Пленница Белого замка - Елена Кутузова

Ветер пролетел между деревьями, качнув ветки. Воздух сгустился, словно настоявшиеся сливки и в тот же миг смолкли птицы. Стало тихо-тихо, так, что шорох от упавшей шишки прогремел грозовым раскатом. Тишина означала одно — там, откуда я убежала, царила смерть.

Но, похоже, Лойз оказался сильнее, чем я думала — меня не преследовали. Или стража довольствовалась наемником, решив, что я не достойна их внимания. В любом случае, вернуться туда было необходимо. Лойз уверял — холм подскажет мне правильные ходы. Я очень хотела в это верить.

Ветер доложил — врагов возле белого камня не было. Я прошла между телами. Меч Лойзе оказался слишком быстр, и на мою долю ничего уже не осталось. Ни малейшей ниточки, чтобы зацепиться и наполнить пустоту, засевшую глубоко внутри. Разве что воспользоваться помощью самого наемника.

Лойз еще дышал. Я оттащила его подальше от свалки тел, прислонила спиной к стволу дерева. Сняла с пояса фляжку, брызнула в лицо водой.

Он открыл глаза. Взгляд долго блуждал, пока не остановился на мне. В глубине проступило узнавание. С потрескавшихся губ сорвался хрип:

— Помоги!

Разумеется, я выполню просьбу. Но по-своему. У тебя достаточно сил, чтобы продержаться какое-то время. Если я сейчас отправлюсь в деревню за людьми, ты выживешь. И вернешься к жене и дочери.

Твоя беда в том, что я не стану этого делать.

Умение Лойза в этот раз спасло жизнь мне, но убило его. Все могло случиться по-другому, оставь он в живых хоть одного нападавшего. У меня хватило бы сил привести помощь. А теперь Голод требовала наполнить бездонное нутро, и я подчинилась. Наклонилась над Лойзом, прямо к губам и прошептала, смешав свое дыхание с его:

— Извини.

Он понял, когда увеличившиеся клыки вонзились в шею, туда, где уже затухал пульс.

* * *

Боль. Темнота. Страх. И — яркий свет. Ласковые руки и знакомый, успокаивающий стук рядом. Так бьется материнское сердце. Нежность окутывает легкой дымкой, становится хорошо и спокойно.

Вкус пыли и крови на губах. Я подтягиваю колени к груди, прячу голову от сыплющихся со всех сторон ударов. Смех, оскорбления и яростный крик. И — тишина. Я с трудом открываю заплывший глаз — они уходят. Сын кузнеца с приятелями. И — Эйле. Моя мечта, моя первая любовь. Она слушает моего обидчика и смеется. Надо мной смеется! Обила и злость заглушают боль, а на зубах хрустит песок, когда я пытаюсь сдержать слезы.

Кровоточат разбитые губы, плечи и бока ноют от полученных ударов. Но это не важно. Яркий, слепящий поток ликования топит в себе боль, заглушают вкус крови на губах. Победа! Первая, выстраданная, вырванная уже волей, а не силой… Лорд Дахо благосклонно кивает мне и с этого момента я зачислен в гарнизон его замка. Если хорошо себя покажу на службе, перейду в личную охрану. А там… От открывшихся перспектив кружится голова.

Река не торопиться, и луна купается в тягучих водах. Инле склонилась мне на плечо, и жаркое дыхание ласкает шею. Пьянящее, как ветер, что гуляет между виноградных лоз Арнетира.

Тени, покорные воле костра, танцуют на её чуть влажных губах. Она проводит по ним пальцем, и я схожу с ума от этого простого, казалось бы жеста. И наклоняюсь к её лицу, в надежде сорвать поцелуй.

Но она не позволяет. Прижимает к моим губам ладошку. Я целую её. Каждый ноготок. Каждый ускользающий от моего жадного рта пальчик. А потом Инле вдруг замирает и тянется ко мне. Сама.

Поцелуй, терпкий, как молодое вино. Хочется еще, но любимая в смущении отстраняется. А потом, решившись, обхватывает мочку моего уха губами. Я задыхаюсь в те несколько секунд, что она теребит её зубками и быстрым язычком. Терпеть больше нет сил и я приникаю к её рту. Срываю с губ поцелуи, как виноградные ягоды с грозди, и все не могу насытиться.

А потом мир взрывается. Мы лежим на расстеленном плаще, и звездная река несет нас вдаль, бережно баюкая в сияющих волнах.

Радость. Ликующая, светлая. Хочется бежать, кричать, обнять весь мир! Я что-то кричу, смеюсь, вижу вокруг улыбающиеся лица… У меня родилась дочь! Повитуха осторожно кладет мне на руки орущий сверток, и нет музыки слаще, чем этот детский крик…

Страх. Ужас. Жизнь уходит капля за каплей, но вместе с кровью я теряю что-то очень важное. То, без чего…

Я выпрямилась. Вытерла губы и долго смотрела на испачканную красным ладонь. Лойз мертв, и пустота внутри поворочалась, и заснула. Я не знаю, сколько у меня времени и терять его не намерена.

Белое пятно оказалось высоким камнем, спрятавшимся в темной зелени папоротника. Я провела рукой по шершавой поверхности. Острые сколы оцарапали пальцы. Закрываю глаза, прислушиваюсь, ищу паутинки нитей. Ничего. Вроде как обычный камень. Но мой Замок выстроен из точно такого же.

Рядом притулился еще булыжник. Поменьше. Углубления в его боках забились землей, и каменоломка вросла в узкие щели. Светлая зелень, усыпанная красновато-фиолетовыми цветками по-хозяйски прильнула к каменному боку. Красиво! Но любоваться некогда.

За полчаса я нашла восемь камней. Часть из них надежно скрыл под буро-зелеными разводами мох. Я очистила небольшие кусочки, чтобы дотронуться, прислушаться, положив ладони на прохладные бока.

Ответом была тишина.

Неужели Лойз ошибся? Нет, не он — я. С чего я решила, что Проклятый Холм — непременно заброшенный Замок? Но надежда еще теплилась и, подойдя к самому большому камню, я оцарапала ладонь об острый выступ. Пористая поверхность жадно впитала кровь.

Сначала нет ничего. Потом — шепот. Подобный утреннему бризу, робкий, словно первый поцелуй. И слабый, как умирающий младенец. Нельзя дать ему утихнуть, развеяться, затеряться в шуме леса. И я отдаю камню все, что накопила за эти дни: и охотника, и Лойза. Их радости и горести. Их смех, слезы. Их жизнь и их смерть. До донышка, досуха, так, что пустота снова напоминает о себе, требуя наполнить бездну.

Обмен оказался неравный. Я отдала все, а взамен не получила почти ничего. Только память. Знание о Замке, что много лет назад и вправду стоял на этом холме. И о том, как он умер.

Обнимаю мертвый камень, пытаюсь нащупать связь погибшего Замка с другим, тем, что высится в Орлиных Горах. Мне не выжить без него, но и я ему нужна также сильно. Таков Договор. Я не могу нарушить его. В роду Орвов нет клятвопреступников!

Мысль, что может быть, уже поздно, и на месте Замка-на-Скале лежит груда вот таких же мертвых камней, я отогнала. Нельзя так думать! Нужно как можно скорей возвращаться домой. И, стряхнув со штанов прилипшие сосновые иголки, я пошла обыскивать мертвых.

Окровавленную одежду оставила владельцам. Не нужна. А вот кошельки пригодятся. Нашлись в них и медные монетки, и серебряные, и даже несколько золотых. Лойз зашил деньги в пояс. Я нацепила его на себя, под одежду. Он тяжелым кольцом обхватил бедра. Считать, сколько там чего, не стала. Если доберусь до Замка, свадьбе дочери наемника позавидуют Лорды. Это я Лойзу должна.