Дожить до утра - Галина Владимировна Романова

Ксюша лежала на верхней полке на облезлом матраце и невидящими глазами смотрела в окно.

Подруги, подталкиваемые сзади нетерпеливым Максом, застыли, прижимая руки к груди, в немом изумлении, не в силах проронить ни слова.

— Ксю-ю-ша, — заикаясь, позвала ее Валерия. — Ты ли это?!

Ксения свесила с полки растрепанную голову и, окинув пустым взглядом всю троицу, не проронила ни слова.

— Идем отсюда немедленно! — попыталась действовать с места в карьер Милочка. — У нас мало времени!..

Тогда подруга свесила правую руку и слабым шевелением кисти попросила их убраться вон.

С Милочкой случилась истерика. Она стонала, билась в рыданиях, умоляла, но Ксюша лишь молча отвернулась от них.

Дома Макс напоил жену успокоительным. Взял на руки и долго носил по комнате, баюкая, словно младенца. А наутро Милочка взяла с него слово, что он вытащит Ксюшу из этой клоаки.

Макс слово свое сдержал, но, как сейчас оказалось, проблемы на этом не закончились.

Ксюша смотрела в окно и дивилась умиротворению, царившему в природе. Ни одна веточка не шелохнется. Ни один листок не дрогнет. Природа настойчиво приглашала утомленных вечной суетой людей предаться блаженному состоянию покоя.

— Да уж! — ворчливо произнесла Ксюша, отрывая руки от подоконника и поправляя тюлевую занавеску. — Отдохнешь тут…

Недовольство ее объяснялось прежде всего тем, что новый сосед, то бишь семнадцатилетний сын покойного Володи, свое водворение на отцовской жилплощади начал с того, что объявил негласную войну ей — Ксюше. Поначалу это ее забавляло, хоть какая-то да встряска на фоне серой унылости ее существования, но затем…

Затем проблемы стали серьезнее. То вода отключится в тот момент, когда она намыливает голову в ванной, хоть на манер героя «Двенадцати стульев» выбегай на лестничную клетку голышом. То в супе окажется содержимое сахарницы с соседского стола, что опять же влекло за собой неприятности. То белье, замоченное в тазике, она обнаруживала вываленным прямо на пол. Ну как тут не взбеситься!

Ксюша потихоньку свирепела, но, подобно хищнику морских глубин, к жертве не приближалась, а лишь нарезала вокруг нее широкие круги. Но день за днем радиус этих кругов становился все меньше и меньше.

И вот в один прекрасный момент, когда, открыв дверь и обнаружив на своем пороге пару дохлых крыс, Ксения едва не лишилась дара речи, она поняла, что настала пора действовать.

Дмитрий открыл ей почти сразу. У нее даже сложилось впечатление, что он давно ее поджидал.

— Вы ко мне? — Белесые ресницы над наглыми голубоватыми глазами изумленно взлетели вверх.

Проигнорировав вопрос, она подняла кверху удерживаемых за хвосты крыс и молча сунула их ему в нос.

Подумать только, он даже не отпрянул, хотя она могла поклясться, что все-таки коснулась тушками его лица. То ли парень не почувствовал, то ли выдержки ему было не занимать.

— Твоя работа?! — прошипела Ксюша и швырнула крыс на середину комнаты.

Дмитрий молчал. Отступив чуть в сторону, он прищурил один глаз и с ядовитой ухмылкой наблюдал за неистовством своей соседки. Сказать по правде, его это забавляло. Как он старался все эти несколько дней. Как пытался вывести ее из равновесия, но ей все было нипочем. А тут, подумать только, взбесилась из-за парочки каких-то дохлых животных.

Ксения между тем прошла в комнату и принялась вышагивать от двери к окну, заложив руки за спину.

— И долго это будет продолжаться? — нарушила она тишину после непродолжительной паузы. — Можно полюбопытствовать — отчего это из всех, кто тебя окружает, ты выбрал объектом для издевательств именно меня?

Он молчал, но ухмылка стала еще более едкой.

— Чего молчишь, белобрысый? — Она подошла к нему почти вплотную. — Чего тебе от меня нужно?

— Ничего, — выдал он и недоуменно пожал плечами. — Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. О каких-то издевательствах… У меня и в мыслях-то никогда подобного не могло быть…

— Во-он как?! — Ксюша попристальнее пригляделась к нему.

Высокий, но, судя по сутулости и некрепости кости, еще вымахает на голову. Достаточно широк в плечах. Мускулатура развита, как у грузчика. Именно грузчика — в тренажерных залах такие мышцы не смастеришь. Да и мозоли на широких ладонях красноречивее всяких слов подтверждали ее догадку — парень успел потрудиться за свою недолгую жизнь.

Волосы жесткие и совершенно белые, как, впрочем, и брови с ресницами.

— Альбинос, — вслух прошептала она, блуждая взглядом по застывшему в метре от нее юноше.

Глаза чуть тронутые голубизной и глубоко посаженные. Выражение их можно было бы прочесть, лишь приблизившись к ним вплотную, но Ксюша не рискнула. Стоило взглянуть на узкую полоску поджатых губ, как сразу становилось понятно — парень опасен.

— В общем, слушай, — вдоволь наглядевшись на соседа, оборвала Ксюша молчание. — Еще раз приблизишься к моей комнате, к моим вещам, или что еще взбредет в твою белокурую головенку, узнаешь по-настоящему, какой я могу быть гадиной…

Говорить этого она совсем не собиралась. Сама не знала, как это у нее вырвалось, но, бросив ему вызов, отступить уже не могла.

С этого дня соседи, затаив дыхание, следили за ходом военных действий, разворачивающихся в квартире. Их головы поочередно поворачивались то в одну, то в другую сторону, ожидая ответного удара одного из сцепившихся противников. Те в средствах не были особенно разборчивы. В ход шло все: перевернутые кастрюли с варевом, кучи мусора у порога, забитые спичками замочные скважины и многие другие пакости. Ксюша, поначалу дивившаяся изобретательности соседа, постепенно увлеклась процессом отмщения и уже через две недели могла с твердой уверенностью сказать, что в паскудстве выходок она нисколько ему не уступает.

— Ничего, — приговаривала она, убирая следы разрушений после очередного соседского контрнаступления. — Я теперь безработная. Времени у меня предостаточно. Так что держись, Диман!..

И Диман держался. Более того! Чем больше проходило времени, тем азартнее он становился. Если поначалу в движениях его наблюдалась некоторая скованность, во взгляде настороженность, а в речах нервозность, то по истечении времени все эти факторы постепенно сошли на нет. И Ксения уже с трудом узнавала в самоуверенном, вечно улыбающемся и вальяжном молодом человеке того белобрысого угрюмого парня, который появился в их коммуналке всего лишь месяц назад.

— Ой, что-то будет дальше?! — шептались соседки, шустря у газовых плит. — Ой, добра не будет! Кто-то из них рано или поздно да проиграет!..

Но в этой войне не оказалось ни победителя, ни побежденного…

— Доброе утро! — Дмитрий широко улыбнулся и согнулся в шутовском полупоклоне, приветствуя стоящую у окна Ксению. — Как спалось?