он показал ей большую сумку и приказал:

— Спрячь дома, как мы договаривались.

— Что там?

— Сверху яблоки.

Алиса расстегнула сумку и убедилась, что ее не обманывают.

— А под ними? — спросила она.

— Ты хочешь освободиться от Дениса?

— Хочу, но…

— Тогда не задавай лишних вопросов. Завтра все разрешится. Сделай, как я сказал, и он тебя не потревожит.

Девушка склонила голову, прошлась пальчиками по скромной обивке «форда», вспомнила роскошный БМВ Волкова, виновато взглянула на Давтяна.

— Но я уйду не к вам.

Выбор меркантильной девчонки не стал сюрпризом для Сурена Ашотовича, он лишь подтвердил его мнение о женщинах: деньги и статус избранника перевешивают все остальное. Он не расстроился. Сейчас в его планах было стать богатым. Появятся большие деньги, появятся и красивые женщины.

— Я буду ждать, — пообещал он. — Возьми сумку и иди домой как ни в чем не бывало.

Было воскресенье, Денис работал дома. Алиса надеялась, что муж не отреагирует на ее приход, но он заметил тяжелую сумку в ее руках и спросил:

— Ради чего надрываешься?

— Родственники яблоки из деревни передали. В благодарность за потравленных птиц, — с плохо скрываемым вызовом ответила Алиса.