Аверуан - Кларк Эштон Смит

Лишь Бернар и Стефан, успевшие оправиться от побоев, отважились наблюдать за перемещения колосса. Их ужас невыразимо возрос, когда они обнаружили в его чертах несомненное сходство с лицом Натери, а смех великана, спускавшегося в долину, казался отзвуком мерзкого хохота, сопровождавшего их изгнание из замка. Однако перепуганные монахи сочли, что мерзкий гном был демоном, и сейчас лишь принял свой истинный вид.

Перебравшись через долину, колосс остановился напротив монастыря и принялся злобно разглядывать его. Затем он вновь расхохотался, и смех его был подобен грохоту обвала. Он поднял пригоршню огромных валунов и принялся забрасывать ими монастырь. Валуны обрушились на каменные стены, точно снаряды, выпущенные из гигантских катапульт, но прочное здание устояло.

Тогда колосс расшатал здоровенную скалу, видневшуюся на склоне холма, и, подняв ее обеими руками, обрушил на препятствие. Громадная глыба развалила стену часовни, и от тех, кто там собрался, осталось только кровавое месиво.

Затем, точно считая охоту на столь мелкую дичь ниже своего достоинства, колосс оставил монастырь в покое и громадными шагами направился вниз по долине.

Бернар и Стефан, все это время наблюдавшие за ним в окно, увидели то, чего раньше не замечали: за плечами гиганта была привешена на веревке огромная корзина, в которой, как куклы в сумке бродячего комедианта, сидели десять человек – ученики и помощники Натери.

О странствиях колосса по Аверуану впоследствии ходили бесчисленные легенды – ведь ничего подобного прежде не случалось на памяти людской.

Пастухи, пасущие свои стада на холмах, при его приближении разбегались вместе со своими питомцами, чтобы не быть походя растоптанными громадной ступней. Пройдя вдоль ручья, дававшего начало реке Исуаль, колосс вышел к границам леса и здесь выдрал с корнем вековую сосну, из которой сделал себе дубину. Этой дубиной он превратил в развалины часовню, стоявшую на краю леса, затем промчался по небольшому селу, как ураган, срывая с домов крыши, круша стены и давя ногами беспомощных жителей.

Так он бродил целый день, охваченный жаждой разрушения. Заслышав его издали, волки бросали затравленную добычу и, скуля, прятались в логова. По всему Аверуану тоскливо выли испуганные псы.

Люди, издали слыша громовой хохот и рев, разбегались в панике.

Хозяева укрепленных замков собирали своих вассалов, поднимали подвесные мосты и готовились к осаде. Крестьяне забивались в пещеры, погреба, в высохшие колодцы. Кое-кто в ужасе зарывался в стога сена, надеясь, что гигант не заметит их и пройдет стороной. Церкви были переполнены беженцами, уповающими на защиту Всевышнего.

Голосом оглушительным, точно летний гром, колосс изрыгал чудовищные проклятия и непристойности.

Люди слышали, как он обращался к группке людей, которых он нес за спиной в огромной дощатой корзине, менторским тоном, точно учитель, разговаривающий со своими учениками. Люди, помнившие Натери, уловили в чертах громадного лица немыслимое сходство со сбежавшим колдуном. По округе распространился слух, что отвратительный карлик, заключив сделку с дьяволом, вселил свою душу в это огромное тело и вернулся, чтобы излить на весь мир переполнявшую его злобу. Немало было толков и о том, откуда взялось новое воплощение Натери.

Было бы слишком утомительно перечислять подробности его богомерзких деяний. Он пронесся по Аверу-ану, подобно разрушительному смерчу, и не существовало такой мерзости и жестокости, которую бы он ни совершил. Говорят, что он ловил людей, пытавшихся бежать от него, и отрывал им руки и ноги, как ребенок отрывает крылья мухам.

Многие очевидцы рассказывали о том, как гигант расправился с Пьером, хозяином замка Ла Френэ, отправившимся со своими людьми и собаками поохотиться на оленей. Настигнув всадника, он сгреб его вместе с лошадью и, перешагивая через вершины деревьев, отнес к замку Ла Френэ, где с размаха, швырнул о гранитную стену. Затем, поймав оленя, которого преследовал несчастный Пьер, отправил его следом. Огромные кровавые пятна были еще долго видны на камнях, пока осенние дожди и зимние снега не смыли их.

С особым азартом расходившийся колосс осквернял христианские святыни: ходили слухи о статуе Пресвятой Девы, которую он сбросил в воды Исуали, привязав к ней тело повешенного преступника; о полусгнивших трупах, которые он выкопал из могил и забросил во двор бенедиктинского монастыря; о церкви святого Зиновия, которую он вместе с клиром и прихожанами завалил горой нечистот, разорив для этого навозные кучи всех окрестных деревень.

Глава 8. Падение колосса

Гигант шатался по всему Аверуану зигзагами, точно пьяный, оставляя за собой разоренный край, разрушенные деревни и вытоптанные нивы. И даже когда солнце, покрасневшее от стелющегося над землей дыма, уходило за горизонт, люди могли видеть во мраке огромную черную фигуру и слышать раскаты громового хохота.

Приблизившись к воротам Вийона на закате, Гаспар дю Норд увидел за своей спиной голову и плечи великана, возвышавшиеся над макушками вековых деревьев. Гигант двигался вниз по течению Исуали, время от времени наклоняясь, должно быть, для того, чтобы пришибить какого-нибудь бедолагу.

Гаспар попытался ускорить шаги, хотя и был совершенно измучен.

Однако он не думал, что чудовище вторгнется в Вийон раньше следующего утра. Несомненно, душа Натери, живущая теперь в этом колоссальном теле, отложит месть до утра, чтобы иметь возможность насладиться ею сполна, а ночью продолжит терроризировать окрестные села.

Несмотря на то, что костюм Гаспара превратился в грязные лохмотья, а испачканное лицо стало почти неузнаваемым, стражники пропустили юношу в ворота без лишних расспросов.

Вийон уже был наводнен людьми, бежавшими под защиту спасительных городских стен, и ни одной, даже самой сомнительной личности, не было отказано в приюте. На городских стенах стояли солдаты с луками в руках, готовые преградить дорогу гиганту. Арбалетчики разместились над воротами, а вокруг бастионов были расставлены баллисты. Город бурлил и гудел, точно растревоженный улей.

На улицах Вийона царили паника и неразбериха. Бледные растрепанные женщины бесцельно метались по городу, слышался детский плач, мычание и блеяние скотины, спешно согнанной под защиту городских укреплений. Сделанные наспех факелы мрачно коптили в сумерках, сгущавшихся так стремительно, словно на город уже упала зловещая тень. С трудом прокладывая себе дорогу через царящий на улицах хаос, Га-спар пробирался к своей мансарде, подобно измученному, но упорному пловцу, который до последнего вздоха продолжает бороться с волнами.

Войдя в дверь, он немедленно повалился на свое узкое ложе и заснул непробудным сном. Его разбудило бледное сияние луны, льющееся сквозь незавешенное окно. Гаспар встал и провел остаток ночи в неких таинственных приготовлениях, которые считал единственной возможностью одолеть чудовище, созданное и оживленное злой волей Натери.

Лихорадочно работая в свете заходящей луны и последней своей свечи, юноша собрал различные снадобья и смешал их в темно-серый порошок, который, будучи всыпан в ноздри мертвецов, заставлял их вернуться в могилы и заснуть вечным сном. Он приготовил внушительное количество порошка, здраво рассудив, что для того, чтобы справиться с гигантом, одной щепотки будет недостаточно. Огонек свечи почти исчез в лучах встающего солнца, когда Гаспар закончил читать заклинание, которое должно было усилить действие порошка. Он не слишком охотно использовал эту формулу, взывавшую к помощи Аластора, но другого выхода не было, ибо клин, как известно, вышибают клином, а с колдовскими чарами борются лишь с помощью более сильных чар.