Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы - Армен Гаспарян

Расформировали отдельный корпус жандармов. Раздражал он победителей своей тесной связью с русской монархией. Создали милицию и (внимание!) ввели комиссаров. То есть все это вовсе не было изобретением большевиков, как многие привыкли думать. За это и многое другое следует сказать спасибо Временному правительству. Как и за разбазаривание земель Российской империи. Сразу после революции независимости потребовали Польша и Финляндия. Посмотрев на карту и поняв, что Польша и так вся оккупирована немцами и в ближайшей перспективе очистить ее от супостата не получится, господа министры недолго думая решили предоставить ей независимость. «Кемска волость? Да забирайте!» Пускай теперь сами поляки решают свои проблемы. Не до них сейчас.

Еще раз напоминаю: в правительстве нет ни одного нерусского. И вот эти люди, ни у кого не спросясь, предоставляют независимость части территории своей страны.

Во все времена это трактуется однозначно: предательство, Иудин грех. И наказывается соответственно. Но тогда, в атмосфере всеобщего ликования по невиданной в мировой истории свободе на эту невероятную подлость никто не обратил должного внимания. Кроме армии, которая совершенно справедливо восприняла это как откровенный плевок себе в лицо. Ибо та самая польская земля была обильно полита русской кровью. Как в этой войне, так и в предыдущих.

Настроение армии быстро стало известно в Петрограде. Поэтому финны никакой независимости не получили, а их сейм разогнали. Торжественно и официально провозгласили курс на сохранение «Великой, неделимой, единой России». Но это для простаков. На деле же происходила децентрализация не только национальных окраин, но и русских областей. И рост сепаратизма как следствие.

Чтобы до конца все было понятно: Временное правительство поступало точно так же, как Ельцин в начале 1990-х годов с его «берите суверенитета столько, сколько унесете». С той только разницей, что Борису Николаевичу никто не мешал, а вот над правительством Львова стали постепенно собираться тучи. Народу-то обещали одно, а на деле стало выходить совсем другое. И заметьте, без всяких евреев в революции. Милюков в своих воспоминаниях вполне объективен по этому поводу: «Нам нужна была, во что бы то ни стало, сильная власть. Этой власти Львов с собой не принес. В себе, как и в русском народе, ощущал, как хорошее и желанное смиренство, миротворчество, доброту, терпеливое несение креста».

Получилась страшная вещь. Русские рабочий и крестьянин, русские писатель и композитор, русский математик и русский астроном умудрились в одночасье проворонить Россию. Сначала часть ее, в потом и всю целиком. Никакими внутренними противоречиями стопятидесятимиллионная в тот момент страна не раздиралась. А знаете почему? Потому что правительство-то было сугубо русское. Никаких вам Штюрмеров. Только русские, то есть великороссы и малороссы.

Я вам сейчас совсем уж страшную вещь скажу: именно в марте 1917 года народ производил впечатление монолита в значительно большей степени, чем в марте 1916 года. И если бы Временное правительство не показало себя уникальным сборищем абсолютных неудачников, все могло бы быть иначе. Но, увы, не стало.

А что же евреи, которые, как все мы знаем из книги Соборянина, руками Гениберга (Ахад-Ха-Ама) сработали русскую революцию? Так они пользовались свободами наряду со всеми остальными гражданами республики и ни о чем таком в тот момент не помышляли. Испортило все опять-таки Временное правительство. Именно оно несет прямую ответственность за то, что люди, спокойно встретившие Февраль, потом стали ждать Октябрь, а кто-то и методично готовить. А знаете почему? Опять же, все очень просто. Во время революции 1905 года и тем более Первой мировой войны русское студенчество (а именно оно являлось самым пассионарным кластером в обществе) научилось умирать за свои идеалы. И делало оно это с огромным воодушевлением. Единственное, чего оно так и не научилось делать, – это жить за эти самые идеалы.

Поэтому по мере роста немощи Временного правительства (а происходило это не по дням, а по часам) студенчество ужаснулось и сделало широкий крен влево. Как мы помним, российские евреи всегда следовали за русскими интеллектуальными светочами. Естественно, и на этот раз произошло так же. Если вдруг те самые Кропоткин и Плеханов становятся ярыми «оборонцами», а Савинков неожиданно начинает говорить о нужности контрреволюции, то как нужно поступать? Ответ очевиден даже ребенку. Еще раз скажем за это спасибо Милюкову и Львову.

Ровно так же стали действовать остальные малые народы бывшей Российской империи. Именно поэтому во Всероссийской чрезвычайной комиссии на первом этапе ее функционирования будет невероятно много выходцев из Прибалтики и Кавказа. Получилась парадоксальная картина: русские, которые это очередное революционное потрясение приближали как могли, не бросились в него сразу. А остальные, привыкшие во всем подражать государствообразующему народу, ринулись сломя голову. Замена одних национальных кадров на другие начнет происходить в середине 1920-х годов и окончательно закончится только в 1939 году. Но это уже совсем другая история, о которой мы поговорим в одной из следующих книг.

С другой стороны, летом 1917 года еще ничто не предвещало того, что через совсем малое время граждане одной страны начнут убивать друг друга, взрывать церкви, расстреливать священников. Значит, на тот момент еще внутренний духовный стержень сохранялся. Почему же он потом так стремительно исчез? И самое главное: как он потом, спустя 20 лет, столь же внезапно появился?

Объяснение этому, с одной стороны, чрезвычайно простое, а с другой – невероятно сложное. Начнем с простого: у народа, а в данном случае я в первую очередь говорю о русских, не разделяя их на великороссов, малороссов и белорусов, появилась понятная почти всем и так же принимаемая почти всеми национальная идея. На смену «за веру, царя и отечество» пришло «пролетарии всех стран, соединяйтесь» с оперативной заменой в необходимый момент «за нашу советскую Родину». Тех, кому что-то не нравилось, изолировали от общества. «Моральный кодекс строителя коммунизма» был в известной степени слепком с Божественных заповедей. То есть система выстраивания духовного стержня, а именно он отличает народ-богоносец от грядущего хама, предельно понятна. Но почему же тогда я утверждаю, что объяснить это невероятно сложно?

Ровно потому, что начать кровавую вакханалию не составляет никакого труда. А вот остановить ее не каждому под силу. Иногда кажется, что все получилось на зависть потомкам, а приглядишься внимательно – и понимаешь: далеко еще до заданной цели. Она ведь в данном случае может напоминать морковку перед мордой осла. Казалось, так близко, а поди съешь ее.

Легко бросить в толпу лозунг «грабь награбленное» и смотреть за его воплощением в жизнь, но остановить потом бушующую стихию стоит невероятных усилий. Большевикам досталось тяжелое наследство от Временного правительства, да и сами они внесли не меньший вклад в абсолютный беспредел, творившийся потом три года на всей территории бывшей Российской империи. Потом потребовались десятилетия впечатляющих успехов и тяжелейших ошибок, чтобы вернуть назад тот самый народ-богоносец. Вы вдумайтесь: мы за XX век дважды полностью теряли себя. Только в последние годы начали снова понемногу обретать, и я очень надеюсь, что на этом череда испытаний, выпавших на наших предков и на нас с вами, закончится.