Признаки жизни - Сергей Недоруб

Расстегнув рюкзак вместе с карманами и вывалив оттуда все содержимое, Шептун положил на самый низ туго свернутое одеяло, в которое засунул автомат. Что бы ни говорил Грач, нет нужды бегать с оружием по Зоне и ожидать проблем на пятую точку. Следом за одеялом — несколько банок мясных тефтелей, один армейский паек, самодельную аптечку, защитные очки, респиратор. Пошарив под матрасом, Шептун достал бутылку воды и перелил во флягу. Затем оттуда же вытащил три плитки шоколада. Шептун любил это дело, но стеснялся признаться. Шоколад был его слабостью, хотя пока не начал отражаться на фигуре. В Зоне особо не налакомишься.

Плитки сталкер рассовал по карманам рюкзака вместе с магазинами к автомату. Туда же пачку батареек к фонарю и две пары носков, чудом переживших все невзгоды. Больше вроде ничего не надо. Поколебавшись, Шептун не стал трогать ножны, прикрепленные к лямке рюкзака. Просто надо стараться больше не попадать в истории, подобные той, что случилась с Гиббоном, и не бросать снаряжение без присмотра.

В последнюю очередь сталкер положил в рюкзак пакет кошачьей еды.

Вроде бы все. Хочется выйти, встать в полный рост, подтянуть снарягу под себя, но делать это перед глазами всего клана не хочется. Появятся лишние расспросы, а с ними неизбежно возникнут и новые проблемы. Шептун не хотел раньше времени мотать себе нервы.

Надо отдохнуть, поспать хотя бы пару часов. Полдня брожения по лесам, потеря обретенного товарища и известия о клане измотали его вконец. К тому же такое солнце…

Сталкер тут же отругал себя за лень. Но все равно выдвигаться прямо сейчас не имело никакого смысла. Еще вчера Шептун согласился бы, не теряя ни минуты, уйти с базы подальше в Зону, найти укромное место, подумать. Теперь же перед его глазами ясно стоял образ каменного круга, залитого кровью. Не факт, что ему удастся в таком состоянии найти относительно безопасное место на неизвестной территории.

И все же есть еще безотлагательная работа. Ее нужно сделать прямо сейчас.

Покопавшись среди своих книг, Шептун нашел брошюрку по управлению автомобилем в условиях гололеда. Господи, какое актуальное чтиво для Зоны. Свернув пособие в трубочку, сталкер расстегнул молнию палатки и вышел на свежий воздух.

— Салют, — бросил ему Ингуш. Его дыхание было учащено — видимо, только что вернулся с рейда.

— Здорово, — поприветствовал Шептун. — Ты как, с хабаром?

— С хабаром. Глянь, что я нашел!

Ингуш сдернул с плеча сумку и вытащил оттуда голубоватую спираль, сделанную словно из шевелящихся хвойных веток.

— Нехило, — почесал затылок Шептун. — Я такого раньше не видел.

— А я видел, — довольно похвастался Ингуш, пряча артефакт в сумку. — Прикольная штука. Рассасывает аппендикс за неделю. Побочный эффект. Только покраснение на коже остается, и все.

— Ничего себе. Какой же тогда основной?

— Без понятия. Я и про побочный узнал случайно. Потом загнал ученым на Барьере за новенький костюм.

— Что, напрямую артефакт продал?

— А чё? Это еще до «Набата» было.

— Слушай, Ингуш, ты не продавай эту фигню. Протаскай еще с месяц. Может, у тебя еще что-нибудь интересное рассосется, расскажешь потом.

— Да пошел ты, — заржал Ингуш.

Шептун со смехом прошел мимо накренившегося сегмента Когтя. Участок скалы скосило после выброса. Наверняка когда-нибудь и вся конструкция обрушится. А может, где-то внизу расположены тайные склады или грунтовые воды, все равно так просто не узнать…

Баунти сидел на прежнем месте, словно и не уходил никуда.

— Спасибо за рюкзак, Бая, — поблагодарил Шептун, протягивая брошюру. — Вот, держи за помощь.

— О, класс! — обрадовался Баунти, хватая подарок и пролистывая страницы. — Обалдеть! Это же как раз то, что я искал!

— Да ну? — выговорил Шептун.

— Ну да! Мне для подошвы самое то! Оторвав страницу, Баунти скомкал ее, сунул ее в рот, пожевал немного и тут же выплюнул. Затем оттянул рваную подошву от сапога и засунул бывший лист внутрь.

— Осталось повторить пятьдесят раз, и будет у меня новый сапог.

Шептун смотрел на образец кустарной продукции, не говоря ни слова. Махнув рукой, он пошел к дому Дудука.

Хижина со времен постройки немного просела и потеряла первичный лоск. Однако все же в ней можно было жить, и жить неплохо. Если бы черноглазый джигит возвел ее на продуваемой местности, он бы не выдержал в ней и первой ночи. Так что хижина стояла между двух «когтей». Снаружи по бокам места было настолько мало, что строить лачугу пришлось изнутри.

Войдя в нее, Шептун увидел лежащего в спальном мешке Опера с перевязанной головой. Больше никого рядом не было.

— Шептун, — послышался голос.

— Да, это я. — Сталкер наклонился к раненому. — Ты жив?

— Зацепило меня пулей, Шептун, но сказали, что жить буду. — Опер говорил слишком отчетливо и громко. Было ясно, что его шок еще не прошел. — Нас предали. Самопал сказал, «Лезвия» убьют нас всех.

— Я знаю.

— Откуда?!

— Грач рассказал.

— Понятно. — Опер зашевелился всем телом. — Шептун, что теперь будет? Мы все умрем?

— Нет, мы не умрем. Успокойся, Опер. Мы позаботимся обо всем.

— Нас предали, Шептун.

— Да, я знаю. Будь здоров, Опер.

Не дожидаясь ответа, Шептун покинул хижину. Чувствовал он себя паршиво. Спрашивать Опера о чем-либо было бесполезно, в таком состоянии раненый не будет способен внятно мыслить. А ведь он не так уж серьезно ранен, скоро встанет на ноги. Значит, дело в стрессе.

Надо уходить. Скоро расползутся слухи. Возможно, участь каравана не удастся удержать в секрете до вечернего костра. И тогда уже половина «Набата» впадет в такой же ступор, из которого Опер не может выйти четвертый час. Неужели так тяжело осознать удар в спину?

А сам Шептун успел это сделать?

Сталкер все еще преимущественно думал о произошедшем как об обычном, хотя и крайне неприятном факте, вроде зубной боли. Да и то зубная боль тревожила бы его куда сильнее. Он просто не знал, с чем можно сравнить поведение Самопала. Как будто в Зоне смерть не случается раз за разом. Уходить надо. Покинуть Коготь, затаиться, поразмыслить над всем не торопясь. Выработать план действий.

Вернувшись в палатку, Шептун выждал момент, когда в поле действия никого не будет. Схватил рюкзак, надел на спину. Баунти ослабил лямки, но нет времени на исправления. Позже, все позже. Очень хреново было уходить вот так, незаметно, словно он сам какой-нибудь диверсант. Только вот прощаться было еще тошней.

Тропа вдоль скал, общественная бочка с водой. Шептун шел дальше, стараясь идти непринужденно. Если что, он просто топает по своим делам.

Часовой все так же копался в своей яме. Шептун запоздало вспомнил, что он так и не знает его имени. Простой паренек встретился Пассатижу, когда тот подвернул ногу, неудачно отпрыгнув от аномалии, и помог ему добраться до базы. Причем вовремя подошел, а то «жарка» уже начала понемногу подползать к Пассатижу, застрявшему намертво. Помог и остался сам. В награду его поставили часовым. Вроде ничего особенного в этом нет — Шептуну и самому приходилось караулить вход, — а все одно, несправедливостью попахивает. Зачем перекладывать на пацана ответственность за клан? Неужто Грач надеется, что он так быстрее возмужает?