Контрабандисты - Йен Лоуренс

— Вы его знаете? — спросил капитан.

— Я видел его лишь однажды.

За моей спиной заговорил Дашер:

— Давайте бросим его обратно. — Он засмеялся, и мне показалось, что я уже слышал этот смех. — Ему вроде нравится плавать. У него хорошо получается. Через день-два, глядишь, он уже в Девоне.

— Заткнись! — рыкнул на него капитан Кроу. Впервые за два дня я услышал, как он повысил голос. — Мы возьмем его на борт, а когда выйдем в море, похороним. — Он поймал мой взгляд и попытался улыбнуться. — Похороним по обычаю.

Бедного маленького Ларсона втащили на борт и опустили на палубу. И в момент, когда его тело коснулось палубы, подул ветер. Он был не силен, но зато нужного направления. Ветер принес могильные запахи земли, холодной и грязной. «Дракон» натянул якорный трос, как норовистая лошадь, рвущаяся с привязи.

— Паруса ставить! — приказал капитан. Он ухмылялся, глаза почти полностью утонули в морщинках. — Грот, фок, кливер, стаксель! Давай, ребята, «Дракон», вишь, хочет в море!

Ларсон остался на палубе, все еще с тросом вокруг туловища. Мэтью и Гарри ринулись к фалам, капитан занялся узлами на парусах.

— Мистер Спенсер, будьте столь добры, станьте к штурвалу. Курс на юг, к оконечности банки.

Громадные белые паруса устремились вверх и раскрылись, хлопая на ветру. Якорь вполз на борт, я почувствовал, что нас потянуло по Дюнам. Я повернул штурвал, и «Дракон» вильнул вбок. Я повернул в другую сторону, и судно направилось в открытое море.

Жуткий ветер принес нам покойник. Ни одно судно поблизости от «Дракона» не почувствовало его прикосновения. Мы прошли между неподвижно замершими судами, как тихое призрачное облако. Нас окружало пятно ряби, но вокруг поверхность была совершенно гладкой. Мы прошли вплотную к ост-индскому купцу, на котором не колыхнулся даже флаг на верхушке мачты. На палубах парусников появлялись люди, удивленно провожавшие нас взглядами.

— Марсель ставить! — приказал капитан и, все еще ухмыляясь, вытащил свою волынку. — Я ему сыграю на дорожку.

Так под вой волынки вышел «Дракон» в море, подгоняемый призрачным бризом. Дрейфующие дюны банки Гудвина остались слева, берег Кента справа, я держал курс, направляя движение судна, крошечного мирка в громадном море. Наверху захлопал и наполнился ветром марсель. Я чувствовал пульс ускоряющего бег «Дракона» через штурвал.

Подошел Дашер, чтобы сменить меня.

— Свободен, — сказал он. — Я подержусь за колесико. Какой курс?

— По ветру.

— По ветру, — повторил он, кивнув, с лукавой усмешкой. — Нравится мне этот морской язык, чтоб меня…

Он пристроился к штурвалу, руки, торчавшие из пробкового кокона, неуклюже согнулись, ухватившись за спицы штурвального колеса.

Вдруг все в нем показалось мне тревожно знакомым. Смех, походка, даже интонации заставили вспомнить разбойника, остановившего нашу карету в лесу. Но с судном он умел обращаться, я это заметил, как только он схватился за штурвал. Он глянул на паруса, потом на компас и еле заметным поворотом штурвала выиграл полузла. За кормой «Дракона» кильватерный след, прямой, как стрела, уходил к горизонту.

— Свободен, — повторил он мне. — Там как раз твоего друга готовят к спуску на воду. Изящный джентльмен этот твой друг.

«Изящный миниатюрный господин». Так назвал Ларсона разбойник. Я посмотрел на Дашера и спросил:

— Ты его видел раньше?

— Я лиц не помню. Имен — тем более. Я пройду мимо собственной мамаши и подумаю, что где-то я эту старую ведьму вроде видел. Иди, а то пропустишь самое интересное. Требуха надеется на твою помощь.

Капитан Кроу расстелил на крыше кубрика кусок парусины. Он стоял на коленях, выкраивая саван, чтобы завернуть тело. Нож вспарывал ткань, и Кроу следовал за ножом. У наветренного борта Мэтью и кок возились с фалами, стоя рядышком и бросая на палубу озабоченные взгляды.

— А, мистер Спенсер. Буду рад вашей помощи. Мы растянули парусину и положили на нее Ларсона. Капитан поднял его за ноги, я за плечи. Жалко он выглядел со своими маленькими ручками и неестественно бледным лицом. Глаза полузакрыты, челюсть отвисла.

— Надо подвязать ему рот, — сказал я. — Полоску ткани вокруг головы.

— Эть, — буркнул Кроу, — мы же запакуем его с головой.

— Надо сделать как положено, — настаивал я.

Он оторвал от куска полоску и передал мне. Оборачивая ее вокруг головы Ларсона, я поднял ее и почувствовал, что череп раздроблен. Под моими пальцами двигались кости.

— Он не утонул, — сказал я, глядя на капитана. — Кто-то раскроил ему череп.

Капитан подошел и потрогал голову.

— Вишь ты, точно. Или он грохнулся с высоты.

— И случилось это недавно. — В волосах еще оставался розоватый след крови. — Он был жив, когда бросился к «Дракону».

Капитан пожал плечами и покосился на меня.

— Но мы не можем держать его на судне. Или вы настаиваете?

— Нет. — Покойник на борту — плохая примета. — Но надо будет сообщить об этом.

— О да. Конечно, мистер Спенсер.

Мы завернули Ларсона в парусину. Капитан заворачивал ноги, подтыкая и разглаживая материю. Гарри и Мэтью закончили работу у левого борта и направились к правому, далеко огибая место, где находился покойник, как кошки обходят спящего пса. Они продолжили работу в нескольких ярдах от нас.

Мне не хотелось закрывать лицо Ларсона, и я начал с груди. Натягивая и расправляя ткань, я нащупал выпуклость, что-то квадратное и жесткое находилось там.

— Что-то у него в кармане, — сказал я.

— Не думаю, — возразил Кроу. — Дашер проверял карманы, и Мэтью с ним. Так, Мэтью?

Матрос быстро и резко кивнул, показав крупные зубы, так что напомнил мне кролика.

Капитан Кроу заворчал, когда я снова открыл брезент:

— Ох, мистер Спенсер, поскорей бы покончить с этим.

Я прощупал мокрую одежду Ларсона и нашел этот предмет, зашитый в подкладку. Ткань была мокрой и сильно потертой от долгой носки. Я легко разорвал ее. На свет появился маленький пакет, сшитый из клеенки.

— Вишь ты, нашел! — одобрительно заметил капитан.

Я открыл клапан, из пакета вылилась вода. Синеватый от чернил тонкий ручеек стек с парусины на палубу и забегал взад-вперед, следуя крену «Дракона», покачивавшегося на волнах. На меня упала тень от кливера, холодный ветер рванул бумаги, которые я извлек из пакета.

Там была сложенная вчетверо карта, грубо начерченная, стертая на сгибах, но ясно различалось побережье Кента, Ла-Манш, устье Темзы. Она напоминала карту, которую капитан Кроу изобразил на столе в «Баскервиле», но в двух местах были крестообразные отметки, похожие на букву «X», и следы каких-то надписей, совершенно размытых.