Есть ли жизнь без мужа? - Маргарита Южина

– Даня, я здесь… – крикнула Женя, поднимаясь с пола.

У Добровича по щекам разлился неровный румянец. Он ловко поднял Женю с пола и даже пригладил ей волосы.

– Ты это… прости, а? – виновато глянул он исподлобья. – Не сдержался… А ты тоже! Чего на спину-то кидаешься? Прямо как кошка!

Женя тихонько качала коляску с детьми, и отвечать Добровичу ей было некогда. «Крейзи» мучился угрызениями совести.

– Ба-ай, бай, баю-бай, спи, мой Даня, засыпай…

– Слушай, – подошел к ней Добрович. – Ну как он заснет-то!

– Да тише вы! – зашипела на него Женя. – Только парень успокоился…

– Я говорю – как он заснет-то, – зашипел рядом Добрович. – Они ведь здоровые уже, а коляска… Она, конечно, тоже здоровая, но им все равно тесно!

– И чего? На пол их, что ли? – не поняла Женя.

– Давай их на кровать перенесем. Они не упадут?

Класть мальчишек на кровать Женя не хотела. В коляске как-то… роднее.

– Ну чего детей мучаешь? Давай я им новое белье постелю, чего ты…

Видно, господин Добрович считал себя очень виноватым, потому что опять полез в комод, вытащил кучу простыней и позвал Женю.

– Иди постели им как надо. Вот эти старые простыни можно использовать вместо пеленок…

– Да у нас памперсы есть… – смущенно улыбнулась Женя. – Мы когда уезжали, мне на работе девчонки целую кучу подарили. Как знали, что пеленки стирать негде будет.

– Ну, ты это… бросай эти свои заграничные штучки, – насупился Павел. – Я вот видел по телевизору, что все время находиться в памперсах очень вредно. Так что снимай, пусть парни отдохнут! Мы вот без всяких памперсов выросли!

Женька только фыркала, глядя на переменившегося Добровича. Она быстренько расстелила простынки и вдруг тревожно спросила:

– А ваша… жена придет, знаете, как ругаться будет. Она из-за ковров как ругалась, а тут – кровать!

– Не бойся, – заиграл желваками Добрович. – Сегодня она не будет ругаться, можешь мне поверить.

– А-а, значит, у вас часто так, да?

– Да ты что – издеваешься?! – вскинулся Павел. – Ты что же думаешь, у нас здесь такие «американские горки», да? Да если бы я раньше знал!!! Вот блин! Ладно, давай мальчишек укладывать.

Женя с удовольствием оглядела огромную кровать – как здорово! Сегодня они могут спать здесь втроем, и им не будет тесно! Надо принести молока в бутылочках и поставить ночник, чтобы рукой можно было…

– Куда его? – уже стоял возле нее Добрович, а на руках бережно держал спящего Даньку.

– Вот сюда, только подушками надо обложить, чтобы ночью не упал…

Пока она укладывала Даньку, Добрович уже тащил второго близнеца.

– Саньку подальше положи, чтобы руками друг друга не доставали… – посоветовал Добрович, и Женька удивленно вскинула брови – он был первым, кто не спутал малышей. – И чепчики сними, здесь тепло…

А потом Павел пристально посмотрел на Женю и прошептал:

– И сама ложись. Тоже намоталась, наверное. А завтра придумаем, как твоего героя искать.

Женька счастливо кивнула, и Добрович вышел.

Ей казалось, что уж сегодня она уснет еще до подушки, однако сразу уснуть не получилось. Потом вдруг Женя услышала, как зашлепала входная дверь, и снова послышался голос Лады.

– Ну что? Выкинул этих идиотов? – сурово спросила Лада.

– Пока я выкинул только одного, – резко рявкнул Добрович. – Нашего соседа!

– Прямо с балкона, что ли? – испуганно пролепетала благоверная. – Негодяй!! Он должен был принести мне… новый рецепт!! Ты не представляешь, как он готовит! Мы хотели… тебе устроить ужин при свечах, а ты все испортил!!

– Вот дура-то… – сквозь сон шепнула Женька. – Падай на колени, проси прощения… и роди ему двойню…

Дальше уже Женя слышала все будто сквозь вату:

– И на моей кровати валяется эта дрянь с детьми?!

– А ты хотела бы, чтобы там валялась дрянь с пивной банкой?!

– Так и знай! Мои слабые женские нервы не выдержат!! Я завтра же подам на развод!

– Да ты все только обещаешь…

– А-а-а, запал на эту квочку?! Давай-давай! Она махом тебе на шею своих детишек посадит! Еще и не двоих!

– Да моя шея выдержит! Ты почему-то не захотела мне хоть одного на шею посадить! А ведь я так просил!

– Ну конечно! Чтобы у меня отвисла грудь и брюхо стало болтаться, как кисель, да?

– А то у тебя не отвисло и не болтается…

– Не отвисло!! Если бы ты знал, сколько я в своем возрасте получаю комплиментов! Да у меня столько поклонников! Да…

– А, так этот козел еще и не оди-и-и-ин?!!

– Да!! Да!!! Потому что ты меня никогда не понимал!!! И не понимаешь!! Слава богу, есть еще люди, которые меня ценят! И их не так мало!!!

Женьке снилось, будто бы она подарила бабе Нюсе корову. Маленькую такую, как пони. Но корова никак не хотела дариться, а все время возвращалась к Жене, гуляла на погоревшем Женькином доме, грызла угли, и молоко у нее пахло гарью.

– Баба Нюся, ну отпусти ты ее на травку!

– Да где ж я тебе травку возьму?! – поджимала губы старушка. – Пусть вон на коврике…

Потом Женьке кто-то залез в глаз и решил попробовать его на ощупь. Опять, что ли, корова?!

– Уй-йди… грызи вон коврик!

– Женя, ну ты ж его уронишь! – Услышала она мужской голос и сразу вспомнила все.

На кровати по ней ползал Санька, а Данька сидел на полу, на коврике. Напротив него расположился Добрович и заталкивал малышу в рот соску с молоком.

– Он это… сам пьет… – продирая глаза, проговорила Женя. – Ты ему дай бутылку, он ее сам держит. А Санькина бутылка…

Санькина бутылочка, уже пустая, стояла на тумбочке.

– Вот черт… это сколько ж я спала? – вскочила молодая мать.

– Саньку я уже покормил, а Данька вредничает, – доложил Добрович. – Спала ты здорово, уже одиннадцать.

– Сколько?!!! С ума сойти!

Женька подскочила к часам – точно! Одиннадцать ноль две.

– Вот идиотка… Мне же надо…

И тут она осела. Что ей надо? Ей надо искать для себя и мальчишек новый ночлег. Ей надо искать Пашу, своего Пашу. Но как?

– Чего задумалась? – одернул ее Добрович. – Собирайся, в магазин пойдем.

– Какой мне магазин, – пробурчала Женька. – Мне бы мужа найти. Нам же даже ночевать негде.

– А детей ты чем собираешься кормить? «Мужа»! – вскипел Павел. – Собирайся! Я не могу один в магазин, не знаю, что они едят! Заодно и дети прогуляются. А твоего мужа… хрен знает, где его теперь искать… Сбежал он!