Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев

В прологах-предисловиях к целому ряду своих книг он неоднократно говорит о своей страсти к чтению и особенно к поэзии. Упоминает он и о своем речевом дефекте, связанном с некоторым заиканием.

Как считают многие исследователи, первые два года своей учебы в Кордобе Мигель плодотворно провел в школе известного местного педагога Алонсо де Вьерас, который был родственником семьи, а затем перешел в училище Санта-Каталина, которое было там недавно основано монахами ордена иезуитов. Школы этого ордена заслуженно считались одними из самых лучших и престижных. Сам Сервантес в ряде своих произведений, в том числе в «Беседе собак», прямо или косвенно давал очень высокую оценку профессионализму и прекрасной организации обучения в учреждениях иезуитов. В том училище он должен был в течение двух лет изучать предмет под названием «Грамматика».

Под этим названием в те времена на начальном этапе в школах, а затем и в университетах в разном объеме и с соответствующей глубиной, понималось не только изучение кастильского/испанского и латинского языков, но и овладение умением писать сочинения, произносить речи, участвовать в диспутах, познавать литературные жанры вместе с трудами античных и более поздних авторов, а также историю и географию. Основы содержания этих дисциплин были заложены еще в эпоху Средних веков с использованием учебников римских составителей и первоначально рассчитанных на учеников, для которых латинский язык был родным. Ко времени Сервантеса такие учебники пережили немало изменений, но еще сохраняли базу прошлых столетий. Подобные перемены касались и предметов, связанных с естествознанием, арифметикой и расчетами, а также с астрономией, которая все еще довольно тесно была переплетена с астрологией.

Изучение предметов «Грамматики», по мнению просветителей и преподавателей того времени, уже не говоря о самих церковниках, помогало пониманию и толкованию Библии, которая была насыщена богатыми образами, обильным словарным арсеналом, разнообразными речевыми приемами и оборотами, а также содействовало ее более глубокой оценке. Основы этих знаний позволили будущему писателю развивать их на протяжении всей его последующей жизни и не могли не содействовать выведению его на путь литературного и театрального творчества.

Одним из примечательных аспектов работы школы Санта-Каталина были театральные представления, которые ее святые отцы устраивали для почетной публики Кордобы, в которых актерами были их собственные ученики. Это были небольшие пьески назидательно-воспитательного содержания на упрощенном латинском языке вперемежку с испанским. Вполне вероятно, что, будучи учеником этой школы в течение двух лет, Мигель мог быть не только зрителем, но и исполнителем отдельных ролей в таких спектаклях. Во всяком случае, подобное приобщение к театру могло сыграть свою роль в пробуждении интереса Сервантеса к этому виду творчества. Однако твердых свидетельств его присутствия на таких представлениях или участия в них найдено не было, а сам он об этом нигде в своих трудах не упоминает. Более вероятным кажется знакомство Мигеля в эти годы с представлениями странствующих кукольников, которые были тогда очень популярны в городах Испании. Особым успехом на этом поприще пользовались выступления группы кукловодов под руководством Себастьяна Ай, о которых писатель вспоминает в «Лиценциате Видриера». В самом же «Дон Кихоте» его автор с восторженным пафосом передает сцену, в которой Рыцарь Печального Образа нападает на ширму кукольника и его персонажей в одном из проявлений его странного безумия. Так ярко, живо и с таким знанием предмета описать подобный эпизод мог только человек не только хорошо осведомленный о нем, но и влюбленный в кукольный театр.

В эти школьные годы Мигеля произошли также заметные улучшения в отношениях между его дедом доном Хуаном с членами его семьи, хотя тот продолжал жить от нее отдельно. Старый Родриго умер в своем собственном доме в 1556 г, а год спустя из жизни ушла его жена Леонор де Торребланка, скончавшаяся в семье своего сына Родриго-младшего. Денежное положение этой семьи после некоторого относительного благополучия, о чем свидетельствовало наличие у нее раба, после смерти бабушки, снова заметно ухудшилось настолько, что раба пришлось продать. В Кордобе теперь оставались лишь бедные родственники главы семейства, которые сами кое-как перебивались на скромные заработки. Как и в прошлых подобных ситуациях, отец Мигеля снова решил искать улучшение жизни на новом месте. Что касается такого следующего нового города, то историки на этот счет расходятся в своих утверждениях. Одни полагают, что Сервантесы не стали бы возвращаться в Алкала или Вальядолид, где у них дела, мягко говоря, не сложились, и переехали тогда в Гранаду. Другие же считают, что наиболее вероятным местом их переезда стал небольшой город Кабра, исходя из того, что там в то время проживал дядя Мигеля и старший брат его отца Андрес, на помощь или поддержку которого он мог рассчитывать – этот брат Родриго стал состоятельным человеком благодаря женитьбе на очень богатой невесте. Данное мнение поддерживается и тем обстоятельством, что именно в Кабре в своем наследственном дворце проживал герцог Сесса, которому было суждено впоследствии стать одним из важных покровителей будущего писателя. Тот факт, что при последующем переезде семьи, на сей раз в Севилью, ее сопровождал упомянутый дядя Мигеля, тоже подкрепляет этот город в качестве места, куда она направилась, оставляя Кордобу.

Поскольку семья Мигеля до отъезда из Кордобы прожила там около пяти лет, то ее предположительный переезд в Кабру состоялся в 1558 г, то есть когда ему было между 10 и 11 годами. Что происходило с семьей Мигеля и им самим с тех пор и в течение последующих шести лет, никаких сведений история не сохранила. Следующая известная страница их жизни для нас открывается на берегах Гвадалквивира в древней живописной Севилье.

«Тот, кто не видел Севилью, не видел чуда». Так гласит старая андалузская поговорка, в которой звучит гордая оценка жителями этой южной провинции Испании их замечательного и интересного города, с которым будет неоднократно и тесно переплетаться судьба Сервантеса. Еще во времена Римской империи Севилья была уже большим и важным городом. В ту далекую эпоху она называлась Гиспалис, а при завоевании арабами изменилась в Ишбилию, откуда впоследствии и возникла современная испанская по своему звучанию Севилья. Этот замечательный город успешно рос и процветал при сменявших друг друга разных племенах арабских завоевателей, превратившись со временем в один из ведущих культурных и интеллектуальных центров Европы, питая своими передовыми достижениями науку, искусство, медицину, астрономию, архитектуру, математику и другие отрасли знаний стран старого континента.

Арабская Севилья была отвоевана Кастилией в 1248 г. не без помощи правителя Гранадского халифата после 16-месячной осады, пережив страшные разрушения и пожары, потеряв свое прежнее величие, значение и славу, но ко времени Сервантеса еще во многом сохраняла