Коллекционер женщин - Марина Серова

Ворота Иштар также украшали различные фигуры зверей: изображения быков (или носорогов) и фантастического существа Сирруш. Это существо состояло из четырех…»

Телефон на журнальном столике возле постели зазвенел так громко, что я вздрогнула.

— Алло?

— Здравствуйте еще раз, это Дмитрий.

А, милый охранник!

— Где ты пропадаешь? Весь вечер звоню — никто трубку не берет!

— Ничего подобного. Все время сижу около телефона.

Дима, наверное, тоже устал за день. Во всяком случае, шутки он не понял.

— Ладно, слушай! — парень назвал адрес Владимира Гришина, напарника ныне покойного королевского зятя. — Но этот человек, мне кажется, к убийству не причастен. Я его немножко знаю: Гришин ни в чем дурном замечен не был.

— Увидим… Спасибо тебе, Дима.

— Да, вот еще — чуть не забыл. Экспертиза установила, что труп скончался тринадцатого около восемнадцати часов.

— Кто скончался?!

— Ну… труп… которого убили… — Кажется, Дима был сбит с толку моим вопросом.

— Хорошо, спасибо за информацию. Чем я могу отблагодарить тебя?

— Появляйся почаще перед глазами… — Страж порядка вздохнул и положил трубку.

Значит, «труп, которого убили» скончался приблизительно в шесть? Жены «трупа» в момент «его преждевременной кончины» дома не было. А Гришин, напарник, вполне мог быть. Только мужчины не ругаются женскими голосами и каблуками не цокают — я имею в виду большинство мужского населения планеты. Следовательно, друг Баргомистрова тут ни при чем. Ну и бог с ним!

Спать очень хочется.

На чем мы остановились? «…фантастического существа Сирруш. Это существо состояло из четырех частей различных животных: орла, змеи, некоего четвероного и скорпиона. По крайней мере, трое из перечисленных животных ассоциируются с древней религией луны.

Обе фигуры — быка (или носорога) и фантастического существа — равномерно перемежаются, покрывая весь фронтон…»

Спать, спать…

«…покрывая весь фронтон, внутреннюю поверхность ворот…»

Спать…

«…ворот…»

Пора выключать свет…

Я вышла из подъезда, огляделась: где же Миша? И сейчас же передо мной остановилась «девятка» цвета морской волны.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна! — весело поприветствовал меня шофер.

— Доброе утро, — ответила я, садясь в машину.

— Ну-с, по магазинам?

— Да, давайте сначала в «Чародейку».

И в «Чародейке», и в «Подарках», и в «Искусстве» Риту по фотографии узнали сразу: она часто посещала эти магазины. Нужно еще переговорить с другом Баргомистрова, и, если он подтвердит, что тринадцатого между пятью и шестью кормил дочь Королева пирожными… А где, кстати, был сам Гришин в шесть часов вечера?

— Итак, Миша, нам с вами требуется выяснить, что за фрукт этот «славный человек» — напарник мужа Маргариты Вадимовны — и с чем его едят. Едем к нему.

«Фрукта» дома не оказалось. Мне открыла сухонькая пожилая женщина — видимо, мама.

— Здравствуйте! — Я представилась, объяснила, по какому делу пришла, горячо заверив старушку, что ее сын ни в чем не подозревается, и, между прочим, сказала правду: официально-то Гришин — вне подозрений; дело закрыто.

Женщина назвалась Ольгой Дмитриевной и пригласила войти.

— Володя скоро придет. Может, чайку?

Сначала «чайку», потом «позови жениха»… Я поблагодарила и решительно отказалась.

— Володя так расстроен! — старушка сокрушенно покачала головой. — Витя был ему близким другом, они дружили со школы. Знаете, Володя немного влюблен в Риту, Витину жену.

Вот как!

— Нет-нет, между ними никогда ничего не было, но Рита — вы ее знаете? — такая милая женщина… только немножечко ревнивая. Но она очень любит мужа… я хотела сказать: любила… Вы не можете сказать, Витю вчера схоронили или сегодня будут?

— М-м… наверное, сегодня…

Откровенно говоря, меня никто не ставил в известность ни о чем.

— Но ваш сын, вероятно, знает.

— Да-да… Володя такой скрытный.

Хлопнула входная дверь, старушка оживилась.

— Это он! Володя, сынок, к тебе пришли!

На пороге появился невысокий стройный блондин.

— День добрый. Чем могу быть полезен?

У него был какой-то завораживающий голос — низкий, негромкий, очень приятный.

— Ну, не буду вам мешать, — Ольга Дмитриевна вышла из комнаты.

— Смею думать, Владимир… Александрович?

— Правильно думаете. Можно просто Владимир.

Слушать этот голос — одно удовольствие.

— Меня зовут Татьяна Александровна Иванова… я частный детектив, веду расследование убийства вашего напарника.

— И чем я могу вам помочь?

Владимир поставил стул поближе к моему креслу, сел.

— А вот чем. Скажите…

— Извините, перебью. Мне скоро нужно будет уйти, в час — похороны Виктора…

— Я вас не задержу. Скажите, пожалуйста, что вы делали тринадцатого между пятью и шестью вечера?

— Вечером? — Гришин задумался. — Был в городе. Я хотел пойти к Баргомистровым, но встретил Риту. Ну, минут сорок мы просидели в кафе… Потом она ушла. Кажется, Виктор и Рита собирались куда-то пойти.

— А вы?

— Что — я?

— Вашего друга убили в шесть часов вечера. Где вы были в это время?

— Иными словами, есть ли у меня алиби? — Владимир усмехнулся. — Нет. Из кафе я поехал прямо домой. Весь вечер просидел за телевизором. Мама была у подруги, поэтому слова мои подтвердить не может. Следовательно, вина падет на меня.

Что я должна ответить ему?

— Владимир Александрович, вас никто ни в чем не обвиняет. Скорее всего, Виктора Андреевича убила женщина. От вас же требовалось лишь подтвердить алиби жены убитого, чтобы снять с нее подозрения. Ну а вопросы, касающиеся непосредственно вас, — больше для очищения совести.

Похоже, все. Первая часть моего задания — доказать, что дочь Королева не убивала своего мужа, — выполнена. Остается вторая, самая сложная: найти убийцу.

А сейчас, пожалуй, стоит отправиться к своим пенатам, то бишь домой, и подвести итоги.

Итак, круг сузился. Причем намного. Если верить Анастасии Игнатьевне, убила женщина. В квартире Баргомистровых нашли отпечатки пальцев трех женщин — Маргариты, ее сестры и матери. Рита отпадает: непричастность этой дамы к убийству на данный момент очевидна. Маргарита Алексеевна… Интересно, за какие такие «злодеяния» теща способна «покуситься» на жизнь зятя? Можно, конечно, проверить ее алиби — на всякий случай, — но вряд ли она виновна в смерти Виктора.