Остров страсти - Карен Робардс

Глядя на притворщицу, Хейл улыбнулся и отнес ее к противоположной стене, где стояла койка. Он бережно уложил девушку на матрас и задумчиво застыл рядом. Она выглядела такой юной и беззащитной — глаза старательно зажмурены, отливающие медью волосы рассыпаны по подушке. Ее слегка влажные губы были приоткрыты, манящие изгибы тела вырисовывались даже сквозь грубое одеяло. Один вид этой девушки вызывал у Хейла желание, которого он не знал уже долгие годы. Его тело пронизывала дикая страсть. Он представил, как изливает свое вожделение в нежную девичью плоть, и у него пересохло во рту. Сильный удар грома подействовал на Хейла отрезвляюще; он с досадой вспомнил о шторме и о человеческих жизнях, зависящих от его искусства. Он наклонился, поправил сбившееся одеяло и медленно выпрямился.

— В другой раз, миледи, — тихо произнес он.

У Кэти заполыхали уши. Значит, он знал, что она не спит? Тогда почему, уложив ее на свою койку, он уходит, даже не притронувшись к ней? Некоторое время Кэти обдумывала загадочное поведение капитана. Когда она наконец уснула, небо уже озарилось первыми лучами рассвета.

Спустя несколько часов она очнулась ото сна и увидела, что в каюте по-прежнему темно как ночью. Она было удивилась, но потом вспомнила о шторме. Должно быть, непогода разыгралась не на шутку. Корабль кидало из стороны в сторону, и Кэти сумела встать на ноги только после того, как набила на голове шишки. Чтобы не упасть, ей пришлось держаться за спинку кровати. Пока она спала, в каюту явно кто-то наведывался. На столе появился кувшин с водой, корзинка с булочками, мед и заварочный чайник. Ее платье было аккуратно сложено и лежало в ногах кровати. Кэти торопливо его напялила и, как могла, закрепила разорванный лиф булавками. Усевшись за стол, она с удивлением обнаружила, что совсем не хочет есть, хотя вчера не обедала и не ужинала.

Сладкий аромат булочек дразнил ее ноздри, но Кэти, внезапно почувствовав тошноту, отвернулась от разложенной на столе еды. Корабль качнуло влево, потом вправо, и побледневшая Кэти выскочила из-за стола и устремилась к иллюминатору, едва успев вовремя распахнуть створки. Грозные водяные валы заполонили ревом каюту, и Кэти, высунувшись наружу, опустошила содержимое своего желудка прямо в море.

Следующие три дня Кэти провела в постели, чередуя неспокойный сон с жестокими приступами рвоты. Около койки поставили специальный тазик, но это не облегчило ее участи Она думала, что умрет, и на исходе первого дня мытарств горячо молила Бога о смерти, которая казалась желанным избавлением от такого жалкого существования Увидев страдания пленницы, капитан невольно рассмеялся и поручил своему личному слуге, Петершэму, за ней ухаживать

Старик Петершэм, невысокий, худой и жилистый, знал капитана, когда тот еще был мальчишкой Он рассказал Кэти, что служил конюхом у его отца в Вудхэме, семейном поместье Хейлов в Южной Каролине. Когда юный Джон поссорился со своим отцом и убежал из дома, разгневанный джентльмен послал Петершэма на поиски заблудшего чада. Однако, вместо того чтобы вернуть Хейла-младшего к очагу, Петершэм отправился с Джоном в море. С тех пор он неотлучно был с мистером Джоном и повидал много всякого, от чего у любого человека волосы встали бы дыбом. Но Петершэму нравилась пиратская жизнь, и он не собирался расставаться со своим капитаном.

Кэти очень заинтересовал рассказ Петершэма. Получалось, что капитан Хейл был американцем. Это многое объясняло. Про людей, живущих в заокеанских колониях, говорили как о жестоких, бесчувственных дикарях, и Джонатан Хейл на редкость точно соответствовал этому описанию. Истинный уроженец Америки, он грабил, убивал и насиловал без разбора.

Сам капитан появлялся в своей каюте только для того, чтобы наскоро перекусить или на пару часов провалиться в тяжелый сон после суточного бдения на палубе. На вторую ночь пребывания в каюте Кэти, истощенная морской болезнью, дремала и не слышала, как вошел Хейл. Проснувшись, она обнаружила, что он в глубоком забытьи растянулся на койке рядышком с ней. Он спал без пижамы, и его обветренная, просоленная кожа обжигала Кэти даже сквозь плотную ткань платья. Она попыталась отодвинуться, но рука Хей-ла свинцовой тяжестью придавила ее разметавшиеся волосы, и Кэти испугалась, что разбудит его неосторожным движением. Она снова опустилась на подушку и, скосив глаза, бдительно наблюдала за капитаном. Убедившись, что Хейл в самом деле спит, она постепенно расслабилась и наконец ее тоже сморил сон.

Хейл все еще спал, когда спустя полчаса Кэти открыла глаза. К своему ужасу, она обнаружила, что рука Хейла небрежно облапила ее грудь, а волосатая ножища преспокойно переплелась с ее ножками. Ахнув, Кэти предприняла все усилия, чтобы откатиться на край постели. Ее судорожные попытки разбудили капитана.

— Не ерзай! — проворчал он, таращась на девушку припухшими, красноватыми глазами.

Кэти нерешительно подчинилась, с опаской прикинув, что может натворить этот американец, если она проявит строптивость. Хейл снова закрыл глаза. Через несколько минут он встал с койки и устало потянулся, ничуть не стесняясь своей наготы. На этот раз Кэти зажмурила глаза в непритворном ужасе. Она уже видела его со спины, но спереди Хейл выглядел как самое настоящее чудовище.

Грянул гром, и корабль резко опрокинулся вправо. Капитан выругался и торопливо оделся. Его плечи устало ссутулились, глаза от недосыпания налились кровью. Кэти с удивлением почувствовала, что ощущает себя искренне виноватой за то, что прервала его сон. Впрочем, ее добрый порыв был быстро рассеян следующими словами Хейла:

— В следующий раз, когда я лягу с тобой в постель, сними это платье. Если ты такая скромница, скажи Петершэму, пусть он отыщет тебе ночную сорочку в моем сундуке. Черт побери, я не хочу спать в обнимку с подушечкой для булавок! Предупреждаю, если к моему возвращению ты не разденешься, я раздену тебя сам. И, уверяю тебя, я сделаю это с большим удовольствием!

Его глаза плотоядно сверкнули, и Кэти натянула одеяло до подбородка, опасаясь, как бы Хейл не приступил к обязанностям ее горничной немедленно. Хлопнув дверью, он покинул каюту в дурном расположении духа. Кэти, напротив, радостно улыбнулась. Несокрушимый и самоуверенный капитан жаловался на булавки, которые не давали ему спокойно спать. Кэти почувствовала себя героиней-мстительницей.

Несмотря на свое торжество, Кэти не рискнула ослушаться Хейла. Открытый бунт не имел никакого смысла, и Кэти решила вести себя по возможности дипломатично. Она самолично обшарила сундуки, нашла стопку чистых сорочек и надела одну из них. Сорочка оказалась слишком велика — рукава свисали почти до колен, а подол десятидюймовым шлейфом волочился по полу. И все же этот клоунский наряд был гораздо удобней ее рваного и грязного платья. В конце концов Кэти нашла его вполне сносным, предположив, что в самых решительных случаях она сможет дополнительно закутаться в одеяло.

Капитан не возвращался в каюту до поздней ночи, и к этому времени Кэти уже освоилась со своей новой одеждой. Она сидела на койке, обложившись грудой подушек, и мелкими глоточками прихлебывала из чашки чай. Морская болезнь отступила, но когда качка усиливалась, Кэти вновь приходилось несладко. В каюту, пошатываясь от изнеможения, вошел Хейл. Кэти боязливо уставилась на него расширенными глазами и пошевелилась, словно собиралась спрыгнуть с кровати.