Аромат лотоса - Лора Бекитт

– Может, тебе стоит поговорить с Камалом? – спросила Амрита, искренне жалея подругу.

– Поздно. Нам уже не о чем говорить.

Она снова умолкла, и Амрита поняла, что не сможет вынести этого молчания, полного горечи и отчаяния, какие способен породить только крах всех надежд. Внезапно в голову девушки пришла мысль.

– Скажи, Камал… когда-нибудь участвовал в посвящении?

Что говорили другие девочки?

– Даже если и участвовал, они мне не скажут, – мрачно произнесла Тара. – Все знают, что Камал – мой и что я выцарапаю глаза каждой, кто осмелится желать его любви!

– Думаю, большинство из нас относится к нему как к другу, – успокоила ее Амрита и предположила: – Возможно, когда-нибудь он позовет тебя к себе?

– Нет. Ты права: Камал никогда не нарушит запреты в угоду своим желаниям. Его жизнь – цепь ритуалов, посвященных служению Шиве. Больше он ни о чем не думает.

В последующие дни потрясенная происшедшим Тара ходила угасшая, едва волоча ноги. Она не ела, не танцевала, не следила за собой. Поскольку посвящение состоялось, Тару отправили к Хемнолини, но девушка не желала слушать, что говорит старая девадаси.

Не в силах помочь подруге, Амрита думала о том, что рань ше не приходило ей в голову: можно стать прекрасной танцовщицей, но потерпеть неудачу в постижении любовной науки.

Девушка долго размышляла о том, как исправить положение, и наконец решила поговорить с Камалом.

Подкараулив юношу возле храма, Амрита окликнула его, и он подошел к ней.

К двадцати годам Камал стал еще красивее, чем прежде: гибкое, будто тростниковый стебель, гладкое золотисто-коричневое тело, большие пленительные глаза. Его лицо притягивало взор, как притягивает к себе произведение великого мастера. Ровные брови словно вышиты тонкими темными нитями, губы будто вырезаны из кораллов.

– Здравствуй, Камал.

Он весело улыбнулся.

– Здравствуй, Амрита! Как поживаешь?

– Хорошо.

– Ты уже прошла посвящение в девадаси?

– Нет.

– Теперь, наверное, недолго ждать. Ты стала очень красивой и выглядишь совсем взрослой.

Амрита подумала о Таре, о том, с каким восторгом подруга готовилась к таинству и чем оно для нее обернулось.

– Послушай, Камал, ты знаешь все на свете, скажи, что такое любовь и откуда она берется?

Юноша рассмеялся.

– Когда ты станешь постарше, Амрита, тогда поймешь, что я вовсе не так умен, как тебе кажется. А любовь вызывает бог Кама. Разве тебе не рассказывали? Он стреляет из лука волшебными стрелами, которые пробуждают страсть у каждого, в кого попадают. Он бестелесный, потому его невозможно увидеть.

– Как узнать, что стрела достигла цели?

Юноша лукаво улыбнулся.

– Если ты задаешь такой вопрос, значит, еще не была влюблена!

– А ты… ты кого-нибудь любишь? – с волнением спросила девушка и получила тот самый ответ, какой и ожидала услышать:

– Да. Я люблю Шиву.

– Все мы любим Шиву, – спокойно сказала Амрита. – Я спрашиваю о любви к женщине.

Он нахмурился.

– Ни ты, ни я не можем любить смертных. Если в сердце «жены бога» вспыхнет любовь к земному мужчине и она не приложит все силы к тому, чтобы ее погасить, то будет очень несчастна.

«Что и случилось с Тарой», – подумала Амрита.

– Если бы ты узнал, что тебя любит какая-то женщина, что бы ты сделал?

– Посоветовал бы ей думать о любви к богу.

– Тебе известны тайны жизни храма. Скажи, как жрецы выбирают мужчину, исполняющего роль Шивы на супружеском ложе для той, которую посвящают в девадаси?

– При помощи жребия.

– Желание служителей храма играет какую-то роль?

– Ни малейшей.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Это правда?

– Уверяю тебя, Амрита!

– Ты не жрец, но твоя роль в жизни храма очень важна. Ты когда-нибудь участвовал в обряде посвящения девушек в девадаси в качестве… «мужа»?

Юноша пожал плечами.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Неужели у тебя никогда не было возлюбленной?

Безупречно гладкий лоб Камала прорезала тонкая морщинка.

– Ты становишься чересчур любопытной, Амрита! К чему ты завела этот разговор? Какое это имеет значение?

– Для меня – никакого. Не хочешь, не отвечай. Просто я подумала, что многие девушки наверняка без ума от тебя…

– Я уже сказал: я держу их на расстоянии. Если бы женская любовь интересовала меня больше, чем танцы, я бы не служил в храме.

– А вдруг бог Кама все-таки ранит тебя своей стрелой?

– Я сочту это величайшим несчастьем.

Девушка не рассказала подруге о разговоре с Камалом. Пусть все идет своим чередом. Амрита вспоминала миф, который они часто разыгрывали в танцах. Шива, опечаленный смертью своей жены Сати, не хотел слышать ни о каких женщинах. Он не знал, что Сати, перевоплотившись, уже приняла облик Парвати, и не отвечал на любовь прекрасной девушки. Тогда боги обратились за помощью к Каме, и тот выстрелил в Шиву. После этого Шива влюбился в Парвати и они поженились.

То, что угодно богам, все равно исполнится; никому не уйти от стрел вечно юного Камы! И едва ли волшебную стрелу можно запросто вынуть из сердца! Если Камалу суждено полюбить Тару, они будут вместе, если нет – тогда подруге лучше о нем забыть. Правда, Амрита плохо представляла, как можно перестать думать о том, кого видишь перед собой каждый день!

Вскоре Тара немного приободрилась: невидимые раны начали заживать. Когда Амрита узнала о дне своего посвящения, который выбрали храмовые астрологи, подруга сказала:

– Не обращай внимания на то, что я тебе рассказала. Возможно, у тебя все сложится по-другому.

Они лежали рядом и тихо говорили. На темно-синем бархате неба ярко сияла похожая на огромную жемчужину луна. Откуда-то доносились тихие таинственные звуки. Свежий ночной ветер был насыщен ароматами цветов.

– Хемнолини сказала, будто вчера на территорию храма пытались зайти англичане. Жрецы очень обеспокоены. Представь, что будет, если белые солдаты захотят выбрать девушку! Я скорее умру, чем отдамся одному из них! – прошептала Тара.

– Жрецы не допустят, чтобы в храм проникли люди другой веры!

– Я тоже на это надеюсь.

– Как часто тебе придется принимать у себя паломников? – помолчав, спросила Амрита.

– Пока не закончится обучение, лишь изредка. Хемнолини будет заниматься с нами три года; за этот срок мы должны окончательно позабыть о неловкости и смущении. – Тара горько вздохнула и крепко сплела пальцы. – Мне кажется, я никогда не избавлюсь от стыда и душевной боли!