Танго после - Анна Зорская

столик профессора, и издали наблюдала за ними.

Ольга решительно, даже как-то вызывающе не позволила профессору расплатиться:

— Я вас пригласила, — голос её слегка похолодел.

— Ну, хорошо. Пойдёмте, я Вас провожу, где Вы остановились? Я так и не спросил.

— Нет, нет, спасибо. Я на такси.

Он посадил её в такси, какую гостиницу она назвала, он не расслышал. На душе было легко. Уже очень, очень давно так легко не было.

___________________________________________________________________

15 ЛЕТ НАЗАД

Ольга на операционном столе, ей 13. Врачи уже несколько часов борются за её жизнь. В коридоре плачет бабушка, плечи беззвучно вздрагивают, она не может позволить себе плакать в голос, кругом люди. Сергею 15 лет, он совсем ещё мальчишка, страшно напуган, обнимает бабушку за плечи, руки у него дрожат. Он не в состоянии даже представить, что Ольга может умереть, как это её не будет? Совсем? Никогда? Его охватывает ужас.

Наконец, операция закончилась. Вышел врач.

Никогда в жизни он не сможет забыть эти секунды, пока врач идёт к ним. Коридор был длинным, кресла стояли в отдалении от входа в операционный блок. Бабушка не могла встать, завалилась на Сергея, у неё не было сил даже сидеть. У Сергея ноги тоже были ватными. Так они и сидели, прижавшись друг к другу, пока врач шёл к ним по коридору.

Он не мог понять, чего хочет: — Иди же быстрее, — его сердце билось сильно, но не там, где ему положено, оно подпрыгнуло к горлу и колотилось, не давая дышать.

Врач уже подходил, осталось несколько шагов.

— Нееет, пожалуйста, помедленнее, ну, зачем так быстро?

Сергей смотрел на врача как на Бога, в глазах мольба: — Пожалуйста, ну пожалуйста, скажите, что она жива.

А в голове крик: «Только не говорите, что она умерла. Нет, нет. Ну, пожалуйста».

Беззвучные рыдания сотрясали его тело, он был ещё ребёнком, и ему как ребёнку казалось, что если он очень сильно попросит, то врач скажет ему то, чего он хочет больше всего на свете, и чего будет хотеть потом всю жизнь — только, чтобы она жила.

— Операция прошла успешно. У неё был врожденный порок сердца. Но успели вовремя.

Как будто в нём открыли какой-то кран и оставшиеся силы, которые он так долго сдерживал в себе, хлынули из него. Сергей стал оползать с кресла.

— Эй, молодой человек, ты чего? Кто-нибудь сюда. Помогите.

Сергея перенесли в палату. Бабушке сделали укол, и тоже положили на кровать.

___________________________________________________________________

Ольга перезвонила Сергею из такси.

— Извини, я была занята, не могла говорить.

— Ты где?

— Еду в гостиницу.

— Всё нормально?

— Да.

Он не стал больше задавать вопросов, знал, что, если она захочет, расскажет сама, не захочет, вопросы только разозлят её. На душе тревожно, ему стало казаться, что Ольга отдаляется от него. Она что-то скрывает, не договаривает. И раньше бывало такое, но ненадолго, потом всё быстро прояснялось. Но тут другое. Он чувствовал. Ольга вела себя странно, непонятно, она была ОДНА, без него. Чувство одиночества испугало его, он вспомнил больничный коридор, сердце подпрыгнуло к горлу как тогда.

___________________________________________________________________

— Я приеду? — Аличе всегда спрашивала разрешения, прежде чем приехать к нему.

— Нет — ощущение лёгкости стало улетучиваться, обычное раздражение постепенно возвращалось.

— Ну, как хочешь, — она отключилась, с яростью швырнула телефон на диван. — Вот, козёл!

_________________________________________________________________

Дома было пусто. Странно, он впервые ощутил эту пустоту, его всегда устраивало одиночество, он любил жить один, люди его раздражали. За всю жизнь он любил только одного человека — свою мать. Абруццо налил виски, вышел на террасу, сел в любимое кресло и прикрыл глаза. Он вспомнил последнюю встречу с матерью:

— Лоренцо, сыночек. Постарайся.

Мама болела уже несколько лет, на дорогостоящее лечение денег не было, все знали, что она скоро умрёт.

— Я должна знать, что у тебя будет другая жизнь. Я не могу умереть и оставить тебя здесь, — она обвела взглядом убогую комнату и посмотрела на него с мольбой.

Мать мало, что понимала в соревнованиях, и вообще в танцах. Видела однажды, как он танцует (взял с собой на городской турнир) и плакала от радости и гордости, её Лоренцо был самый красивый и самый талантливый. Настоящий талант видят даже самые непосвящённые, на то, он и талант. А глаза матери видят в своём ребёнке ещё и то, чего не видят другие.

Кубок — последнее её желание в этом мире.

— Постараюсь, мама.

Он обнял её, как давно уже не обнимал, только в детстве. В их семье не принято было показывать свои чувства. Исхудала, он ощущал каждую её косточку. От матери пахло детством.

Во дворе дома сидел отец, всегда собранный, жёсткий, даже грубый, сейчас он выглядел разбитым. Он любил жену, она была не такая как другие женщины, особенная, слишком ранимая для этой жизни, Лоренцо пошёл в неё. Понимал, что жена умирает, осталось совсем немного.

— Ты должен победить, ты мужчина, мать должна покинуть этот мир в спокойствии и благодарности.

Для отца выиграть турнир представлялось таким же простым делом как срубить дерево, захотел и сделал, что сложного? Просто нужно захотеть, ну, и немного попотеть.

— Да, отец.

Он поклялся себе, что возьмёт этот чёртов кубок. Сдохнет, но возьмёт.

___________________________________________________________________

А ночью пришёл Кошмар. В последнее время он приходил редко. Уже несколько лет не было.

По коридору навстречу ему идёт девочка в белом платье, открыто улыбается. Он знает, что у неё шикарные длинные волосы (это большая проблема в танцах) и огромные, просто неестественно огромные синие глаза. Эти русские победят, он знает. Он просто знает. Но он не может проиграть, он готов даже убить, но не проиграть. Ему НЕЛЬЗЯ проиграть. Его сердце бьётся как бешеное, ему страшно, как бывает страшно только в кошмарах. Какая-то огромная сила толкает его вперёд. Он подбегает к ней и вырывает гребень и заколки из её волос. Волосы рассыпаются тяжелой волной, девочка смотрит на него огромными синими глазами, в которых только удивление, ни страха, ни злости. Он кричит. Падает на колени и рыдает в голос.

Абруццо просыпается в поту и слезах. Чёртов кошмар. И почему опять? Хорошо, что Аличе нет, она очень пугается его крика. А он ненавидит её в эти минуты. Выгоняет, и ненавидит себя.

___________________________________________________________________

В лабораторию влетела возбуждённая Лаура, в глазах было предвкушение радости. Сейчас она отыграется за многочисленные презрительные взгляды этой стервы.

Она ненавидела Аличе, завидовала ей смертельно. Завидовала её красивому лицу, стройной фигуре, (на её фоне Лаура казалась себе ещё толще),