Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

параллельно ей, а перпендикулярно, очерчивая берег Зеи. Что, если подумать, было довольно логично: Амурская по Амуру, Зейская по Зее. Но непривычно.

А вот вместо улицы 50-летия Октября, центрального и вечно перегруженного транспортом проспекта, имелась улица Большая. Была она и правда широченной – по четыре полосы в каждую сторону против двух у меня дома – и смотрелась презентабельнее. Как и в моем Благовещенске, вдоль этой улицы располагались основные казенные учреждения, прокатив мимо которых, мы выехали к резиденции князя.

Кстати, еще одно отличие, которое бросилось в глаза. В городе, по крайней мере, вдоль центральных улиц, было оборудовано множество парковок. И соответственно, не было забитых машинами крайних правых полос. Вроде бы мелочь, а о власти в городе… тьфу, княжестве, эта деталь сказала мне многое – за порядком здесь следили не только на словах.

– Доклад от Федора Георгиевича я уже получил, – встретил меня князь, коротавший время в компании со Шварценеггером. – Так что давай твои впечатления. И детали.

Как я уже понял, обер-секретарь здесь с пресс-секретарем ничего общего не имел. У нас это «говорящая голова» плюс некий информационный поверенный князя… да чтоб меня! Губернатора! Должность моего двойника больше походила на первого заместителя по общим вопросам. Планирование, анализ и, с учетом скидок на реалии, боевые операции. Блеск, да? Звучит не так страшно, если облечь все в казенные чиновничьи формулировки, но совершенно не помогает подобрать ответ на поставленные передо мной вопросы.

Князь знает, что нападающих было шестеро. Знает, что сначала машину пытались подорвать огненным сгустком, а затем пошли врукопашную. Знает, что все нападавшие мертвы. Тут я ему ничего нового не скажу, а проколоться могу, не зная местных терминов. А вот чего он не знает, так этого нашего разговора с маньчжурским послом. Кто бы ему рассказал? Значит, с него и пойдем.

– В нашей беседе посол Лин И говорил, что неофициально возлагает ответственность за убийство Чжень Ю на триаду. Точнее сказать, он считает триаду исполнителями совершенного преступления, а заказчиками называет империю Мин. В то же самое время Лин И подчеркнул, что официальная позиция Золотого дворца будет направлена на предъявление обвинений Благовещенскому княжеству, а не истинным виновникам.

И князь, и Шварценеггер смотрели на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Сперва я решил, что такую реакцию вызвали сообщенные мною факты, но когда Николай Олегович открыл рот, понял, что ошибся.

– Ты чего казенщиной сыпешь? Не журналистам интервью даешь.

Прокол. Дело даже не в самом факте использования обтекаемых чиновничьих оборотов, а в том, где и когда я их использовал. Видимо, на совещаниях у князя приветствовалась более простая манера общения. Ладно, это довольно легко поправить.

– Контузило, видать, – смущенно хохотнул я.

Князь шутки не принял и вгляделся в меня пристальнее.

– Гребаным пульсаром?

То же самое явно хотел произнести и князь, но Шварценеггер его опередил. Менее дипломатично, но емко – не отнять.

Николай Олегович укоризненно глянул на воеводу, или кто он там по должности, после чего вернул внимание мне.

– Я тоже удивлен, Игорь, – произнес он. – Ты с утра сам не свой.

«Знал бы ты насколько!»

– И Мишико еще отчитался, что ты косоглазых хотел живыми взять. Будто не знал, что смысла в этом никакого нет.

Молчать. Молчать! И держать лицо! Намек на улыбку, серьезный взгляд, расслабленная поза. Начнешь оправдываться, только хуже сделаешь. А так князь, глядишь, выговорится, и можно будет свои карты разыгрывать.

– А еще силу только в защиту использовал, – влез здоровяк.

Замолчали оба. Смотрели на меня выжидательно, но, слава богу, без угрозы. Только с легким оттенком недоумения. Мол, что же ты, братец! Ждали, в общем, моей реакции.

«Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу!» – всплыла в памяти фраза бородатого анекдота. Интересно, а в этом мире был разведчик Исаев? И владел ли он магией?

– И вы, судари мои, на основании банального отравления решили заподозрить меня в сговоре с триадой?

Я же тут почти равный, да? Вот и будем так себя вести! Борзо.

Шварценеггер хохотнул.

Глаза князя потеплели, но ответная речь прозвучала строго:

– Все-таки пил?

Двойник-то мой, похоже, алкоголик еще тот! Сколько раз мне это подозрение уже князь озвучил? Три? Четыре раза?

– Мне казалось, что мы договорились, Игорь. Ты обещал, что капли в рот не возьмешь после Хабаровска! На кресте клялся!

Ого! Ну, точно алкаш! Странно, по телу и не скажешь. Спортивный, подтянутый. Ни одышки, ни характерной слабости. Я-то знаю, любил на стакан присесть. Элитные коньяки, вискарик… Но все же не до такой степени, чтобы мне губернатор на это пенял.

– Я не пил, Николай Олегович! – отрезал я. – Просто съел что-то несвежее, вот и все. С утра от всего воротит, и соображаю туго.

– Я раз вот капустой траванулся квашеной! – явно в мою поддержку высказал мысль воевода. – Два дня пластом, а потом еще неделю, как не в своем теле! Никогда такого, главное, не было…

– Михайло Генрихович! Давай вот только без твоих историй! – сморщился князь. – И оставим тему. Значит, Лин И считает, что минцы нас руками триады хотят с маньчжурами поссорить? Что ж, звучит логично. Шестьдесят процентов всего торгового трафика в империю идет через Маньчжурию, так что неудивительно. Но почему сейчас-то?

Я пожал плечами, используя принятую отговорку об отравлении.

– Так ведь мост же, княже!

Синхронно мы с князем повернулись к Шварценеггеру. Только я – с недоумением в глазах (какой еще мост?), а мой шеф – со вспыхнувшим азартом.

– Точно! Ну, точно! Сходится все! Сколько там до конца стройки осталось? Мы же в графике?

Вопрос был адресован мне. Скорее всего, мне. Ну не спрашивают обычно силовиков о степени готовности строящихся объектов. Но я применил хорошо развитое умение переводить внимание с себя на соседа, без которого любому чиновнику жить можно, но сложно. Встретил взгляд князя, кивнул со значением: мол, вопрос понятен, ответ очевиден, а значит, не нуждается в озвучивании. После чего вперил глаза в лицо Михайло Генриховича и со значением вскинул брови.

Здоровяк, как загипнотизированный, тоже кивнул и сделал то, что от него требовалось. А именно – ответил вместо меня:

– В графике. Через два месяца сдача вроде.

– Вот! Вот! – Князь треснул по столешнице кулаком. – Вот что мы проморгали!

– Да почему проморгали-то?

Что еще за мост, из-за которого такой сыр-бор?

– А потому, драгоценный мой племянник, учти ты в прогнозе активность минцев применительно к строительству моста через Амур, у нас не случился бы труп маньчжурского посла и сегодняшняя пальба на набережной!

Мост через Амур? Племянник? Да вашу же мать, товарищи бояре! Может, хватит меня каждые полчаса ошарашивать? Нервные клетки не восстанавливаются, между прочим, а я их за половину сегодняшнего дня угробил столько, сколько за предыдущие тридцать лет жизни не смог!

– С позиции настоящего времени очень легко судить о прошлом, – все же сумел я сохранить лицо