Жизнь после жизни - Александра Маринина

— Кто-нибудь в усадьбе знает, кто я на самом деле?

— Только два человека, кроме меня.

— Кто они? Ваши заместители?

— Мои жены, — ответил Бегорский с легкой улыбкой,значения которой Настя в первый момент не поняла.

Она решила, что ослышалась. Или это у Бегорского юмор такойспецифический?

— Ваши… кто, простите?

— Мои жены, — терпеливо повторил он. — ВераАлексеевна Бегорская, моя первая жена, работает у меня кадровиком иодновременно главным бухгалтером. Я, видите ли, большой поклонниксовместительства, это позволяет не раздувать чрезмерно штаты, и в то же времяпри относительно небольшом объеме работы люди не сидят и не скучают без дела.Безделье я считаю злейшим врагом человека. А Тамара Николаевна Виноградова —моя четвертая жена.

— И кем она работает в усадьбе?

— А никем, — Бегорский беззаботно махнулрукой. — Тамара — прекрасный парикмахер, победитель международныхконкурсов, кроме того, она занимается дизайном одежды, разрабатывает модели,кроит, шьет. У нее в усадьбе парикмахерский салон.

«Все понятно, — с некоторой брезгливостью подумалаНастя. — Четвертая жена! Это ж надо! Наверняка путь от первой жены кчетвертой шел по возрастной нисходящей, каждая следующая жена была моложе икрасивее предыдущей. Знакомая картинка. Многие стареющие богачи, теряя мужскуюсилу, пытаются взбодрить ее влечением ко все более молодому телу. И разумеется,последняя жена, в отличие от первой, может позволить себе не зарабатывать нажизнь. Первая жена Вера Алексеевна сидит на зарплате, а четвертая — молодаядлинноногая красотка с грудью и аппетитной попкой — держит салон и занимаетсяисключительно женской привлекательностью: прически, наряды. Небось еще иманикюр с педикюром, и эпиляция. Зачем пенсионерам эпиляция? Просто насмешкакакая-то».

Возникшая было симпатия к Андрею Сергеевичу мгновенноулетучилась, сменившись легким презрением. Он такой же, как большинствобогачей, ничего в нем нет необыкновенного. Рядовой олигарх, опупевший от денег.

Ровно в полдень машина остановилась возле придорожногоресторанчика, стилизованного под русскую избу. На крыльцо выскочил молодой,бритый налысо мужчина кавказской внешности, подбежал к машине, распахнул дверьсо стороны Бегорского.

— Андрей Сергеевич! Рады вас видеть! Вы, как всегда,точны, ровно в двенадцать приехали, как и предупреждали. А у нас уже всеготово, прошу-пожалуйста.

Ишь ты, у него и ресторан свой, прикормленный, в котором онвсегда обедает, когда едет в Томилин. Неприязнь к Бегорскому стала ещечуть-чуть сильнее.

Их проводили в дальний уголок зала, где были накрыты двастоящих рядом стола, каждый на две персоны. За один стол сели Бегорский иНастя, за другой — водитель и охранник. Немедленно появились официанты,поставившие перед гостями тарелки с половинками грейпфрута, который оказалсятаким кислым, что у Насти скулы свело. «Похоже, Андрей Сергеевич питаетсялепестками роз, — подумала она. — Половинка грейпфрута и чашка кофе,на этом обед будет завершен. То-то он спрашивал про систему питания! Сам небосьследит за фигурой и считает каждую калорию, которых в таком обеде — ноль целыхноль десятых. И что мне теперь, с голоду удавиться?»

Однако за грейпфрутом последовал салат из свежих овощей,заправленный оливковым маслом с лимоном, и к нему — хлеб из темной муки грубогопомола. Настя слегка повеселела. Так еще ничего, жить можно! После салатапринесли нечто желтенькое с цветными вкраплениями, которое на вкус оказалосьпросто замечательным.

— Что это? — спросила Настя с набитым ртом, забыво приличиях.

— Это кус-кус и овощи «имам бяльды».

Из сказанного Настя опознала только слово «овощи», прокус-кус она слышала, но никогда не ела, как-то не доводилось, а про «имама»вообще представления не имела. Оказалось, что название загадочных овощейпереводится как «имам в обмороке» — до того вкусным некоему имаму показалосьэто блюдо на основе баклажанов и помидоров.

К моменту, когда подали кофе, Насте уже казалось, что онаобъелась и не проголодается по меньшей мере неделю. Она по привычке положила вчашку два кусочка сахару и бросила ломтик лимона. Бегорский пил кофе без сахараи без молока.

— Горько же, — удивилась Настя.

— Я привык, — скупо улыбнулся Андрей Сергеевич.

— А зачем надо было привыкать? Вам нельзя сладкого?

— Сладкого никому нельзя. Все это понимают, только невсе с этим считаются. Вы сыты?

— Болре чем. Честно признаться, я была уверена, чтолюди вашего масштаба едят на обед какое-нибудь изысканное мясо или дорогуюрыбу.

— Мясо и рыба — это белок, равно как творог н яйца, ихможно есть только вечером, на ужин. На обед углеводы с овощами, на ужин белок совощами. Только так.

— Да? — Настя изумленно приподняла брови. —Впервые об этом слышу.

— Ну вот, не зря я вас спрашивал, какой системы питаниявы придерживаетесь. Я так и знал, что никакой системы у вас нет. Это оченьплохо.

— Да мне вроде не нужно худеть, — усмехнуласьНастя. — Лишний вес мне не грозит.

— При чем тут вес? — Бегорский недовольнонахмурился. — Дело не в весе, а в нормальном самочувствии и высокойработоспособности. Это не блажь и не дань моде, это необходимое условиефункционирования любого механизма, будь то производство или отдельно взятыйчеловек. Когда человек питается правильно, он может хорошо и продуктивноработать и долго не уставать. Когда он питается неправильно, у него появляетсяучащенное сердцебиение, тошнота и прочие неприятные вещи, его клонит в сон, онникуда не годится и не может работать. Вот и все. Я категорически настаиваю натом, чтобы вы, пока работаете на меня, питались так, как я предписываю, ихорошее самочувствие вам будет гарантировано. Я, в конце концов, плачу деньгиза работу, а не за то, чтобы нанятый мною работник плохо себя чувствовал, болели не работал.

— А если я не захочу есть то, что вы мне предписываете? —поинтересовалась Настя. — Если мне не понравится ваша еда?

— Вы будете есть то, что вам дадут, а если вам непонравится, вы пойдете в городское кафе и наедитесь всякой дряни, после которойу вас будет тяжесть в желудке и изжога. Или купите в магазине молока и плюшек,наедитесь у себя в комнате до отвала, так, что вздохнуть не сможете, и уснете.И в том, и в другом случае вы поймете, что в конечном итоге я прав.

Настя достала сигареты и закурила. Она не курила с моментаотъезда из дома и с нетерпением ждала момента, когда можно будет сделать первуюзатяжку.

— У меня такое ощущение, что вы вообще всегда правы.Вы, кажется, говорили, что никто, кроме жены, не смеет вам перечить и говорить«нет». Вы какую жену имели в виду? Первую или последнюю?

— Последнюю, Тамару. Но я чувствую, что вы собираетесьпримкнуть к ее движению, — Бегорский улыбнулся широко и радостно. —Так что вас будет двое.