Ночной садовник - Джордж Пелеканос

— Я знал, что ты придешь.

— Так с чего такой удивленный вид?

Брок широко и зловеще ухмыльнулся. Угловатость его фигуры подчеркивали остроконечные уши и холеная узкая бородка. А красная рубаха вообще делала его похожим на дьявола.

— Я был там, — сказал Чарльз. — Я был там, где ты мне сказал.

— Тебя там не было.

— Ты сказал, что мы встретимся на углу Оуки и Фенвик в девять часов. Я был там.

— Я не говорил ни про какую долбаную Оуки. Я сказал Галлодет и Фенвик, вот тут. Все растолковал твоей маленькой заднице, чтобы ты ничего не напутал.

— Ты сказал «Оуки».

Брок быстро поднял правую руку и сильно ударил Чарльза ладонью по лицу. От удара голова Чарльза резко мотнулась в сторону, а сам он отлетел на целый шаг. На глазах у него выступили слезы, а плотно сжатые губы раскрылись. Брок знал, для того чтобы сбить спесь с мальчишки, не было более эффективного средства, чем хорошая оплеуха.

— Так где мы должны были встретиться? — повторил Брок.

— Я… — Чарльз попытался говорить, но не смог.

— Да ты никак намерен распустить нюни?

Чарльз покачал головой.

— Ты девчонка или мужик?

— Я мужчина.

— Это я мужчина, — сказал Брок. — А ты только жалкое подобие.

По щеке Чарльза скатилась слеза. Брок засмеялся.

— Бери «капусту» и сваливаем, — сказал Гаскинс, не оборачиваясь.

— Еще раз спрашиваю, — процедил Брок, — где мы должны были встретиться, Чарльз?

— Вот тут.

— Хорошо. И почему тебя не было?

— Потому что у меня не было денег, — опустив голову, ответил мальчишка.

— Ты ведь еще в деле, верно?

— Я только что затарился. У меня скоро будут деньги.

— Как скоро?

— Как только продам.

— Тогда что это оттопыривается в кармане? И даже не думай сказать, что это твой член, потому что мы уже выяснили, что у тебя его нет.

— Отстань от него, — сказал Джеймс.

Брок переключил свое внимание на младшего из мальчишек, тому было не больше тринадцати. Из-под сдвинутой в сторону бейсболки у парня свисали косички.

— Ты что-то сказал? — спросил Брок.

Джеймс вздернул подбородок и впервые посмотрел Броку в глаза. Сжав кулаки, он упрямо повторил:

— Я сказал, оставь моего друга в покое.

Брок прищурил глаза.

— Только посмотрите. Эй, Конрад, этот парень показывает характер.

— Я слышал, что он сказал, — сказал Гаскинс. — Пошли.

— Сейчас я тут, — с отчаянием произнес Чарльз. — Я не убежал. Прождал тебя тут целый день.

— Но ты не имел права врать. Теперь я должен тебя проучить.

— Прошу тебя, — взмолился Чарльз.

— Сучку будешь просить.

Брок схватился за правый карман шорт Чарльза и рванул с такой силой, что мальчишка упал на тротуар. Шорты разорвались, открыв внутренний карман. Брок оторвал его и вывернул наизнанку. Там было немного наличных и несколько маленьких пакетиков с марихуаной. Брок вытряхнул марихуану на землю и пересчитал деньги. Нахмурившись, он все же опустил деньги к себе в карман.

— И еще кое-что, — сказал Брок и ударил Чарльза по ребрам. Затем, оскалившись, ударил еще раз. Чарльз упал на бок, изо рта у него потекла желчь. Джеймс отвел глаза.

Гаскинс потянул Брока за руку и встал между ним и мальчишкой. Они пристально смотрели друг на друга, пока ярость не угасла в глазах Брока.

— Все было бы проще, — сказал Брок, делая шаг назад и качая головой. — Я хотел только долю, всего лишь половину. Но тебе захотелось скрысятничать. А теперь ты, наверное, думаешь: «Мы достанем этого говнюка. Мы с ним еще разберемся или найдем того, кто разберется и надерет ему задницу». — Брок расправил рубашку. — Только знаешь что, у тебя ничего не выйдет. Ты сопляк, а сопляку не справиться с настоящим мужиком. И за тобой никого нет. А если кто-то и был, то его либо уже прикончили, либо упекли в тюрягу. Ну скажи мне, кто за тебя подпишется? Только твоя маленькая задница и больше никто.

Мальчишка на земле ничего не сказал, его друг тоже молчал.

— Как мое имя?

— Ромео, — сказал Чарльз, закрыв глаза от боли.

— Мы еще вернемся.

Брок и Гаскинс пошли обратно к «импале». Ни один из местных или прохожих не шевельнулся, чтобы помочь мальчикам, и теперь зеваки старательно отводили глаза. Брок знал, что никто из них не будет сообщать в полицию. Но он не был удовлетворен. Это было слишком легко и не стоило усилий человека его репутации, да и результат был ничтожным.

— Сколько мы взяли? — спросил Гаскинс.

— Доллар сорок.

— Оно того не стоило.

— Не беспокойся. Дальше будет больше.

— Мне кажется, что все, что мы делаем, так это избиваем детишек. Черт возьми! Это дерьмо! И что нам это дает?

— Деньги и уважение, — ответил Брок.

Они сели в машину.

— Теперь поедем обратно в Норт-Вест, — сказал Брок. — Там еще пара встреч.

— Без меня, — буркнул Гаскинс. — Мне вставать ни свет ни заря. Надеюсь, ты справишься один?

— Я тебя высажу у дома, — сказал Брок. — С остальными разберусь сам.

Брок сделал звонок по мобильному, включил зажигание и тронулся с места.

Вскоре после того, как они с Гаскинсом уехали с Галлодет, по улице медленно проехала полицейская патрульная машина. Светлокожий полицейский равнодушно скользнул взглядом по сидевшим на ступеньках своих домов местным жителям, по мальчишке, который на углу улицы помогал подняться на ноги другому парнишке, и, поддав газу, поехал дальше.

— Ну, как тебе? — спросил детектив Бо Грин, вернувшись обратно в комнату для допросов.

— Неплохо, — ответил Уильям Тайри и поставил банку с содовой на стол.

— Не слишком теплая?

— Нормальная.

В темноте аппаратной Энтони Антонелли пробормотал с отвращением: «Вот говнюк, думает, что он в ресторане».

— Бо просто хочет, чтобы он расслабился, — сказал Реймон.

Грин опустился на стул.

— Ты нормально себя чувствуешь, Уильям?

— Неплохо.

— Ты все еще под кайфом?

— Я под кайфом весь день, — Тайри покачал головой с отвращением к самому себе.

— Вчера во сколько ты впервые принял наркотик?

— До того, как сел в автобус.