Сирийский эшафот - Александр Тамоников

Рядовой Имад Надих сам подорвал себя гранатой, когда бой закончился, а на участке возле мечети появились боевики из банды.

Рядовой Вамид Аймер кричал и хрипел, разбрасывая врагов ударами приклада. Его ожесточенное сопротивление остановили два выстрела зашедших с тыла бандитов.

Последнее, что успел услышать лейтенант Сайнак до того, как сознание отлетело, – слова связиста, шептавшего над самым ухом:

– Фарид, я успел передать! Слышишь меня? Я передал в штаб батальона о засаде, Фарид!..

Российская Федерация, Климовск Несколько дней назад

По просьбе Копылова какой-то шустрый мужичок преклонных лет проводил группу Андреева внутрь Дворца культуры. Неся зачехленное оружие и сумки, снайперы поднялись по парадной лестнице на третий этаж, прошли длинным коридором в неприметный тупичок и оказались у вертикальной металлической лесенки, ведущей на чердак.

– Я – помощник директора клуба, – пояснял тонким дребезжащим голосом мужичок. – По-старому, это означает «завхоз». Сейчас здесь все запущено, а раньше жизнь кипела каждый вечер…

Он первым забрался наверх, за ним последовали Андреев, Суров и Грид.

Щелкнул выключатель, под крышей лениво зажглись несколько желтоватых ламп.

Чего только на этом творческом чердаке не было! И старая мебель, и декорации для спектаклей, и афиши, и кумачовые транспаранты, когда-то использовавшиеся в обязательных праздничных демонстрациях. Плюс большие люки и какие-то сценические механизмы в виде электрических лебедок, закрепленных на силовых балках. А в дальнем углу даже пылился огромный черный рояль.

– А его-то вы как сюда затащили? – не сдержал любопытства Женька.

– Так специальный кран над сценой имеется, – пояснил провожатый. – Им и подняли.

– Папаша, сколько выходов на крышу? – спросил капитан.

– Один. Вон короткая лесенка, и дверца сверху.

– Значит, выход как раз на сторону торгово-развлекательного центра?

– Да, аккурат на него. Сейчас открою…

Мужичок направился к лестнице, но Андреев остановил его:

– Он заперт на замок?

– Нет.

– Тогда спасибо – дальше мы сами. И у меня к вам две просьбы.

– Слушаю.

– Во-первых, прежде чем мы откроем дверцу на крышу, вы должны выключить на чердаке свет.

– Само собой, сейчас сделаю.

– А во-вторых, когда спуститесь с чердака, то позаботьтесь, чтобы сюда никто не сунулся.

– Понял. И это обеспечим, – кивнул мужичок и засеменил к открытому люку.

Снайперы подошли к лесенке и дождались, пока в пыльном пространстве чердака потухнут желтые лампы. Затем капитан включил небольшой фонарь, молча передал его прапорщику и взобрался по короткой лесенке к дверце. Приоткрыв ее, осторожно выглянул наружу.

Свет от окон, рекламы и уличных фонарей на крышу не проникал, и это уже было большим плюсом. Сияющий ТРЦ был словно на картинке.

Андреев на глаз оценил дистанцию и удовлетворенно прошептал:

– Сто метров. Ровно сто метров.

Он полностью распахнул дверцу, принял у товарищей оружие, сумки и, наконец, выбрался на крышу. Следом за ним покинули душный чердак и коллеги.

– Неплохой видок, – оценил Женька.

– Неплохой, – согласился Валерий. И добавил: – Вот только укрытия нет. Голые листы металла, и все.

– Не понадобится нам укрытие, – осматривая место предстоящей работы, заметил Павел. – Тут дел-то – на три выстрела…

Все три снайпера расположились на краю крыши, на расстоянии четырех-пяти метров друг от друга. Таким образом, крайние стрелки могли «заглядывать» в самые дальние закоулки магазинчика косметики от «Ив Роше».

Предстоящая работа была настолько простой, что здесь не требовалось оборудовать позиции, выбирать запасные места и продумывать пути скрытного отхода. Тем не менее, каждый снайпер произвел привычные действия: проверил свою винтовку, пристегнул снаряженный магазин, отрегулировал ночной прицел. Затем Андреев внимательно осмотрел сквозь оптику прицела фасад торгового центра, нашел окна нужного отдела и даже разглядел фигуры двух бандитов.

Лишь после этого он связался по рации с Копыловым.

– «Первый», это «Юнкер». Как меня слышите?

– Нормально слышу. Обустроились?

– Так точно. К работе готовы.

– Хорошо, «Юнкер», – ответил полковник. – Пока идут переговоры – пытаемся убедить этих ублюдков отпустить заложников и сдаться. Вы моих переговорщиков видите?

– Нет. Где они находятся?

– В широком общем коридоре – недалеко от входа в магазинчик.

– Нет. Отсюда неплохо просматриваются внутренности магазина и вход. А общий коридор – лишь частично.

– Ладно. Пока ждите.

– Понял, ждем, – подтвердил капитан и отключился.

– …Нет, мы динамитные шашки в речку не кидали. У нас в городе ни динамита, ни речки, – не отрываясь от окуляра ночного прицела, отвечал на какой-то вопрос друга Евгений. – Мы по молодости «пугачами» развлекались. Помнишь такую фигню?

– Нет, – нехотя подал голос Грид. – Я и не знаю, что это такое. У нас не было на эту тему «холивара». Мы ж по старинке общались – без Интернетов и прочих смартфонов. Мы все свободное время на реке проводили. Там тебе и рыбалка, и динамит – правда, под присмотром взрослых мужиков, – и костры, и купание, и прочие развлечения.

– Э-э, темнота! «Пугач», – это такая умная конструкция из двух болтов и гайки посередине. Между болтами насыпаешь мелко напиленный магний…

– Магний! – недовольно перебил Валера. – И где его было взять-то?! Особливо в наших краях!

– Находили. Неподалеку от нашего района, на окраине города был заброшенный аэродром бывшего ДОСААФ, там стояли остовы вертолетов и маленьких спортивных самолетов. Гоняли туда с пацанами и напильниками снимали стружку с колесных дисков. Потом смешивали со спичечной серой.

– Ну и?..

– Что, «ну и»? Помещаешь эту смесь в гайке между болтов, затягиваешь до предела, подкидываешь как можно выше, смываешься подальше и ждешь, когда эта адская машинка прилетит обратно и хорошенько ударится об асфальт.

– Неужели эта фигня взрывалась?

– Еще как! От компрессии происходило воспламенение серы, и мгновенно – химическая реакция. Такой, я тебе доложу, получался знатный «бабах»! Уши закладывало, а один из болтов улетал в космос – искать его потом было бесполезно.

– Вот придурки! – улыбнулся прапорщик. – Мы таких приколов и не знали.

– Немудрено, – продолжал Женька. – Ты же в деревне рос.