Маг Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

Тысячелистное Дерево, изображение которого было искусно вырезано на внутренней стороне магических врат.

— Добро пожаловать, юноша, — сказал сторож и, больше не проронив ни слова, повёл Джеда через зал и привёл, наконец, во внутренний дворик, находившийся в глубине основного здания. Дворик был частично вымощен камнем, и на небольшой лужайке, посередине, в ярких лучах утреннего солнца всеми цветами радуги играл и переливался фонтан — молодые деревья, посаженные вокруг, не могли укрыть его своей листвой и приглушить буйство красок. Здесь Джеда оставили в одиночестве и попросили немного подождать. Он замер, и сердце его билось всё сильнее и сильнее; всей душой он ощущал некое невидимое присутствие и понимал, что всё здесь сотворено не из камня, а из иной, какой-то магической субстанции, которая раз в сто, а может быть и больше, превосходит силу и мощь любого гранита. Он стоял в святая святых Храма Мудрости, и всё здесь взывало к небу. Вдруг он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд: человек, одетый в белое, смотрел на него сквозь искрящиеся струи фонтана.

Как только взгляды их встретились — запела неведомая птица в ветвях. И тотчас Джед понял язык этой птицы, язык воды, что плескалась в фонтане, речь ветра, играющего в листве: Слово включило его в свой круг, очерченный Солнцем.

Потом ощущение прошло, но мир уже стал иным. Джед сделал несколько шагов и преклонил колено перед Архимагом, держа на вытянутой руке письмо Молчальника.

Архимаг Неммерл, Хранитель Скалы, был древним человеком, древнее всех на этой земле. Его речь напоминала птичий клёкот. Волосы и борода его были белы, вся тьма и тяжесть земная оставили его с годами и сделали совершенно белым, какой бывает древесина, столетия пролежавшая в воде.

— Мои глаза стары, и я не могу прочитать, что написал твой учитель, — сказал старец своим птичьим голосом. — Прочти письмо это, отрок.

Что ж, Джеду ничего не оставалось делать, как повиноваться и прочитать вслух древние руны Хардига, в которых говорилось следующее: «Мой повелитель Неммерл! Я посылаю Вам того, кто обещает стать величайшим из всех магов Гонта, если, конечно, ветер не переменится». Подписано всё это было не истинным именем Огиона, а странным прозвищем Сомкнутые Уста.

— Тот, кого послал усмиряющий землетрясения, вдвойне любезен мне. Я знаю Огиона с его молодых лет, когда он ещё только приехал сюда с Гонта, и я всегда любил его. Ну, а теперь поведай старику о своих морских приключениях.

— Всё было прекрасно, и только вчера разыгрался невиданный шторм.

— На каком корабле ты прибыл?

— Торговый корабль из Андрада. «Тенью» зовут его.

— По чьей воле ты прибыл сюда?

— По своей собственной.

Архимаг пристально посмотрел на Джеда, потом отвернулся и начал говорить сам с собой на непонятном языке, словно разум его блуждал где-то далеко-далеко во времени и пространстве. Но из всего этого неясного бормотания можно было различить слова, что совсем недавно пропела Джеду птица в ветвях и прошептала вода, плещущаяся в фонтане. Старик не произнёс ни одного заклятия, но такая магическая мощь была в самом голосе его, что Джеду показалось, будто он перенёсся в какой-то иной край и стоял теперь посреди пустыни, где странные тени ходили вокруг него. На самом деле Джед по-прежнему оставался во дворе, залитым солнечным светом, а фонтан всё пел и пел свою весёлую искрящуюся песнь.

Огромная чёрная птица, Ворон с острова Осскил, подошёл к ним, важно ступая по каменной террасе, а потом по траве. Птица подошла к Архимагу и остановилась. Вся чёрная, с клювом, как огромный кинжал, и глазами, как горный хрусталь, она недоверчиво покосилась на Джеда. Три раза ворон клюнул белые складки одежды старца, пока тот не пришёл, наконец, в себя, не улыбнулся и не сказал, обращаясь к Джеду: «Поди, поиграй, малыш». Его отсылали, как мальчишку! Джед снова преклонил колено пред старцем, чтобы проститься, а когда встал, того уже не было. Только ворон недоумённо смотрел на Джеда, приоткрыв клюв.

— Терренон уссбук! Терренон уссбук оррек! — сказала птица на непонятном языке. И после этого — неожиданно исчезла.

Джед направился к выходу, толком не зная, куда же ему всё-таки идти. При выходе, под сводами арки, повстречался ему высокий юноша, который весьма вежливо приветствовал Джеда лёгким поклоном: «Я — Морион, сын Энвита с острова Хавнор. Я весь к Вашим услугам и готов показать Храм и ответить на все вопросы. А как Ваше имя, сэр?»

Всё это показалось странным и оскорбительным для Джеда, деревенского парня, который в своей жизни никогда не встречал детей богатых купцов и дворян, кроме той девицы на лугу. Ему показалось, что над ним издеваются, обращаясь на «Вы», да ещё предлагая какие-то там «услуги», поэтому он процедил сквозь зубы: «Перепелятник», — и отвернулся.

Юноша подождал ещё минуту, немного обескураженный столь грубым ответом, но, сделав вид, что ничего не произошло, пошёл вслед за Джедом. Был он высоким, года на два-три старше Джеда, и поступь его была мягкой и лёгкой, как будто он не шёл, а делал танцевальные па. Была на нём серая мантия с капюшоном, и первым делом он повёл Джеда в кладовую, где тот, как студент, мог выбрать себе такую же мантию. Джед подобрал себе по размеру тёмно-серый балахон, и Морион воскликнул: «Теперь Вы стали одним из нас, сэр». Морион улыбался, когда говорил, и Джеду казалось, что за этой подчёркнутой вежливостью скрывается издёвка.

— А разве только одежда делает тебя магом? — не удержался он.

— Конечно, нет, сэр, — последовал ответ. — Но манеры делают всё. Куда теперь?

— Куда хочешь.

Морион повёл его нескончаемыми коридорами, показывая бесчисленные внутренние дворики и крытые залы, Хранилище Книг и Великий Очаг, вокруг которого вся школа собиралась по праздникам. Потом они поднялись наверх и посетили различные башни с кельями для учителей и учеников. Сейчас они стояли в Южной Башне, и окно выходило прямо на море над крышами соседних домов. Как и другие кельи, эта была без какой бы то ни было мебели — только соломенный матрас лежал в углу.

— Да, уважаемый Перепелятник, — начал Морион, — живём мы здесь скромно. Надеюсь, это не стеснит Вас?

— Нисколько. — Джед хотел показать этому аристократу, что он не хуже его. — А что, уважаемый Морион, спать на соломе после мягких домашних перин было не очень удобно?

Мориона как обожгло, и он взглянул на Джеда