Пари, милорд! - Делия Росси

Да, именно так ему и следовало поступить с самого начала. Не стоило возвращаться в столицу и рассказывать тетушке Джейн о случившемся. И тогда не было бы в его жизни ни кузена Эндрю с его навязчивой опекой, ни визитов скорбящих родственников, ни поганого ощущения собственной слабости и беспомощности.

Девица тихо вздохнула во сне, и ее теплое дыхание прошлось по щеке. А его собственное на секунду сбилось.

«Только этого не хватало, — раздраженно подумал он и покосился на безмятежно спящую сестру. — Это ж какой бесстыжей нужно быть, чтобы так себя вести!»

Правда, несмотря на все эти мысли, он так и не сумел заставить себя разбудить девицу. Рука не поднялась. Сестра выглядела такой юной и беззащитной и спала так крепко, что он просто не смог ее оттолкнуть. Ничего. Пусть выспится напоследок, а потом собирает вещи и выметается из Гровенора.

Еще бы дыхание восстановить… И сердце к порядку призвать, чтобы не колотилось, как сумасшедшее. Хотя, чего он удивляется? Тело реагирует на присутствие рядом женщины, и без разницы, что он сейчас для любой из них безопасен. Ни репутацию не испортит, ни что-либо другое. Рес!

Рольф беззвучно выругался и разозлился. В самом деле, чего он миндальничает? Выдворить наглую девицу — да и дело с концом.

София Экман

— Эй, как вас там? Просыпайтесь!

Недовольный голос доносился словно из бочки. И меня почему-то качало, как во время шторма.

— Слышите меня? Вставайте!

Веки казались такими тяжелыми, что поднять их представлялось невозможной задачей.

— Мне долго ждать? — гудел сердитый голос, а под головой продолжала качаться палуба.

Странно. Как я оказалась в море, если еще вчера засыпала в доме лорда Стейна? Единый… Точно, Стейн!

Я подскочила и едва не застонала от боли, пронзившей ногу. Та занемела, и теперь ее кололо тысячами иголок. А упершийся в меня взгляд черных глаз — настойчивый, въедливый, недружелюбный — заставлял вспоминать, как я оказалась в спальне Стейна. И не только в спальне, но и практически в его постели. Мать-Заступница! Кажется, вчера лорду было плохо, и Олли требовал от меня спасти хозяина. Да, точно.

Я моргнула, потерла глаза, убирая остатки сна, и быстро огляделась по сторонам. Солнце едва показалось у кромки горизонта, и в комнате серели предутренние сумерки. Магическая свеча горела на тумбочке, рассеивая легкий полумрак, большие напольные часы мерно отсчитывали уходящие минуты, по углам комнаты хоронились тени. Это что же выходит? Я уснула в комнате пациента? Какой ужас…

Я снова посмотрела на лорда, и в памяти всплыли подробности минувшей ночи. Рес… Я ведь так и не пережала каналы, и Стейн, судя по сияющей арке, вытянул из меня немало силы. Поэтому и перед глазами все расплывается. И сладкого хочется так, что впору нестись на кухню и есть один за другим сразу дюжину лимонных кексов.

— Ну? — нарушил молчание Стейн, продолжая сверлить меня ледяным взглядом.

— Простите?

— Я жду объяснений, — сухо сказал лорд. — Что вы забыли в моей комнате и почему ночевали на моей… постели.

Видимо, Стейн в последний момент заменил слово грудь более нейтральным.

— Ночью вам стало плохо.

Я уставилась на Стейна, а тот скептически приподнял бровь и спросил:

— И что?

— Я оказала вам помощь. Правда, немного не рассчитала силы и присела у кровати, чтобы отдохнуть. И, похоже, уснула.

Я не считала нужным оправдываться, просто перечислила факты.

— И откуда вы узнали, что мне плохо?

— Так ваш…

Я осеклась, глядя на появившегося прямо из воздуха Олли. Духовик суматошно подпрыгивал на тумбочке, отчаянно мотал головой и умоляюще протягивал ко мне руки.

— Не говори хозяину! — прошептал он и посмотрел так, словно это был вопрос жизни и смерти.

В выпученных глазах отражался такой ужас, что я невольно запнулась.

— Я жду, тера Экман, — поторопил меня Стейн.

— Вы стонали, и я зашла посмотреть, не нужна ли помощь, — оторвав взгляд от перепуганного духовика, пробормотала в ответ.

— И тем самым нарушили наш договор, — бесстрастно произнес лорд, но его лицо выглядело таким суровым, что мне стало не по себе.

— Никакой договор не распространяется на ситуации, в которых пациенту угрожает опасность.

Я твердо посмотрела на Стейна и сжала отведенные за спину руки. Он не может меня выгнать. Это уж совсем не по-человечески.

Но лорд, похоже, считал иначе.

— Собирайте вещи и выметайтесь, — властно приказал он, и его глаза недобро блеснули.

Дурное предчувствие, поселившееся в душе со вчерашнего вечера, завыло сиреной. Спорить с высшим магом? Практически самоубийство. Он ведь и испепелить может. Да только куда я пойду? Если тер Даррель успел пожаловаться в бюро, то тера Бэском меня и на порог не пустит. И куда тогда идти? К дядюшке? Нет, ни за что! Прямиком под мост? Или лучше сразу с моста? Чтоб уж не мучиться.

— Значит, вы предпочли бы умереть, лишь бы не принимать от меня помощь?

Не знаю, на что я надеялась. Наверное, просто понимала, что терять уже нечего, потому и спросила. Но ответить Стейн не успел. За дверью послышались шаги, а потом она распахнулась, и в комнату вошел невысокий худощавый мужчина.

— Рольф, прости, что без предупреждения, — с порога заявил незнакомец. — Но дело срочное. И конфиденциальное, — покосившись в мою сторону, добавил он.

— Выйдите, — приподнявшись на постели, велел мне Стейн.

И при этом он ничего не добавил о том, что мне следует уйти насовсем, поэтому я поторопилась выполнить его распоряжение. И уже закрывая дверь, услышала тихую фразу гостя: — «Рольф, дело плохо».

Рольф Стейн

Он смотрел на Ивэна и пытался просчитать варианты. Новость, которую принес поверенный, должна была бы вызвать ярость, но в душе, отрезанной магией от привычных эмоций, царил обычный холод. Ничего. Рольф знал, что справится. Родственнички хотят поживиться? Глупцы. Зубы обломают.

— Рольф, ты понимаешь, что если они добьются освидетельствования, то нам придется туго? Нет, я, конечно, оспорю результаты, но пока будут идти суды, тебя могут поместить в лечебницу для душевнобольных. Может, даже в Брейденваге. А оттуда, ты сам знаешь, так просто не выйти.

Ивэн запустил руку в волосы и взъерошил темные кудри. И уже одно это говорило о том, что дело действительно плохо. Рольф хорошо знал привычки старого друга, и если уж тот принялся нещадно дергать шевелюру, значит, не мог унять нервозность.

— Какие у них основания для освидетельствования? — спокойно спросил он.

— Твое… э-э… неразумное поведение, — отводя взгляд, пробормотал Ивэн и тихо выругался. — Понимаешь, то, что ты выгнал слуг и не желаешь никого видеть, выглядит странно. К тому же, Эндрю собрал свидетельства врачей, а также сестер и сиделок, которые за тобой ухаживали, и по их словам ты совершенно невменяем.