Хищник. Официальная новеллизация - Марк Моррис

Он не мог отделаться от ощущения, что просто соблюдает формальности. Все, о чем его спрашивали, было в деле, которое эти ребята прочли, прежде чем войти в комнату. Правительство США тратило много часов и огромные деньги, пытаясь пробить дыры в наркокартелях, но до сих пор так и не сделало ничего, чтобы нанести им существенный ущерб. Картели были похожи на легендарную гидру, у которой на месте одной отрезанной головы вырастали две новых. Правда в том, что на кону слишком много денег, и довольно большая их часть оседала в карманах правительственных чиновников и корпоративных повелителей в Мексике, США, Центральной и Южной Америке, чтобы эта проблема не решалась.

– Понятно, – чопорно сказал Уродливый галстук. – Вам было поручено убить его?

Маккенна еле сдерживал себя.

– Нет, мне было поручено предложить ему набор пончиков.

Психолог изумленно уставился на него. Как и Уродливый галстук.

Маккенна указал на манжету для измерения давления на руке:

– Что с полиграфом? Я думал, это психологическая оценка.

– Нам нужно знать, представляете ли вы угрозу.

– Я снайпер. Разве это не угроза для гребаной точки? – Он не произнес слово «тупица», но оно определенно подразумевалось.

– Я имел в виду для общественности… для себя, – ответил Уродливый галстук.

Маккенна только вздохнул.

* * *

По ту сторону зеркала стоял Трэгер, скрестивший руки на груди. С того момента, как он столкнулся с Маккенной, агент знал, что из-за этого парня возникнут проблемы. У Куинна Маккенны было такое же упрямство, которое Трэгер видел у сотен военнослужащих, но у парня также имелись мозги. Нельзя сказать, что обычные солдаты – или матросы, или морские пехотинцы – были болванами, но большинство из них обучали следовать приказам и, как правило, «вырезали» модели их поведения. Обычно они не слишком глубоко изучали тени или углы.

Однако Маккенна… этот сукин сын как будто с детства подвергал власть сомнению. Как он ухитрился настолько долго выжить в разведчиках – загадка. Годами он делал то, что ему говорили, и все же в его учетных документах можно было найти несколько случаев нарушения субординации. Правда, все незначительные. Маккенна следовал приказам (это никогда не было проблемой), но всегда хотел понять, почему он это делает.

На темном экране замерцали показания полиграфа. Трэгер и Сапир внимательно изучали данные.

– Он хорош, – сказал агент с усмешкой.

Но тихий смешок не был признаком веселья. В нем звучало раздражение. Сапир почувствовал это и передал боссу чашку с «Никоретте». Трэгер постоянно жевал эти чертовы пластинки и сейчас взял одну, почти не задумываясь об этом.

– Его пытали в Кандагаре, – сказал Сапир. – Но он не сломался.

– И чего он хочет? Медаль? – усмехнулся Трэгер.

– Вообще-то…

– Знаю, знаю. «Серебряную звезду»[13]. Вот почему мы должны действовать осторожно. Мы не можем просто похоронить его за сараем.

Трэгер засунул в рот «Никоретте» и начал жевать.

– Э-э, думаю, вы должны задвинуть это на задворки своего… – начал Сапир.

Трэгер бросил на него уничтожающий взгляд:

– Ты что-то сказал?

Сапир умолк. Трэгер продолжил энергично жевать, ожидая привкуса никотина. Он был ему нужен.

* * *

Маккенне было скучно. Он закатил глаза.

– Послушайте, я все понимаю, – сказал он. – Мексика. Кто-то не хочет свидетелей.

Уродливый галстук выглядел изумленным.

– Что, простите?

Маккенна посмотрел ему в глаза, а затем окинул остальных присутствующих в комнате беглым, но многозначительным взглядом.

– Вы здесь не для того, чтобы узнать, сошел ли я с ума. Вы здесь, чтобы убедиться, что ярлыки держатся прочно.

Приложив усилия, чтобы восстановить контроль над ситуацией, Уродливый галстук изогнул бровь.

– Вы думаете, что вас сажают в тюрьму. Так?

– Я уже вижу решетки на полу, – ответил Маккенна.

Тон в голосе этого ублюдка подтверждал его слова. Параноидальные высказывания только помогут их делу, если они хотят его дискредитировать. Он вздохнул.

– Кстати, на самом деле я не вижу решеток на полу. Боже мой, парни. Расслабьтесь.

Придурок невозмутимо продолжил:

– Вы проводите большую часть своего времени в других странах. Вдали от жены и сына. В одиночестве.

Уродливый галстук взглянул на полиграф. Маккенне не нужно было даже смотреть, чтобы узнать, что игла мерцает. Он почувствовал, как внутри закипает гнев.

– Вы чувствуете себя чужим на своей планете, не так ли, капитан?

Маккенна склонил голову набок и пристально посмотрел на мужчину.

– То есть, как инопланетянин?

Казалось, что даже воздух в комнате перестал двигаться. Похоже, даже полиграфист затаил дыхание.

– Вы этого хотели? – спросил Маккенна. – А теперь дадите мне печеньку?

Психолог смотрел на Маккенну одновременно с триумфом и страхом, словно тот был диким зверем, который мог наброситься в любую секунду. Маккенна и не думал, что ему дадут печенья.

Военный, выводящий Маккенну из здания ведомства, был либо глупым, либо нетерпеливым. Он шел слишком близко, время от времени нанося капитану удары и тычки, и что-то бормотал себе под нос. При других обстоятельствах, если бы Маккенна был уверен в своем окружении или не боялся, что его могут убить, он мог бы разобраться с этим дураком в мгновение ока. Возможно, парень был достоин охранять сидящих в камере или следить за главными воротами, но сопровождение заключенных не было его сильной стороной. К счастью для него, Маккенна не был заинтересован в драке с действующими американскими военнослужащими, если только у него не останется другого выбора.

На улице у фасада здания ждал невзрачный громоздкий автобус. Похож на тюремный, но соответствующая маркировка отсутствует. В автобусе ждал второй военный. Маккенна подошел к двери, солдат ступил на подножку и ждал, пока заключенный заберется внутрь. Когда Маккенна вошел в автобус, военный номер два открыл клетку, отделявшую водителя от заключенных, запертых позади него. Маккенна втиснулся туда и остановился, чтобы рассмотреть пять фигур, рассевшихся на находящихся в тени скамейках. Несмотря на то, что они были без формы, после секундного размышления он понял, что все они либо военные, либо ветераны, либо действующие госслужащие.

«Ну, уже не действующие, – подумал Маккенна, – если учитывать то, что все они заперты в той же клетке, что и я». Мужчины были одеты в гражданскую одежду, но что-то в их поведении говорило, что их арестовали не одновременно. Неряшливый парень в бейсболке вертел колоду карт и управлялся с ними, словно фокусник, несмотря на наручники. Лысый мужчина с козлиной бородкой взглянул на Маккенну, и в его глазах горел маниакальный блеск. Парень, сидевший ближе к задней части клетки, был одет в лётную куртку, что казалось подходящим: что-то в его задумчивом виде напоминало тикающую бомбу замедленного действия. Рядом с ним сидел длинноволосый сукин сын, смахивающий на Джона Сноу[14], с бандитской татуировкой и золотым крестиком на шее.