Год 1943 - "переломный" - Владимир Бешанов

Враг на Северном Кавказе должен быть окружен и уничтожен, так же как он окружен и уничтожается под Сталинградом.

Войскам Южного фронта необходимо отрезать 24 дивизии противника на Северном Кавказе от Ростова, а войска Черноморской группы Закавказского фронта в свою очередь закроют выходы этим дивизиям противника на Таманский полуостров.

Главная роль принадлежит здесь Южному фронту, который должен совместно с Северной группой Закавказского фронта окружить и пленить или истребить войска противника на Северном Кавказе».

В 6 утра 23 января генерал А.И. Еременко отдал приказ 2-й гвардейской армии «срочно занять группой Ротмистрова оставленные ею накануне населенные пункты имени Ленина и имени ОГПУ, перерезать южнее Батайска железную дорогу и подготовиться для занятия Батайска». В наступлении должен был принять участие 13-й гвардейский стрелковый, 55-й танковый полк и аэросанные батальоны.

23 января 11-я танковая дивизия во взаимодействии с 16-й моторизованной нанесла удар по готовившимся к наступлению советским частям и отбросила их назад на плацдарм у Манычской. К великому разочарованию Еременко, аэросани никакого впечатления на немцев не произвели, что любому здравомыслящему человеку, тому же Малиновскому, было ясно заранее. Это экзотическое транспортное средство изначально предназначалось для несения дозорной, разведывательной, связной службы, но никак не для того, чтобы ходить в атаки. Военная энциклопедия еще в 1933 году сообщала: «К отрицательным качествам аэросаней относятся большой расход горючего, малая грузоподъемность, ограниченная проходимость и сильный шум мотора. В силу этих качеств рассчитывать на широкое применение их в военном деле не приходится».

Однако в СССР любую теорию всегда проверяли на практике, потому с началом войны построили сотни транспортно-десантных (НКЛ-16) и боевых аэросаней, вооруженных одним танковым пулеметом ДТ на турели (НКЛ-26 и РФ-8), и свели их в отдельные батальоны по 30 машин. Транспортно-десантные аэросанные батальоны привлекали для перевозки лыжно-десантных частей, для подвоза действующим войскам боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов, а также для эвакуации раненых с поля боя, для патрульной службы и службы связи в тылу своих войск. Кроме того, они могли буксировать и перевозить на огневые позиции пулеметы, минометы и 45-мм противотанковые орудия. Боевые батальоны действовали совместно с общевойсковыми частями, главным образом с лыжниками. В круг их задач входила разведка местности и противника, боевое охранение открытых флангов, патрульная служба по охране побережья озер и участков, не занятых советскими войсками, охрана командных пунктов и обеспечение связи. Во взаимодействии с лыжниками аэросанные отряды привлекались для преследования отступающего противника.

Естественно, использовать «снежные тачанки» можно было только зимой, на открытой малопересеченной местности, при достаточно глубоком снежном покрове, или на льду озер и рек. Летом они превращались в обузу для технических служб фронта, создавая проблемы с их хранением и транспортировкой.

«Идея создания этих батальонов, — сообщает Еременко, — была связана с представлением о большой подвижности и маневренности этих саней при наличии легкого вооружения (пулемет и автоматы). Предполагалось, что применение аэросаней для боевых действий в зимних условиях даст большой эффект, особенно в моральном отношении».

На самом деле оказалось, что «ящики с пропеллером» являются легкой добычей для вражеской авиации, чрезвычайно уязвимы для любого вида огня, постоянно ломаются, их проходимость совершенно недостаточна даже в зимних условиях, а также подтвердилось, что сильным шумом мотора «нагнать страху» можно только на самого Еременко, а на немцев — нереально. Чудо-оружие не сработало: «На поверку оказалось, что аэросани не могли удовлетворить требованиям, предъявляемым к боевым машинам. Они были уязвимы для вражеского огня и ненадежны даже как средство передвижения, так как были весьма капризными и чувствительными к переменам погоды. Аэросанные батальоны, будучи плохо управляемыми подразделениями, не имели ни надежной подвижности, ни маневренности, а значит, и боеспособности. Таким образом, создание аэросанных батальонов, к сожалению, оказалось пустой затеей, вызвавшей лишнюю затрату средств».

Отметим, что аэросани все-таки иногда себя оправдывали, будучи применены в должном месте должным образом, например, их использовали на Ладожском озере для транспортировки грузов по Дороге жизни и охраны ледовой трассы, внезапных рейдов в тыл противника. Но зачем же микроскопом гвозди забивать?

24 января немцы атаковали станицу Манычскую, но неудачно. На следующий день генерал Балк, введя советское командование в заблуждение имитацией ложной атаки, выбил русские бригады с плацдарма и отбросил их за Маныч. 26 января Ротмистров в боевом донесении на имя командующего 2-й гвардейской армией сообщил, что в 5-м гвардейском механизированном корпусе осталось 7 танков и 7 противотанковых орудий, погибли либо получили ранения все командиры бригад, число «активных штыков» сократилось до 2200 человек. 2-й гвардейский мехкорпус имел на ходу 8 танков, 3-й танковый — 14 танков. Вывод: части механизированной группы, столкнувшиеся с превосходящими силами противника и понесшие большие потери, к активным боевым действиям более неспособны.

Интересно, что немецкая 11-я танковая дивизия, почти два месяца не выходившая из боев, нанесла поражение на реке Чир советским 1-му танковому и 3-му механизированному корпусам, разбила в Тацинской 24-й танковый корпус, изрядно потрепала на северном берегу Дона 2-й гвардейский механизированный корпус, заставила бежать с манычского плацдарма соединения 3-го гвардейского танкового корпуса и осталась вполне боеспособной и даже с «превосходящей силами».

«В течение нескольких недель дивизия каждую ночь совершала марши, — пишет генерал Балк, — перед рассветом всегда оказываясь в наиболее уязвимом для противника месте и нанося удар за час до наступления русских. Эта тактика требовала от войск невероятного напряжения, но зато у нас было мало потерь, потому что мы всегда достигали полной внезапности. В дивизии считалось аксиомой, что «ночные марши сохраняют жизнь», но справедливость требует отметить, что никто в то время не мог бы вам толком сказать, когда же спали наши солдаты… В бою командир дивизии находился в передовых подразделениях, действующих на направлении главного удара; в полках он бывал по несколько раз в день. Штаб дивизии размещался недалеко в тылу и не менял своего расположения в ходе боевых действий. Здесь собирались и обрабатывались все полученные данные, отсюда руководили снабжением частей и направлялись подкрепления. Связь между командиром дивизии и его штабом поддерживалась по радио и только в редких случаях по телефону… Ведение боевых действий на реке Чир облегчалось тем, что командование 5-й танковой армии русских бросало в бой корпуса, не согласовав по времени их действий и не организовав взаимодействие между многочисленными стрелковыми дивизиями. Таким образом, 11-я танковая дивизия имела возможность наносить удары поочередно то по одному, то по другому корпусу. В конце концов наступательная сила 5-й танковой армии была ослаблена до такой степени, что 11-я дивизия смогла совершить отход и начать подобные же действия против другой русской танковой армии».