Кот - Сергей Буртяк

Тут к нему подошел полисмен, небрежно и вяло козырнул плохо расправленными пальцами, что-то промямлил и попросил предъявить. Егор не сразу, но предъявил. Мент козырнул точно так же. Егору показалось, что программа зависла и его снова попросят предъявить, но, козырнув вторично, полисмен испарился.

Принцесса исчезла. Ну и ладно. По крайней мере Егор теперь точно знал, что она здесь часто бывает.

В тот день было сыро. И ветрено. Да еще снег пошел; хорошо хоть обычный, белый. Забыв нацепить кислородную гарнитуру и включить генератор, Егор брел по Тверской, и пятирублевые монеты снежинок, прилипая к черной кожаной куртке, упорно старались превратить его сначала в негативного далматинца, а потом — в снеговика. Егор почти не реагировал на жгучие шлепки по лицу и домой вернулся с отсыревшей до мозжечка головой. В результате простыл.

Простужаться Егор не любил. Более того, смертельно боялся. Каждый раз, чувствуя першение в горле — или еще хуже: боли в груди, — придумывал себе какое-нибудь жуткое воспаление легких, представлял, как постепенно простуда из горла переползает в бронхи, потом в легкие, а там — отек, и кранты. Боялся, но к врачу почему-то не шел. Хотя чего бы проще: снять рубаху, подставиться под флюосканер, и — гуляй себе с праздничным настроением!

Но нет, не ходил он к врачу. Потому что прекрасно знал: еще на пороге поликлиники болезнь спрячется под диван организма, и врач ее не найдет, а потом будет хуже — она отомстит. Да и не любил он врачей, считал, что не умеют искать болезни и с ними бороться. А еще точно знал, что врачей нужно готовить не только как медиков, но и как ловких убийц, вроде каких-нибудь охотников за привидениями.

То есть в его представлении врач — это такой Шварценеггер из старого доброго «Коммандо» с маскировочной раскраской на роже и центнером всяких блестящих прибамбасов вместо автоматов, пистолетов, гранат и ножей. Впрочем, ножи могут быть — скальпели, например. В таких примерно раздумьях развивалась и гибла последняя Егорова хворь. А он в это время сидел дома и пил чай с малиной и водкой.

После оскорбления монетой Егор решил Принцессу забыть. И, выздоровев, с головой ушел в работу. Банально. Хотя это действительно неплохое средство от неразделенной любви. Затасканное, правда. В книгах часто: чуть что не так герой ушел с головой в работу, даже если он ящики грузит, все равно — с головой.

Такой оборот интереснее применять к работникам умственного труда, которые в самом деле головой работают. А еще круче так про футболиста сказать. А лучше — про водолаза или про офицера-подводника.

Дескать, бросила девушка мичмана Пупковского и ушел он с головой в работу — только взлетел на борт своей лодки подводно-атомной, нацепил водолазный костюм-унисекс и с головой же ушел еще глубже, прямо на дно опустился, в Марианскую впадину, и работает там со страшной силой аж-плеск-стоит, — чтобы боль утраты любовной залить… И цунами, да и грозы, и мальстрёмы со смерчами, — это ведь, в сущности, сгустки неразделенных чувств моряка…

Одним словом, получив поворот от ворот, Егор стал больше работать и больше вникать. И за короткое время открыл в своем деле кое-что странное, правда, пока этим не пользовался — не потому, что был трусоват, а как-то немного робел, не считал себя вправе, ну, то есть боялся.

Речь идет о легком доступе к секретной информации.

На работе Егор стал регулярно путешествовать по Сети. Раньше он считал ее чем-то необязательным, а для художника даже вредным.

Первый контакт… Что тут скажешь: старые фантастические романы и фильмы про виртуальных дайверов показались Мельникову адаптированными сказками, которые в оригинале сложны и многогранны. В Сети Егор почувствовал себя, как виртуальная рыба в виртуальной воде. Хотя сначала никакого эффекта присутствия не было — он погружался в строчки символов на дисплее, которые сразу переставал замечать, на их место как бы приходили картинки, он видел информацию. В 3D-игры Егор заглянул потом… Какая-то часть его сознания приняла причудливые миры и, кажется, навсегда в них осталась. Но все-таки интереснее и важнее Егору показались не игры, а поиск информации.

Тут-то он и оторвался — нырял, как подводная лодка, и кроме кайфа получал кучу полезного. Но самое главное, Егор (как ему казалось, случайно) нашел классный способ совсем не засвечивать адрес во время взлома — способ, до этого неизвестный и, как практика показала, надежный.

Для пробы Мельников влез в секретные (и легендарные!) сервера Пентагона (а куда же еще!) и убедился, что таким образом можно взломать все на свете. Тут Егор слегка поостыл и постарался о новых способностях забыть, поскольку воспользоваться ими в корыстных целях вряд ли мог по причине «изъянов» характера. Не хватало ему авантюризма и преступных наклонностей. То есть, возможно, в нем это было, только дремало где-то совсем глубоко.

Целые дни Егор проводил за компом, а по вечерам, чтобы заглушить сетевой голод и неутолимую жажду виртуального творчества, он стал совершенствовать свою новую «стратегическую» игрушку. К тому же это помогало не выть от тоски.

Говорят, в состоянии влюбленности нет аппетита. Вранье! Мельников сжирал все подряд! Он опустошал холодильник за вечер сидения дома. И почти не поправлялся. Скорее, худел. Правда, за выходные, которые редко проводил на воле, слегка набирал, но немного.

В эти дни Егор много чего пытался: рисовать, смотреть телевизор, видео, слушать музыку, читать. Для творчества хотелось вдохновения, а Егор был неспокоен. От телевизора чугунела голова, Сеть надоедала медленнее, но тоже; музыка, скорее, будоражила, чем отвлекала. Про книги — особый разговор.

Книги Егор любил. Как настоящий книжник, почти как библиофил. Выискивал в «Букинистах» старинные издания (годов 60-80-х прошлого века) и кайфовал, как кот, который поймал воробья. Особенно любил «Худлит» с его вкусом к изящным концепциям и «Детскую литературу» — издательство, которое выпускало литературу не всегда детскую, но почти всегда иллюстрированную.

Откуда взялась у Егора такая тяга к книгам, рассекретить нетрудно. Федор Ильич не был особо страстным читателем, ну детективы там, боевички, фантастику изредка, а так, чтобы без книжки его себе представить, — это легко.

Говорил кто-то, что матушка Егора была хорошо образованной женщиной. То ли фил она окончила, то ли жур, но какой-то из этих, точно, и осталась в квартире Мельника отличная библиотека. Правда, к тому времени как Егор вырос, библиотека поредела, прямо пропорционально прическе Федора Ильича, сохранились только некоторые разрозненные тома, не обладающие коммерческой ценностью.

Эти остатки и еще множество книг, купленных самолично, Егор перевез на Ярославку. Свободного места в квартире было мало, поэтому книг показалось немеряно. По нынешним временам и нравам так оно, похоже, и было.

Не только оставшейся от матери библиотекой объяснялась Егорова страсть к книгам… Или как раз только этим? Потому что без нее у Егора, может, никогда и не появилась бы мечта стать художником-иллюстратором.