Одно мгновенье до любви - Сюзанна Брокман

— Подумай об этом, — сказал Том Мэллори. — Я останусь здесь, по-видимому, до конца месяца.

Том собирается пробыть в городе несколько недель? Когда-то эта новость привела бы ее в восторг. Сейчас же Мэллори этому нисколько не обрадовалась. Том будет видеть, как они бедны, что они обе — она и мать — неудачницы, которые к тому же ненавидят друг друга. У них осталась последняя надежда всех неудачников — покупать лотерейные билеты на последние заработанные деньги.

Том поднялся.

— Покажите мне водонагреватель, — попросил он. — Если его требуется заменить, я сделаю это сам. Пока я в городе, могу сделать и другие работы.

То, что он предложил, было неплохо. Если бы он просто дал Анджеле чек, она бы истратила его на что угодно, только не на водонагреватель. Она бы перекрасила волосы, сделала бы маникюр, купила бы новое платье и нанесла бы на лицо макияж, надеясь, что это поможет ей заловить богатого муженька из публики, что постоянно толпится в четырехзвездной гостинице «Болдуинз-Бридж». Она бы накупила лотерейных билетов в надежде, что выигрыш покончит со всеми их денежными проблемами.

Скорее всего Том это тоже отлично понимал.

— Он в подвале. — Открыв дверь, Анджела начала спускаться по скрипучим ступенькам.

Но Том не последовал за ней сразу, а задержался. Достав из кармана деньги, он протянул их Мэллори.

— Это на еду. — В его руке было несколько сотен долларов.

Но прежде чем она успела взять эти деньги, он быстро вынул сигарету из ее рта и погасил ее о пепельницу.

— Слушай, — сказал он, — ты бросаешь курить. Прямо с сегодняшнего дня. Для службы во флоте тебе следует быть в форме. И поверь мне, это лучше получится без сигарет.

На лице Мэллори появилась досада.

— Ты напрасно думаешь, что кто-либо может мне указывать.

Том рассмеялся, взял ее на руки и подкинул — как делал, когда ей было еще семь. Мэллори не удержалась и тоже засмеялась.

— Ты все такой же, — сказала она. Том вложил деньги в ее ладонь.

— У тебя есть шанс выбраться отсюда, — произнес он, внезапно становясь серьезным. — И сделать это совершенно самостоятельно.

Она с ужасом почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Боже, как она хотела уехать отсюда! Порой это желание становилось просто нестерпимым!

— Томми, я стою здесь в темноте! — крикнула Анджела. Том отвернулся, притворившись, что не видит слез Мэллори.

— Подумай об этом, — повторил он, направляясь к лестнице.

«Хорошо, я подумаю. Это несложно. Вот только кто оплатит счета за продукты и за квартиру? Кто позаботится о моей матери?»

Мэллори толкнула дверь, сердитая на весь мир. И на Тома, который попытался дать ей надежду, когда яснее ясного, что они сидят, по уши в помоях и это не изменится никогда.

Том принял душ, а затем включил радио, пытаясь отвлечься от непрекращающейся головной боли. Потом направился к холодильнику, чтобы достать пиво. И тут услышал голоса у двери.

Джо и Чарлз возвращались.

Это произошло раньше, чем Том ожидал. Обычно после своей карточной игры эти двое расходились далеко за полночь.

— Разве раньше я просил тебя о чем-нибудь? — сердито говорил Чарлз; его голос был тонким и пронзительным, он словно разрезал тишину ночи. — Просил?

Голос Джо звучал мягче, но был не менее громким:

— Я молчал все эти годы! Думаешь, я хотел эту медаль, что хранится на чердаке? Думаешь, я не вспоминал о ней каждый раз, как поднимался на чердак?

Том выскочил из дома.

Чарлз был красным, словно его хватил апоплексический удар. Он буквально дрожал от ярости.

— Как ты только мог предположить, что я…

— Время настало, — перебил его Джо. — Дженни умерла, и правда ей нисколько не повредит. Ты — единственный, кто боится этой правды! И твоя жена тут совершенно ни при чем.

Внезапно Чарлз закашлялся. Кашель сотрясал все его тело.

— Черт тебя побери, — просипел он в промежутке между приступами кашля. — Черт бы тебя побрал! Убирайся отсюда! Ты уволен, сукин сын!

— Эй, эй, ребята… — Том двинулся к машине и увидел, как Келли подъезжает с другой стороны. В ее машине был виден какой-то баллон. Кислород.

— Прекратите! — резко выкрикнула она. — Немедленно! Вы оба!

Келли выбралась из машины и с силой захлопнула дверцу.

— Ты не можешь меня уволить, ты, самовлюбленный, самодовольный ублюдок, потому что я ухожу сам!

— Ну и ну, — пробормотал Том, преграждая Джо путь к коттеджу. — Всегда полезно набрать побольше воздуха и сосчитать до десяти. Давайте забудем вашу беседу. Вы оба погорячились. А сейчас успокоитесь, о'кей?

Келли протянула отцу какую-то таблетку. Когда он проглотил таблетку, она помогла ему прикрепить на лицо маску, а затем что-то подстроила на баллоне, чтобы Чарлзу было легче дышать. Скоро дыхание его стало спокойнее. Только после этого Келли впервые взглянула на Тома. В ее широко открытых глазах сквозило удивление. Все происходящее здесь было для нее такой же загадкой, как и для него.

— Что это значит? — спросила она, немного отступив, чтобы Джо не смог ретироваться в свой коттедж. Чарлз сорвал маску с лица.

— Семь, восемь, девять, десять, — отрывисто бросил он. — Ты уволен!

— Папа, — укоризненно произнесла Келли, когда он снова разразился кашлем. Затем она опять надела на него маску и скосила глаза на Тома.

Но Чарлз снова сорвал маску.

— Ты хочешь знать, что происходит? Я скажу тебе. Этот Иуда согласился дать интервью одному тупому придурку, который написал книгу о Пятьдесят пятой дивизии. — Он снова закашлялся. Когда Келли поднесла к его лицу маску, он уклонился от ее помощи и надел маску сам.

— Его зовут Курт Кауфман, — бросил Джо. — Он является профессором истории Бостонского колледжа, и слово «тупой» не может относиться ни к нему, ни к его книге.

Чарлз снова снял маску.

— Для меня достаточно того, что он фриц. Это дает мне право…

— Его дед служил с тобой в Пятьдесят пятой, — сказал Джо. — Он погиб в борьбе с нацизмом неподалеку от Нормандии.

Чарлз молча надел маску и отвернулся от Джо, столь невежливым способом заканчивая дискуссию.

Джо направился прочь. Том двинулся за ним, из-за головокружения — медленно, словно ребенок, который только-только учится ходить.

Том никогда не видел Джо столь рассерженным. Те несколько раз, когда Джо выходил из себя, это всегда было очень кратковременно. Такой глубокой, кипящей ярости Том не наблюдал никогда.